Андрей Легостаев - Любовь прекраснее меча

Алвисид долго молчал. Наконец он произнес:

— Я не могу этого сделать.

— Почему?

— Если бы даже я мог, то это бесполезно…

— Но почему?!

— Ты не возьмешь ее с собой, даже если случится чудо и она оживет. Она будет мешать тебе собирать мои члены. А без тебя она вновь покончит с жизнью…

Радхаур прорычал что-то неразборчивое. Быстро закрыл ларец.

Никто не может помочь ему справиться с собой, ни один бог в мире! Только сам Радхаур!

Он упал к Марьян и обнял мертвое тело, коснулся губами ее безжизненных губ, словно рассчитывая поцелуем вновь вернуть ее к жизни.

— Я не хотел! — закричал он в пустоту, слеза навернулась на глазу.

Она не слышала его.

— Я не хотел!!!

Он впился поцелуем в мертвую красавицу, прижался к ее легкому хрупкому телу, пачкая походную оленью куртку в чистой девичьей крови.

— Марьян, зачем ты сделала это? — он кричал, выплескивая чувства.

— Марьян!!!

Он кричал в пустоту, сходя с ума.

— Марьян, я… я люблю тебя, Марьян!

— Правда? — вдруг тихо прошептала она.

Радхаур отпрянул от нее, словно она превратилась в ядовитую змею.

Мысль о страшном, коварном обмане поразила его и он кинулся к ней, разрывая на груди женщины тонкую серую ткань платья.

И увидел как исчезает рана — маленькое отверстие глубиною в смерть.

Мгновение — и кожа вновь ровная и чистая, лишь кровь на платье напоминала о трагедии, которая может повториться вновь.

Радхаур тупо смотрел на место, где только что видел рану от острого трехгранного кинжала.

— Правда у меня теперь красивая грудь? — спросила она.

Он не удивлялся случившемуся. Он знал, что любовь убивает, но неужели она и дает жизнь?!

— Я люблю тебя, Марьян, — сказал он быстро, чтобы прогнать смерть прочь отсюда.

Он не знал, что ему теперь делать.

— Радхаур! — вскочила она с несостоявшегося смертного орда. — Радхаур!!!

— Собирайся, — сказал он, отвернувшись в сторону. — Поедем со мной.

Трудно далось решение, но другое было невозможно.

Марьян закричала что-то от восторга, в раскрытую дверь кельи заглядывали жрицы судьбы.

Радхаур вышел и заметил стоявшего у стены сэра Димерика. Он подошел к нему.

— Вы любите ее? — спросил Радхаур.

— Да. Я полюбил ее еще давно, за ум, чистоту, преданность. Но она была… я боялся оскорбить ее.

Радхаур мельком прослушал его мысли. Сэр Димерик говорил не правду. Но одно для Радхаура было важно — сейчас он ее любит и уже не разлюбит никогда. Это Радхаура устраивало.

— Я не люблю ее, — тихо сказал юноша. — Но я не хочу, чтобы она снова убила себя и буду относиться к ней, как к возлюбленной. Я беру ее с собой. Но я еду на войну. Вы можете поехать с нами? Может, вы сумеете влюбить ее в себя?

Сэр Димерик смотрел обалделыми глазами на юношу, который был чуть выше его ростом и намного младше.

— Вы это серьезно говорите, сэр?

Радхаур кивнул:

— Я не хочу, чтобы она умерла. Но я люблю другую.

Он любит ту, которую еще ни разу не видел — блондинку из пророчества.

— Но у меня нет средств для такого похода, — произнес неуверенно сэр Димерик.

Увидев непонимающий взгляд Радхаура, он быстро сказал:

— Нет-нет, я готов сражаться на вашей стороне…

Радхаур кивнул.

Из кельи вышла Марьян.

Все жрица Храма несмотря на ранний час провожали ее.

Марьян уезжала с человеком, подарившим ей жизнь, и жизнь эта сулит еще очень много счастья.

Она с помощью сэра Димерика села в седло и улыбнулась Радхауру.

Он улыбнулся ей в ответ. Она красивая, жизнь длинная, все может быть.

Пророчество — не есть истина, как предупреждала его главная жрица, а лишь вероятность.

«Все зависит от человека!»— вспомнил он слова маджеры.

Радхаур тронул поводья коня.

Он хотел вернуться в Рэдвэлл. Он устал.

И еще одна мысль не давала ему покоя — девушка из Маридунума, для которой Прист купил дом. Прист погиб, имени ее Радхаур не знает, но должен найти ее. Если она жива и все с ней в порядке — значит он просто навообразил себе черт знает чего.

Но если…

Он не желал думать об этом.

Радхаур посмотрел в сторону Марьян и опять улыбнулся ей.

«Она действительно очень красива», — вновь подумал он.

Покои Рэдвэлла, принадлежавшие самому хозяину замка, неузнаваемо изменились за последние дни. Кругом валялись огарки свечей, раскрытые книги, самые неожиданные вещи. Сейчас здесь властвовал Хамрай; в комнатах графини обитала Аннаура.

Аннаура!

Боль и страх, желанное и невозможное!

Хамрай захлопнул книгу и откинулся на спинку кресла.

Чудес на свете не бывает — заклятие Алвисида может снять только сам Алвисид.

Будь проклят день, когда Хамрай еще безусым мальчиком заглянул в таинственную пещеру, где жила странная, капризная, непредсказуемая и холодная Моонлав! Если бы он знал тогда, какие страдания выпадут на его пути, оказавшимся бесконечным, он бежал бы без оглядки.

Прошлое, увы, не вернешь.

В отрезанном от мира дьяволовым куполом пространстве Рэдвэлла у Хамрая вновь проснулась надежда — ни солнце, ни звезды, ни силы космические, ни какие-либо другие случайные обстоятельства не смогут повлиять на его работу.

А когда он в одном из запертых помещений замка обнаружил библиотеку (по наростам пыли было ясно, что книгами не пользовались более столетия), и после беглого знакомства понял, что книги принадлежали самому Алвисиду, Хамрай счел это добрым предзнаменованием.

Все бурлило в груди старого мага. На сей-то раз получится и он сможет обладать женщиной — что-то пело внутри. Наверное, его магическая сущность. Теперь Хамраю жаждалось не просто обладать женщиной — нет. Одна из многих оказалась единственной, заслонившей мир.

Заклятия на книгах Алвисида оказались простейшими, магических кристаллов, принесенных алголианами из Красной часовни, оставалось достаточно и Хамрай работал.

Работал как никогда прежде — сильнейший стимул гнал его вперед.

Аннаура!

Он видел ее каждый день. И не желал, но пришлось немного воздействовать на нее магической силой — чтобы ждала, чтобы не торопилась (Хамрай перехватил ее задумчивый взгляд на сэра Бламура, когда они ужинали при свечах).

Победа казалась близка… Только казалась.

Хамрай устало провел руками по спутавшимся волосам — жизнь пуста и беспросветна.