Танит Ли - Героиня мира

— Разумеется, — ответил Фенсер. — Мне в любом случае пора уходить. — Затем он бросил все деньги обратно на стол — блестящую вереницу монет. — Если не ошибаюсь, это покроет все, что задолжал вам тритарк Вильс. Верно?

— Уртка побери… что ты делаешь? — запротестовал Вильс, придя в неподдельное волнение. — Так же нельзя…

— С этим все, — сказал Фенсер. — Пойдем, а не то опоздаем к завтраку с Ликсандором.

Похоже, Ликсандор удалился через другие двери, желая избежать скопления народу. Фенсер Завион направился к парадному крыльцу. Все, кому не удалось поговорить с ним во время игры, пытались его задержать. Но он объяснил, что должен спешить, так как к нему домой уже вот-вот прибудет вестник.

Когда черные формы военных и бледный факел его волос скрылись за дверью, я повернулась и пошла прочь.

Мне показалось, будто в доме не осталось ни души, а все огни угасли. Я прошла мимо толпившихся людей и поднялась по лестнице, толком даже не понимая, где я и куда мне надо, и обнаружила, что в отведенной мне комнате совсем темно.

— Вот и хорошо, что вы ушли. Но только ли из осторожности? — возле моей постели стояла, все еще в вечернем платье, Воллюс; в руке она держала канделябр со свечами, которые то тускнели, то разгорались. — Роза говорит, вы разволновались из-за этой дуэли.

— Роза… сказала мне, вы поедете смотреть.

— Возможно, я отправлюсь туда в экипаже. О назначенном месте узнают или догадаются. Излюбленное время — пять часов. Вероятно, там соберется пол-Крейза. Тем хуже для Ликсандора, если он потерпит поражение.

— А он его потерпит?

— На то воля богов, — сказала Воллюс.

— Но… мне необходимо поехать с вами, — сказала я.

— Мне можно там быть, а вам я бы не советовала.

— Нет. Позвольте мне отправиться с вами. Я закрою лицо вуалью…

Я лежала на постели в своем драгоценном платье, и она склонилась надо мной. Разве могла она не заметить, как горит у меня кожа, хотя глаза оставались сухими? Пламя свечей отбрасывало ее тень на потолок. Тень почти не дрожала. И рука ее не дрогнула ни разу.

— Хорошо, — она опустила глаза, желая видеть мою реакцию. Возможно, я вздохнула с облегчением. — Аара, — сказала она, — я ни о чем не прошу. Но говорю вам: будьте осторожны.

Роза знала обо всем. Часть она выболтала ночью, а в предрассветные часы среди эбонитовой тьмы рассказала еще больше. Она решила, что я с первого взгляда влюбилась в него, и такая догадка устраивала даже меня. Как выяснилось, то же самое случилось не с одной дамой. Разве нет у него богатой любовницы, по слухам какой-то там принцессы, которая, видимо, тоже проводит ночь без сна, страшась за исход дуэли?

А впрочем, он уже участвовал в поединках. Дважды, судя по тому, что слышала Роза. А может, только раз. Он имел привычку вызывать на дуэль и тех, кто высказывал грязные предположения, и тех, кто открыто оскорблял его. Некоторые проявили малодушие и постарались загладить свою вину. Возможно, прочие столкновения закончились гибелью обидчиков, но Роза не взялась бы в том поклясться.

Однако он и вправду продался кронианским властям на юге, и, когда осаду сняли, а генерал Длант отправился со своими легионерами восвояси, Завиона оставили в городе вместе с пятитысячным войском под командованием квинтарка, которое должно было поддерживать там власть и порядок. Затея эта, естественно, оказалась неосуществимой, и, получив сообщения о наступлении со всех сторон батальонов короля и союзников, кронианцы через некоторое время оставили город.

Похоже, Завион уже в течение какого-то времени привлекал к себе их внимание, поскольку приносил больше пользы, чем кто-либо другой. Говорили, будто он сам заявил, что готов за приличное вознаграждение служить императору. В жилах его течет смешанная кровь, а кроме того, если король ни разу не побеспокоился о нем, почему он должен утруждать себя заботами о короле?

Для этого пятитысячного войска он составил и нанес на карту маршрут продвижения к побережью и вдоль него, по берегу Оксида. Однажды на пути им даже удалось заметить вдалеке среди океана любимый островок короля, но схватки с неприятелем завязывались редко, поскольку враждебные им уроженцы тех мест и действовавшие заодно с ними чавронцы устремились в глубь суши.

— Море Оксид окаймляла полоса льда шириной в полмили, — рассказывала Роза. — Стоило им развести там огонь, как тут же появлялась рыба и тюлени. Ели они до отвала. — Более того, часть офицеров сумела покинуть пределы страны в лодках, а те, кому пришлось продвигаться по берегу, последовали совету предателя и нарядились в военную форму противника, которую они выкопали не где-нибудь, а на кладбище возле подвергшейся артиллерийскому обстрелу крепости, куда он привел их, нимало ни о чем не заботясь. — Ну и дерзость! Обитавшие там духи, наверное, подняли вой, но, видите ли, госпожа, если бы их задержали, они могли сказать, что принадлежат к армии короля и им поручено сопровождать пленных кронианцев. Он и языку их обучил. Эти пять тысяч человек владеют тарабарским наречием лучше, чем кто-либо другой.

Никто не сообщил ей о моем происхождении.

Полагаю, они добыли мундиры возле форта Ончарин. Они сохранились в земляных шкафах, чтобы послужить Фенсеру и его хитроумию.

Предатели, и он, и я. Это ничего не значит. Ох, конечно же, ничего.

— Быть может, император наградит его медалью. Вы только подумайте, какое положение он уже занимает. Он сказал, что им придется повысить его в чине, его не устраивает звание майора, а большим король его не удостоил.

Какой-то воображаемый предмет вертелся у меня перед глазами. Красноватый лист бумаги.

Я стала наряжаться в дорогостоящее платье для дневного времени — готовясь предстать перед Воллюс и отправиться с нею в экипаже — и тихонько запела песенку на кронианском.

Роза подхватила ее, застегивая на мне крючки. Мы даже повеселились, распевая про яблоньку.

— Но лоб у вас так прямо и горит, — сказала Роза. — Не надо бы вам ехать.

Пять часов утра, традиционное время: первые лучи света. Воллюс получила из таинственных источников сведения, и они оказались точны.

Встречу назначили в городском парке, который находился позади зимнего дворца, за озером. Среди его лесистых рощ стояла статуя вора-Випарвета, изображавшая бога в облике шакала, одной из его ипостасей, связанной с планетой Ртуть… Поединок состоится поблизости, в саду, расположенном в ложбине.

Пока мы ехали в темноте, я заметила неподалеку от рынков некоторое оживление. Но в основном город еще не проснулся. Какая-то призрачная глазурь обволокла его; затемненные, безглазые строения и реку, похожую на заполненную туманом расселину меж неясно светившихся набережных. Нам не пришлось ее пересекать. Но чей только сон мы не потревожили, проезжая по узким улочкам.