Миллер Лау - Певец Преданий

Рако ничего не ответил. Сейчас не время обижаться на пренебрежительное обращение. Гораздо более насущная проблема — четверо шоретских солдат.

Их привел тот самый человек, что был на мосту, — инквизитор. Рако никогда не забыть его злорадный взгляд и надменную улыбку. Впрочем, все шореты великолепно умели изображать надменность.

Честно признаться, Рако постыдился бы рассказать друзьям о том, с какой легкостью шореты поймали их в ловушку. Он и Фереби вели себя так, словно были на увеселительной прогулке, а не скрывались от преследователей. Рако был слишком слаб и утомлен, чтобы думать об этом, а Фереби… Ну, наверное, она была чем-то занята… боги знают чем. Возможно, тот факт, что для соплеменников она отныне считалась предательницей и перебежчицей, угнетал ее. Так или иначе, никто из них не заметил преследователей, пока не стало слишком поздно. Шоретские всадники умудрились загнать беглецов в холодную воду реки, где они теперь и стояли по колено — спина к спине, — обнажив мечи.

— Провалиться мне на месте, если это не Фереби Везул, — усмехнулся командир отряда. — То-то порадуется папочка, когда я принесу ему твою голову! — Он подъехал ближе. Круг медленно сужался, хотя шореты пока что оставались вне досягаемости мечей.

— Ах, мою голову? Иди и попробуй взять ее, Горза, — рявкнула Фереби. — Я тебе раньше яйца откручу, если меня еще не опередил Заррус.

— Правильно, разряди ситуацию, — пробормотал Рако. Он слегка наклонился вперед, пытаясь получше сбалансировать свое оружие. Хотя его медвежья лапа могла принести много пользы в ближнем бою, она была заметно тяжелее правой руки, и Рако постоянно рисковал потерять равновесие.

Горза искривил губы в ухмылке, но в глазах его не было и тени веселья. Он изготовился к атаке. Рако рефлекторно перебросил меч из руки в руку… да вот только руки не было. Он не успел как следует привыкнуть к своей новой конечности, лапа и когти были словно чужими и двигались слишком медленно. Рако уронил клинок в воду, и со стороны всадников раздался взрыв издевательского смеха. Сид нагнулся за мечом, покраснев от стыда и досады, кляня себя за глупость.

И тут в голову Рако пришла новая идея. Не разгибаясь, он опустил руки в воду и плеснул в сторону одной из лошадей. Полуденное солнце заиграло в мириадах водяных капель. Всадник, приближавшийся к нему, отшатнулся, когда его лошадь испуганно прянула вбок.

— Йа! Йа! — закричал Рако, размахивая руками и поднимая фонтаны брызг. Лошадь заплясала и встала на дыбы, солдат полетел в реку. Рако переключил свое внимание на следующего всадника, но делать уже ничего не пришлось: паника передалась остальным животным. Как ни понукали их седоки, лошади упорно не желали идти вперед.

Фереби тоже пыталась напугать лошадей и преуспела, однако Горза был слишком быстр: он вовремя подался назад. Теперь, когда Рако и Фереби имели дело с тремя пешими людьми, а не со всадниками, их шансы заметно увеличились. Горза — единственный, кто усидел в седле, — благоразумно оставался на берегу, успокаивая свою перепуганную кобылу.

— Недурно, йект, — ухмыльнулась Фереби.

— Если ты пытаешься расположить меня к себе, то попробуй назвать по имени, — буркнул Рако.

Фереби была лучшим бойцом, какого только Рако случалось видеть в жизни. Она отвлекла на себя сразу двоих шоретских солдат, в то время как сиду достался третий. Ему и того было много: избитое тело и лихорадка давали себя знать. К счастью, шорет заметно нервничал — возможно, из-за медвежьей лапы Рако. Когда они схлестнулись, сид вскочил на шероховатый валун, торчащий из воды. Теперь у него было преимущество в росте, однако валун оказался скользким, и Рако пришлось балансировать, чтобы не свалиться. Его противник мгновенно заметил эту прореху в обороне и кинулся вперед, стремясь столкнуть сида с камня. И — более рефлекторно, чем сознательно — Рако ударил шорета медвежьей лапой.

Воин вскрикнул и опрокинулся навзничь, подняв тучу брызг. Кровь забила фонтаном из разодранного горла. Мгновение Рако в ужасе взирал на свою руку-лапу, понимая, что дух Келлида еще пребывает в ней. Медведь атаковал, не зная милосердия; колебание в бою было слабостью.

— Прости. — Рако добил юношу быстрым ударом меча в сердце. Сиды были хорошими воинами, но никогда не считали убийство славным подвигом. Он мимолетно подумал о матери и семье мальчика, а затем вскинул меч в безмолвном салюте, отдавая врагу последние почести.

Тем временем Фереби успела расправиться с одним из своих противников и обрушила яростный град ударов на второго. Рако поспешил к ним, и тут до его ушей долетел тонкий свист. Он не обернулся на звук — и напрасно. В схватку вступил инквизитор. Свист исходил от тонкого гибкого хлыста, зажатого в его руке. Мгновение — и хлыст обмотался вокруг торса Рако, крепко прижав его руки к бокам.

Горза рассмеялся и резко дернул хлыст на себя. Рако не устоял на ногах и полетел в воду, а Горза продолжал тянуть.

— Фереби! — Крик Рако оборвался, когда его голова погрузилась в воду. Затем он снова вынырнул на поверхность, кашляя и отплевываясь. Рывки кнута заставляли его приближаться к инквизитору, который явно намеревался убить сида.

Впрочем, нет. Как быстро выяснилось, у Горзы были на него другие планы. Едва лишь Рако оказался рядом с его конем, Горза вздернул сида на ноги и, схватив за волосы, приставил кинжал к горлу пленника.

— Брось меч, Фереби Везул. — Голос инквизитора разнесся над рекой — отрывистый и резкий, как давешний щелчок кнута. — Сейчас же!

Фереби оглянулась и, оценив ситуацию, смерила Горзу и Рако пренебрежительным взглядом.

— Убей его, если хочешь, — бросила она. — Это всего лишь йект.

— Фереби! — Рако не мог поверить в предательство. Повисла тишина. Горза, очевидно, обдумывал следующий свой шаг. Правда, его решение уже не имело никакого значения, потому что произошло чудо.

Ему хочется бежать. Бежать со всех ног. Но голос рассудка подсказывает, что не следует отдаваться во власть слепой паники. Ему по-прежнему трудно дышать, и делается все труднее по мере того, как мертвецы окружают его, толкают плечами или стремятся пройти напрямик — сквозь него, — точно не замечая преграды. Их кровь пачкает его одежду, оставляя на ней черные пятна. Он чувствует запах крови, запах гниения и — если только это возможно — запах отчаяния.

Он слышит плач, придушенные рыдания и понимает, что это Йиска, который идет рядом с ним. Как невыносимо для лекаря! Мертвые не хотят им зла. Кажется, они вообще ничего не хотят, а просто бесцельно бредут по «пустоте» незнамо куда, незнамо зачем. Их много… Их так невероятно много… Их смерти были жестокими и мучительными. Они изранены, у многих не хватает конечностей, тела несут на себе следы страшных увечий. Здесь не только феины. Он замечает среди толпы высокие и стройные фигуры сидов. Все они слепы, бездумны и шагают вперед в жутком, леденящем кровь безмолвии. Слышен лишь тихий шелест их шагов.