Джон Марко - Очи бога

Кадар внимательно посмотрел на него, затем кивнул. Но Джитендра тоже поняла. Когда муж начал снимать амулет, она разразилась пронзительными криками:

— Инаи ка вала! Кадар!

— Нет! — Лукьен пытался удержать ее.

Джитендра продолжала визжать.

— Остановитесь! Пожалуйста!

Не желая поранить ее, он опустил кинжал. Джитендра вырвалась из его рук. Лукьен кинулся за ней, схватив за руку. Она вывернулась и бросилась к Кадару. Увидев это, Трагер повернулся к ней с кинжалом. Угроза поразила Джитендру. Она завизжала еще громче, отступила назад и наткнулась прямо на Лукьена — и на его кинжал.

— Нет! — завопил Лукьен. Он отскочил назад, но слишком поздно, и кинжал вошел в спину женщине. Джитендра повисла, словно попавшись на крючок, с широко открытыми в шоке глазами; ночная рубаха быстро набухала от крови. Спустя секунду колени Джитендры подогнулись, и она рухнула на пол.

— Джитендра! — закричал Кадар. Он бросил амулет и подбежал к жене, упав на колени рядом с ней. Лукьен наблюдал за сценой, охваченный ужасом.

— Идемте, капитан! — сказал Трагер. Он кинулся к амулету и схватил его.

— О, нет, — простонал Лукьен. — Помоги мне, Небо. Я не хотел этого…

Кадар рыдал, пытаясь поднять Джитендру. Она извивалась в его руках, еще живая, но кровь лилась рекой. Они не обращали внимания на Лукьена.

— Пойдемте, капитан! — настаивал Трагер. Он повернулся к дверям. — Пошли, пока нас не обнаружили.

Но Лукьен не мог двигаться. Он не сводил глаз со страшной картины. Джитендра издала стон агонии. Кадар был весь забрызган ее кровью. Живот каганы начал шевелиться.

— О, черт, — пробормотал Трагер. Он подбежал и, схватив Лукьена за руку, потащил к дверям. — Фиггис ждет нас, глупец вы этакий. Пошли же!

— Я не хотел этого, — шептал Лукьен в отчаянии. Он продолжал смотреть на Джитендру. — Понимаете, не хотел…

— Великий Боже, вы заткнетесь, наконец? Нам нужно спешить!

На этот раз голос Трагера вывел Лукьена из ступора. Джитендре все равно предстояло умереть, и помочь ей нечем. Бросив последний взгляд на кагана и кагану Джадора, Лукьен повернулся и бросился из спальни.

Фиггис держался в тени у ворот. Джадор был охвачен тишиной; зеленый двор пуст — лишь статуи да ночные насекомые. Через открытые ворота Фиггис наблюдал улицы города, тихие и прекрасные. Изредка проходила пара-тройка прохожих — торговцы готовились к утреннему базару. Они вряд ли могли помешать, но Фиггис знал, что настоящая беда может настичь в пустыне. Там они будут на открытом пространстве, доступные людям Кадара. Вся надежда на время: если погоню организуют не сразу, есть шанс оторваться.

Трое дровасов стояли наготове у ворот, мирно пережевывая жвачку. Им было намного легче, чем Фиггису, переминавшемуся с ноги на ногу в ожидании компаньонов. План Лукьена был хорош, ибо Кадар и его люди даже слишком доверчивы, они успели полюбить гостей из Лиирии. Фиггис чувствовал стыд. Он всю жизнь стремился достичь этого места и не был разочарован увиденным. Настоящий рай. А он… он отравил этот рай!

— Фиггис!

Крик оторвал Фиггиса от размышлений. В темноте он увидел две фигуры, отчаянно бегущие к воротам. Фиггис замахал руками и поспешил вывести дровасов из тени. На лице Трагера застыла безумная улыбка, и капли пота блестели на лбу. Он показал Фиггису амулет, словно отрезанную голову врага.

— Вы достали его!

— Конечно, я достал! Давайте своих уродливых животных и поехали, старик!

— А Лукьен? — спросил Фиггис, рассматривая капитана. — Что с ним?

У Лукьена было отсутствующее выражение лица. Он тяжело дышал, глаза его блестели, он был невероятно бледен.

— Нет времени. Пора двигаться…

— Что? Что случилось?

— Заткнитесь и поехали! — рявкнул Трагер. Он залез на дроваса и наблюдал, как Лукьен и Фиггис делают то же самое. — За мной! — приказал он. Рывок поводьями, и животное галопом помчалось со двора. Фиггис — за ним, а Лукьен замыкал процессию. Фиггис оглянулся на рыцаря, припавшего к шее дроваса.

— Лукьен? — не отставал он от молодого товарища. — Что случилось?

Рыцарь едва мог говорить.

— Я убил ее, Фиггис. Джитендру. — Его глаза закрылись от невыносимой боли. — Я не вор. Я проклятый убийца…

Каган Кадар стоял над женой, в то время как служанки прикладывали ей ко лбу мокрые полотенца, а Аргадил, лекарь, перевязывал рану. Джитендра едва держалась за жизнь, но дитя в ее чреве пыталось выйти наружу. Шок от ранения вызвал роды. Повитуха каганы стояла в ногах кровати, бледная от ужаса. Она не знала, успеет ли ребенок появиться на свет, прежде чем мать испустит дух. Кадар держал жену за руку. Она была мягкой, холодной, дрожащей; знакомая сила покинула ее. Дыхание Джитендры прерывалось мучительными стонами. С каждым новым стоном сквозь повязку проступала кровь, но она все еще боролась за нерожденного пока ребенка — их с Кадаром первенца.

— Ты будешь жить, — говорил Кадар жене. Она была моложе его на несколько десятков лет, но он любил ее сильнее, нежели предыдущих, сама мысль потерять ее была непереносима. — Держись ради меня, Джитендра. Ради меня и малютки.

Джитендра сжала его руку.

— Они забрали Око, — стонала она. Она повторяла это с тех пор, как воры с севера убрались восвояси. — Ты должен остановить их, Кадар.

Кадар пытался улыбнуться.

— Это неважно.

Джитендра вздрогнула от боли. Повитуха исследовала матку, ее лицо было озабоченным. Но Джитендра не обращала внимания. Все ее волнения касались Кадара.

— Почему, Кадар? Почему ты не остановил их?

— Это неважно, — отвечал он.

— Это важно, — заплакала Джитендра. — Без Ока ты умрешь.

— Не умру. Просто состарюсь.

— Воры, — плакала она. — Они должны заплатить за это. Пошли за ними погоню…

Кадар покачал головой. Джитендра умирает, это единственное, что имеет значение.

— Они заплатят, любимая. Мне не понадобится охотиться за ними.

Лукьен и его компаньоны мчались по Джадору, надеясь, что люди Кадара не следуют по пятам. Но никого не было. И когда Лукьен достиг края пустыни, он остановился, чтобы кинуть прощальный взгляд на золотой город, объятый тишиной. Они вошли в пустыню, и вскоре темнота поглотила их. Они ехали очень быстро, в любую минуту ожидая погони на крилах.

Но никого не было.

Спустя несколько часов гонки Лукьен, Трагер и Фиггис остановились, наконец, на отдых. Даже добрые дровасы устали. Животные остановились, и тишина пустыни поглотила их. Лукьену казалось, он слышит на мили вокруг, но звук был один и тот же: неумолчный шепот золотых песков, скользящих с дюны на дюну. Они оказались одни в мире. Когда Трагер и Фиггис утолили жажду, Лукьен оглядел горизонт.

— Почему они не гонятся за нами? — прошептал он. Он сделал шаг в сторону Джадора. — Я не понимаю.