Джеффри Лорд - Погибший Мир

Вокруг буйствовала зелень.

Казалось, она властно вторгается даже в небеса, ибо солнечный свет, профильтрованный сквозь мириады гигантских листьев, тоже приобретал оттенок светлого хризолита, гармонирующего с сочной изумрудной зеленью древесных крон и большими нежно-салатными цветами, усеивавшими лианы.

Этот зеленый мир однако не выглядел монотонным и однообразным. Если прищурить глаза, растительность тут же сливалась в узорчатый рисунок малахитовой пластины: где-то темный, почти черный тон, местами -победительно-яркий, сияющий глянцевыми отблесками, или матовый, приглушенный едва заметным оттенком бордового. Тем не менее, зеленое доминировало везде; зелеными были листья, цветы и плоды, стебли бесчисленных вьющихся растений и стволы огромных деревьев, покрытые мхом, папоротником и зарослями эпифитов. Пожалуй, лишь смуглобронзовый цвет человеческого тела звучал диссонансом в этой зеленой симфонии, но человек был таким крошечным, таким непостижимо незаметным среди застывшего водоворота древесных крон и солнечных лучей, что казался мошкой, потонувшей в безбрежности луговых трав. Так оно, по сути дела, и было.

Блейд не знал, как долго вокруг него клубились зеленые сполохи; первые минуты в чуждом мире — в любом из миров, которые он посетил, — всегда оставляли впечатление зыбкой нереальности. Сейчас он был слеп и глух, и чудовищно протяженное зеленое пространство без верха и низа поглотило его, засосало, словно комара. Он не ощущал ничего, даже собственного тела; ни тепла, ни холода, ни страдания, ни приятной расслабленности покоя.

И вдруг все вернулось — возвратилось вместе с прострелившей виски болью. Внезапно странник осознал, что лежит на спине, глядя в зеленый матовый потолок, нависший на расстоянии протянутой руки. Он попытался перевернуться, но сразу замер, почувствовав, как упругая поверхность ложа дрогнула под ним. Это движение, слабое и почти инстинктивное, вернуло его к реальности; потолок словно прыгнул вверх, превратившись в заостренный с одного конца овал, испещренный прожилками, зеленый туман рассеялся, мягкое тепло обволокло нагое тело, пряный свежий аромат коснулся ноздрей. Блейд скосил глаза налево, потом — направо, и медленно, осторожно, перевернулся на живот.

Зеленый мир? Лес? Значит, он снова попал в Иглстаз?

Нет. Этот лес был иным, более могучим и величественным. Лес гигантов, взметнувшихся к небесам на сотни футов!

Блейд понял, что лежит на листе. Исполинском, чудовищном листе, толстом и упругом, будто спортивный мат! И второй лист, такой же огромный, нависал сверху, прожилки в нем казались витыми канатами.

Опора была надежной. Не менее надежной, чем скалы, песок и земля, голая, заснеженная или поросшая травой, куда он приземлялся в начале своих предыдущих странствий. На миг перед ним мелькнул высокий утес на побережье Меотиды, услужливо подставивший ему каменную макушку; как и сейчас, он очутился в пяти шагах от пропасти, но все же на чем-то твердом и устойчивом. Иногда Блейд задумывался над тем, может ли компьютер Лейтона забросить его прямо в воздух и каковы будут последствия такого переноса; ему совсем не улыбалось материализоваться в сотне футов над вершинами деревьев или россыпью каменных глыб. Этого, однако, не происходило. Каждый раз он оказывался на поверхности, способной выдержать его вес, пока беспомощное тело не адаптируется к условиям нового мира. Так случалось шестнадцать раз, и нынешний семнадцатый эксперимент тоже не был исключением из правил. Не земля, не песок, не камни… лист! Хорошо, пусть будет лист, если это зеленое чудо даже не прогнулось под ним!

Он подполз к краю, посмотрел вниз и понял, что находится высоко над землей — до вершин подлеска было футов двести, а почва этого удивительного мира едва просвечивала среди изумрудных крон. Кажется, ее покрывал толстый слой мха и опавших листьев, едва различимый с высоты. Блейд покачал головой и уцепился за стебель лианы, обвивавшей ближайшую ветвь; так он чувствовал себя уверенней. Затем странник сел, свесил ноги в зеленую пропасть и взглянул вверх.

Казалось, дерево, на лист которого он приземлился, уходит прямо в небо; его вершина терялась где-то далеко, в зеленом лабиринте беспорядочно торчащих ветвей. Все ветки были густо усеяны листьями размером с приличный гостиничный номер; их черенки походили на бревна полуфутового диаметра. Ни солнца, ни клочка голубого неба, только бесконечный и плотный зеленый полог… По сравнению с этими джунглями дремучие леса Иглстаза, Вордхолма и Талзаны выглядели жалкой травяной порослью.

Блейд осторожно перебрался на ветку в пару ярдов толщиной и подумал, что вряд ли имеет смысл торчать на такой верхотуре. Люди, если они обитают в этом мире, наверняка ходят по земле, а здесь ему встретятся разве лишь птицы да обезьяны… Он прикинул, какого размера пернатые твари могут гнездиться среди чудовищных крон, и заспешил к древесному стволу, флора поражала величиной, но и только; фауна, зубастая, клювастая и когтистая, оказалась бы не в пример опасней. При соответствующих пропорциях, разумеется.

Он легко добрался до ствола и начал спускаться. Дерево походило на огромную башню, и Блейду чудилось, что он ползет вниз вдоль каменной стены, заросшей мхом и перевитой толстыми канатами лиан; их было так много, что ступни сами находили опору. Лианы в изобилии выпускали отростки — усики толщиной в руку, концы которых закручивались спиралью, или более мощные образования, вытянутые к соседним деревьям. Видимо, эта многослойная паутина пронизывала лес на определенной высоте и кончалась футах в ста от земли. Зато здесь было немало отростков, свисавших вниз, и странник, выбрав подходящий, соскользнул прямо на нижнюю ветвь дерева.

Со своего насеста он не мог обозреть ствол и лишь догадывался, что приютивший его лесной гигант имеет не меньше тридцати-сорока ярдов в обхвате. Ветка, однако, была перед его глазами, и ее размеры впечатляли. Похоже, она тянулась на четверть мили, перекрещиваясь с ветвями других деревьев, прорастая через них, сплетаясь в единое целое мириадами листьев и побегов. Приставив ладонь козырьком ко лбу, Блейд обозрел уходивший вдаль зеленый тоннель, испытывая соблазн продолжить путешествие верхом. Потом он покачал головой и снова стиснул в руках вертикальный отросток лианы. Нет, все же надо спуститься на землю. Хотя ветка не уступала по ширине среднему лондонскому переулку, он был бы тут ограничен в маневре — в случае неприятной встречи. Пока он не заметил ни одного живого существа, но это ни о чем не говорило, видение гигантской птицы с крючковатым клювом и страшными когтями преследовало его. Птицы? Такой вариант, возможно, был бы не самым худшим! Среди сплетения чудовищных ветвей мог обитать и местный Кинг-Конг…