Гленда Ларк - Та, которая видит

— Что это? — прошептала я, боясь услышать ответ.

— Зараза. След заклятия превращения.

Я непонимающе смотрела на Флейм, пытаясь вспомнить, почему это выражение кажется таким знакомым.

— Заклинание должно превратить мою силу силва в дун-магию. Оно должно сделать меня добровольной помощницей этого гада, пешкой в его руках. Однако часть меня, глубоко внутри, всегда будет помнить, чем я была, хоть я и стану его дьявольской приспешницей. Ты понимаешь, Блейз? — Цирказеанка подняла глаза, и я прочла в них отчаяние. — Постепенно яд распространится по всему моему телу, и я стану такой же, как он. И сделать я ничего не могу. Он собирается заставить меня совершать невообразимые вещи для него, с ним вместе…

Меня затошнило, как будто вывернув наизнанку желудок, я смогла бы избавиться от того ужаса, который родили во мне слова Флейм. Нельзя, чтобы с ней такое случилось! Она этого не заслужила! Я вспомнила другое время, другое место… были похищены дети-силвы. Ходили слухи, что им тоже уготована такая судьба, — но тогда я успела вовремя. Я услышала собственный голос:

— Сопротивляйся.

— Неужели ты думаешь, что я не стараюсь? Но у меня ничего не выходит. Моя силв-магия бессильна против такой мощи. Через несколько дней ты не узнаешь меня, Блейз. О, выглядеть я буду по-прежнему, но буду способна убить тебя — медленно и мучительно — и еще смеяться при этом. А в глубине души я буду понимать, что делаю, но не смогу себя остановить…

— Я как-нибудь вытащу тебя отсюда.

— Как? Я не могу преодолеть магической преграды. Поверь, я пыталась. Да и какая разница? То, что происходит во мне, все равно произойдет, останусь ли я пленницей или выйду отсюда на свободу. — Флейм вцепилась мне в рукав. — Блейз, ты должна меня убить! Немедленно.

— Я…

— Ты должна! Разве ты не видишь? Ты должна. Прошу тебя! Прежде чем это завладеет мной…

Я сглотнула, снова чувствуя тошноту.

— Если ты не можешь, дай мне свой меч. Я сама…

Я вытаращила на Флейм глаза. Она была так прекрасна, так молода. По сравнению с ней я чувствовала себя столетней старухой. Я никогда еще никем не восхищалась так, как восхищалась Флейм в это мгновение, и никогда так не ненавидела дун-магию.

Наконец голос вернулся ко мне:

Нет. Будь оно все проклято, нет! На этот раз они не выиграют. Послушай, Флейм, в порту стоит корабль с целой толпой хранителей на борту. Силв-магии там хватит, чтобы заполнить саму Великую Бездну. Все вместе они могут исцелить это… — Я показала на руку Флейм.

— Только станут ли? — В голосе девушки звучала горечь. — Они не слишком-то любят силвов, которые не являются хранителями.

— Дун-магов они ненавидят сильнее. Конечно, они захотят помешать тебе стать их врагом. Кроме того, для тебя есть еще один путь на свободу. Когда дун-маг умирает, вместе с ним умирают его заклинания.

— И кто же это ради меня, его убьет? — просто спросила Флейм.

Я не спешила давать необдуманных обещаний: не так я была глупа.

— Хранители ведь охотятся за ним, — сказала я. — Приободрись, Флейм, надежда еще есть. Но первым делом нужно вызволить тебя отсюда. — Я огляделась, высматривая магические запоры, которые удерживали Флейм в незапертой комнате.

— Как тебе удалось меня найти? — с любопытством спросила цирказеанка, пока я изучала стены. Я почти физически ощущала усилия, которые требовались ей, чтобы говорить нормально.

— Твой дружок сообщил мне, что ты попала в беду.

— Мой дружок? Ах, Новисс! И ты просто отправилась ко мне на выручку? — В голосе Флейм прозвучало вежливое недоверие.

— Ну, не совсем… Он предложил мне плату. Она склонила голову к плечу:

— Сколько ты с него взяла?

— Двести сету. Ты считаешь, что я продешевила? Флейм задумалась:

— Двести сету — большая сумма. Впрочем, денег у него много.

— Что, ради всех богов, ты в нем нашла?

Она многозначительно улыбнулась — безусловный успех, если учесть, что она только что угодила в ад и еще не нашла дороги на свободу.

Я вытаращила глаза:

— В самом деле? Не слишком ли он юн, чтобы иметь… э-э… достаточный опыт?

Флейм небрежно взмахнула рукой:

— О, среди знати на островах Бетани существует любопытный обычай. Когда юноше или девушке исполняется шестнадцать лет, их отдают в обучение профессионалке или профессионалу. В течение двух месяцев их учат тому, как доставлять удовольствие партнеру.

Я заинтересовалась:

— Правда? Как-нибудь нужно будет попробовать в постели бетанского аристократа.

Флейм грустно улыбнулась.

— Новисс был моим первым возлюбленным, знаешь ли. Похоже, что он окажется и последним. — По крайней мере, она не вспомнила о мерзавце — или мерзавцах, — изнасиловавших ее. Она была сделана из очень крепкого материала, эта цирказеанка. И она была загадкой. Как удалось красотке, столь соблазнительной и желанной, так долго сохранять девственность? Может быть, она — одна из скрытых покрывалами, тщательно охраняемых знатных цирказеанских дам? И почему, разговаривая с ней, я испытывала такие странно противоречивые чувства? Иногда Флейм казалась умудренной жизнью, а иногда — наивной, как дитя.

Как раз когда я закончила осмотр комнаты, птичка вспорхнула с подоконника и опустилась на плечо Флейм. В свете огонька, созданного силв-магией, ее перышки стали радужно переливаться, и я поняла, что она того же вида — а может быть, и та же самая птичка? — что села на спинку стула в зале «Приюта пьянчуги». Флейм рассеянно погладила ее пальцем по головке, но поразило меня другое — поведение птички. Кончиком крылышка она погладила Флейм по щеке.

Это был такой человеческий жест — проявление любви, желания утешить… Должно быть, я разинула рот, потому что выражение лица Флейм изменилось: она смотрела на меня с вызовом, словно гадала, хватит ли у меня смелости заговорить об увиденном. Вот этого-то я сделать и не могла — не могла испытать на прочность ее самообладание, когда только сверхчеловеческое усилие помогало ей сохранять рассудок. Я спокойно сказала:

— Наш приятель-маг забыл наложить чары на потолок. Флейм заставила себя проявить интерес:

— Правда? Но я все равно не дотянусь — слишком высоко.

— Да. Я проломлю потолок снаружи и вытащу тебя. Это самый легкий способ, мне кажется. Согласна?

Флейм кивнула.

Я встала на подоконник и вылезла на крышу второго этажа. Все те же хрупкие раковины… Проделать дыру оказалось легко. Я пробралась на чердак; балки угрожающе прогнулись под моим весом. Я проломила тонкие доски потолка в углу комнаты и взглянула в запрокинутое лицо Флейм… но тут балка не выдержала, и я свалилась вниз вместе с половиной потолка.

— Крыша и не выдержала бы веса нас обеих, — сообщила я Флейм довольно очевидный вывод. — Лучше всего тебе вылезти наружу, встав мне на плечи, а я потом снова воспользуюсь окном.