Всеволод Мартыненко - Собачий Глаз

Секс у всех человекоподобных рас, населяющих Анарисс, принципиально схож. Различается только чистота простыней. По крайней мере, с этим у меня все было в порядке. Да и со всем остальным тоже — во всяком случае, для затраченной суммы. До того самого момента, когда в спинку кровати прямо перед моим лицом вонзилась короткая оперенная стрела.

Я рефлекторно попытался перекатиться за кровать, чтобы оказаться напротив окна и выхода на галерею, но не сумел сразу отцепить завизжавшую девицу. Хорошо хоть правая рука осталась свободна и теперь лихорадочно шарила под подушкой. Пружинный стреломет не так силен, как арбалет, но до противоположной крыши достанет. А именно там, в слуховом оконце, маячила пара фигур в черном, орудующих «козьими ногами» своих стрелометов. Эх, дотянуться бы до ставней...

Проститутка, наконец, заткнулась и обмякла, а я выпутал стреломет из простыни. Лязгнул спуск верхнего ствола, и одна из черных фигур перевалилась через край окошка и закувыркалась по крыше к карнизу. Со вторым пришлось повозиться: он успел выстрелить и снова взвести арбалет, а я — впустую опорожнить два ствола стреломета. Но последняя, четвертая стрела отбросила его в темноту чердака.

Каюсь, первым делом я озаботился перезарядить стреломет, а уже потом поинтересовался самочувствием наемной куклы, попутно выбираясь из ее цепких объятий.

И только теперь понял, отчего девица так спокойна. Полускрытые золочеными ресницами глаза уже затянуло мутью, а между зазывно приотворенных губ, как дразнящий острый язычок, высунулся наконечник стрелометного болта.

Демоны неудач! Теперь с адвокатами публичного дома хлопот не оберешься. В городском праве главенствуют две презумпции: «Виновен выживший» и «Рядом с трупом можно обнаружить только убийцу».

От этих размышлений меня оторвала очередная стрела, распоровшая подушку. По комнате закружились перья. То ли очухался подраненный, то ли нападающих оказалось больше двух. И желания отправить меня за Последнюю Завесу у них не убывало.

Терять было нечего. Волоча на себе девицу, я дотянулся до стола и хлопнул ладонью по заказному амулету борделя. Несколько тупых толчков в труп известили о том, что стрелы у нападающих отнюдь не на исходе. Но я уже ввалился в открывшийся на стене фиолетовый зев возвратного портала, прорвав телом пленку световой рекламы.

По ту сторону оказался тесноватый, но чистый офис. Пара жирных охранников с дубинками и кастетами, гример, он же по совместительству фельдшер, в сером — на мой, не различающий цвета взгляд — халате. И разумеется, дюжина готовых к отправке девиц, до жути одинаковых в своем металлическом блеске.

Куклы, неотличимые от убитой товарки. Волосы вызолочены «ведьминым чаем», лица и фигуры подправлены на один и тот же манер простеньким заклятием не из дорогих. Да еще наложена несложная поведенческая программка проститутки — только покорность и секс-техника. С такой не пожульничаешь — сделав, что положено, заклятая все равно вырубится, а если задержать, вызовет охранника.

Глотки девиц перехвачены золочеными ошейниками легального контракта. На них, видимо, и навязаны заклятия. Сними ошейник — и снова перед тобой деревенская простушка, хлопающая коровьими ресницами: как это она здесь оказалась? Ведь только что была в приемной приличной фирмы, предоставляющей работу девушкам для оказания приятных услуг...

Правда, половина эффекта от усилий оформителей пропала для меня из-за отсутствия цветного зрения. Я видел просто полустертый металлический блеск на волосах, грубоватые украшения и блестки на коже. Впрочем, времени разглядывать их у меня все равно не было.

Быстрее всех на мое появление отреагировал медик. Он икнул и сполз по стене, закатив глаза. Охранники начали медленно вздыматься из-за конторки, постепенно осознавая происходящее. Девицы же не принимали никакого участия в событиях, сомнамбулически сидя рядком на длинной скамье. Вероятно, под заклятием они реагировали только на коды вызова или временного освобождения.

Видимо, от неожиданности меня тоже замкнуло, ибо я не нашел ничего лучше, чем дрожащим голосом сказать: «Спокойно! Совершено нападение!» Охранники едва не закивали: как же, нападение, ясное дело. Только они не уразумели, что нападение совершено на меня. Девица, утыканная стрелами, как еж иголками, и стреломет у меня в руках не способствовали пониманию. А времени объясняться как-то уже не было. Сообразив это, я швырнул мертвую в охранника потолще и наставил стреломет на другого. Толстяка прямо-таки смело, а его напарник резко затормозил. Но еще сильнее он начал тормозить, услыхав мой крик:

— Штаны снимай! Всё снимай!!!

Дрожащими руками охранник принялся расстегивать ремень. Толстяк закопошился под убитой проституткой, застывшей, как сломанная кукла. Пришлось всадить стрелу в пол перед самым его носом, и он снова затих, словно мышь под веником.

— Сапоги тоже снимай! — подстегнул я второго. Без обуви даже по мощеной улице не очень-то побегаешь, а мне, похоже, придется немало побегать, пока ситуация не прояснится.

Кстати, неплохо бы кое-что предпринять для ее прояснения. Есть у меня где надо один корешок. Фронтовой друг.

Выхватив одежду из рук вышибалы, я затряс того за плечо:

— Скажи Лансу... сержанту Лансу из Штурмполиции... что на Пойнтера напали. Убить кто-то хочет... Очень хочет! Ее — тоже они!!! — я мотнул головой на труп девицы.

Он мелко закивал, скосил глаза на стволы стреломета, пляшущие у него под носом, и отрубился вслед за медбратом. Я плюнул в сердцах, но зато смог более-менее спокойно одеться, понадеявшись на благоразумие толстяка.

Как оказалось, зря. Пока я натягивал штаны и обувь, тот дотянулся до раковины ближней связи. По лестнице загрохотали сапоги.

Две стрелы в притолоку на десяток секунд охладили пыл охранников. Они умело распорядились временем, во второй раз двинувшись на приступ под прикрытием дубового стола из соседнего офиса.