НИЭННАХ ИЛЛЕТ - ЧЕРНАЯ КНИГА АРДЫ

Он редко делился своими мыслями с другими – лес учит молчанию. Но одиночество начинало тяготить его. И именно тогда он увидел того, кто стал его другом с самой первой встречи.

Неизвестно, кто больше удивился: Эле или хрупкий ясноглазый юноша в черном плаще с прямыми до плеч пепельными волосами.

– Ты… Эльф? – спросил Эле.

– Нет, – покачал головой тот. – Я Человек.

– Что? – не понял Эле.

– Земля-у-Моря, – объяснил юноша.

Они разговорились. Юноша носил имя Ланир, но Эле называл его просто – Странник. Страннику было не больше семнадцати. Он был невысок ростом и казался совсем мальчиком, но в нем чувствовалась какая-то странная печаль. То, что он рассказывал, конечно, было сказкой – но так хотелось верить, что есть где-то Земля-у-Моря, не знающая войн и зла… Чудесным собеседником был Странник, и Эле не заметил, как наступил вечер, и в небе зажглись первые звезды. Так не хотелось расставаться с новым другом, и Эле предложил Страннику пойти с ним. Тот улыбнулся и покачал головой.

– Но как же… ты будешь ночевать в лесу? Ведь ты же не Эльф… А звери?

– Фойолли научил меня говорить с лесом. Каждый Странник умеет это; разве у вас по другому?

Эле отчего-то смутился:

– Умеем, только… нет у нас Странников. А кто такие Фойолли?

– Люди Леса, народ Тишины. Мой учитель – Фойолло, я даже стихи ему написал:

Фьолла ллиайнэ о фойол…

Т'эайни, ирни айвенэ,

Ларри Илл-аэ.

Незнакомый язык – как заклятие.

– Что это? – Эле на мгновение превратился в того мальчишку, который часами мог созерцать лесной цветок, а, когда его спрашивали, что с ним, мог только прошептать: «Эле… Смотрите, какое чудо!..»

Странник на минуту задумался, потом перевел:

Флейта поет в тишине…

Осени сын, твои глаза

Песню Луны хранят.

Тряхнул головой, тихонько рассмеялся – как ручей звенит:

– Завтра утром я буду ждать тебя, Раэн.

– Как ты сказал?

– Раэн – крылатый. Можно, я буду тебя так называть?

Всю ночь Эле думал о рассказах своего нового друга. Ему представлялось что-то невероятно светлое и чистое. И почему-то печальное. Так бывает, когда долго смотришь на звезды. А еще думал он о самом Страннике – как он там один в лесу… И утром первым делом отправился на ту свою заветную поляну. Странник уже ждал его…

Иногда им трудно было понять друг друга:

– Но если старший сын князя – художник?

– В свой час он станет князем.

– Не понимаю… У нас не так… Художник должен писать картины, это его Андо Таэл, его судьба – къюн… А править должен Мудрый, тот, кого Звезда наделила даром хранить серебряные нити…

– Разве так бывает?

– Разве бывает по другому? Учитель говорил – так должно быть…

Эле уже не в первый раз слышал от Странника – «Учитель». И, наконец, решился спросить о нем.

Странник больше не улыбался. Он рассказывал серьезно и печально, а у Эле почему-то похолодело в груди. Странник называл его Астар – Учитель, и Элло – Звезда, и Раэно – Крылатый, а еще Аэнтар Ахэ – Властелин Тьмы. Но не именем, которое Эле хотел – и боялся услышать.

– А… Как его звали?

– Мелькор… – Странник опустил голову.

Эле побледнел. «Как же… Мать говорила – Враг, не знающий жалости… Кому верить?.. Не может быть…»

– Скажи, Раэн, может быть, ты знаешь о нем?

– Н-нет… – с трудом выговорил Эльф.

– Что с тобой? – встревожился Странник. – Тебе плохо?

Эле через силу улыбнулся.

– Просто это так странно… то, о чем ты рассказываешь…

Мать рассказывала другое. О Враге, Морготе, чудовище с жуткими глазами. А Странник говорил: «Его глаза – скорбные звезды». Мать рассказывала: «Он не знал пощады». А Странник говорил: «Дети любили его, и сказки его были прекрасны как те цветы, что зовут – звезда-память, эллэнор». И почему-то Эле верил Страннику.

«Моргот, Черный Враг… Мелькор, Возлюбивший Мир… Тьма – зло, но Люди Тьмы… Если они все так мудры и прекрасны как Странник… А он – их учитель… Крылатая Тьма… и скованные руки… Нет, я не могу рассказать».

Как это случилось? Старший брат получил княжеский венец – так решила мать. Князь и княгиня покидали Средиземье. Эле все больше бледнел, слушая, как брат говорит о Нолдор – высших Эльфах, как клянется хранить честь рода и мстить оставшимся прислужникам Врага – да будет имя его проклято навек! – тем, кто предался Тьме.

– Брат… – тихо сказал Эле, – но ты же ничего не знаешь… Они другие, брат… Послушай, ведь только во Тьме рождается Свет.

– Что?! – мать онемела от изумления.

– Я расскажу… Я понял… послушайте…

– Отступник! Тварь продажная! – это старший брат. – Морготово отродье!

Юношу словно ударили по лицу. И задело его не столько оскорбление, сколь это – «Моргот».

– Это против чести – судить, не видя.

Старший стиснул кулаки.

– Я не стану щадить отступника, пусть даже это мой брат, – сдержанно отчеканил он.

Эле показалось – что-то оборвалось в нем. Не сознавая, что делает, он шагнул к брату, сорвал с него венец, швырнул об пол и наступил на него ногой. Словно издалека до него донесся голос матери:

– Уведите его. Он безумен. Пусть завтра Совет решит, что делать с ним.

Князь опустил голову, стиснул виски руками.

– Но почему, почему он сделал это? Неужели твои слова – правда и наш сын утратил разум?

– Нет. Просто он возжелал власти, – с надменной снисходительностью ответила княгиня. Ее голос не дрогнул.

Тюрьма – изобретение Нолдор. Для Синдар это так же ново, как и княжеский венец, которого никогда не носили их правители. Всего несколько лет прошло с тех пор, как пришли с Запада называвшие себя Эльфами Света, и за спиной их истекало кровью небо. Всего несколько лет – миг для бессмертных Эльфов; но многое изменилось, и не все довольны этим. Те, что живут в огромном лесу за Мглистыми Горами – теперь их называют Авари, Ослушники – говорят, что Нолдор несут с собой зло и войны…

Тюрьма… Трудно так назвать маленький полуподвал с зарешеченным окошком. Но и этого достаточно тем, кто никогда не ведал несвободы.

Эле сжался в углу. Холод пробирал его до костей, он кутался в плащ – и никак не мог согреться. Воздух не затхлый, но застывший. Снаружи слышен шум ветра в листве, птичья песня, чьи-то шаги… А здесь – тишина, сводящее с ума беззвучие. «Мать говорила – три столетия в глубочайшем подземелье… оковы… Как же он выдержал? А я – не могу. Легче умереть. Это страшнее смерти…»

Обожгла мысль о Страннике. «Что, если его схватят? Уходи, уходи, я молю тебя… Он будет ждать… а потом? Придет сюда? Ведь ты не сможешь солгать, Странник. Что с тобой сделают? Уходи, Странник…»

Он свернулся на полу дрожащим комочком. И земля – холодная, она никогда не бывает такой, когда ступаешь по ней босыми ногами в лесу…