Дмитрий Емец - Месть валькирий

– Она танцует, потому что весна и цветут яблони. Она сама как цветок! – сказал поэт.

– Она танцует, потому что глупа. Через двадцать лет она уже не будет так танцевать, а через шестьдесят ее похоронят под этими яблонями. Только яблони срубят еще раньше, – сказал философ.

И лишь суккуб, притворявшийся девушкой, ни чего не сказал. Он ухмыльнулся и ссыпал все три эйдоса в копилку. Ибо все трое полюбили девушку и пожелали продать душу, чтобы танцевать вместе с ней.

Эссиорх примчался за Улитой рано утром. Разумеется, в саму резиденцию мрака он заехать не рискнул и ждал ее в одном из ближайших переулков.

Улита сразу выбежала к нему.

– Как ты поняла, что я здесь? – спросил Эссиорх после того, как у него перестали виснуть на шее.

– А то не поняла! У нас все стены тряслись от твоих нетерпеливых флюидов. Вы, мужчины, не умеете ждать! Опоздаешь минут на пять, а огребешь за все десять! – пояснила ведьма.

Эссиорх был не настроен шутить.

– Что с Дафной? – спросил он озабоченно. – Я поддерживал с ней постоянную связь, а сейчас не могу пробиться. Все как в тумане...

Улита рассказала ему, что случилось. Эссиорх помрачнел.

– Валькирии! – сказал он глухо. – Кто мог знать? Я же просил ее не высовываться, пока они все здесь!

– Она беспокоилась о Мефе.

– И напрасно. Этот эгоист сам способен о себе позаботиться, – отрезал Эссиорх. – И где он сейчас?

– Ищет валькирию. Мне нужен соскоб с копья, которым была нанесена рана, и щепка от древка, – ответила Улита.

– Ищет, говоришь? А вот это мы сейчас проверим!

Эссиорх закрыл глаза и поднял лицо к небу. Улита смотрела на его подрагивающие длинные ресницы. «Как у девушки! Тоже хочу такие. Взамен готова отдать пуд живого веса!» – подумала она.

Внезапно Эссиорх открыл глаза и строго взглянул на улиту. Та встревожилась, было, что он подслушал ее мысли, но – нет. Хранитель спешил сообщить ей нечто другое.

– Едем! Кого-то твой Мефодий уже нашел! – сказал он.

– Послушай, может, ты что-то объяснишь?

– Едем! – повторил Эссиорх нетерпеливо.

Сивка-Бурка взревел. Улита едва успела запрыгнуть сзади и обхватить Эссиорха за пояс. Несмотря на то, что момент был явно неподходящий, ведьма неожиданно развеселилась. «Какой смысл грустить, если от этого все равно никому не тепло, не холодно? Ну буду я рыдать в жилетку – и что? Даф от этого лучше станет? Или валькирия добровольно свалится в канализационный люк и прихлопнется крышкой?»– рассуждала она.

В результате всю дорогу Улита занималась самым женским занятием из всех возможных – дразнила Эссиорха.

– Поехали в Санкт-Питерсбурх! А, пуся? Ну что тебе стоит? Сделай своей девушке приятное! – предлагала она.

– Ты что там не была?

– Почему не была? – удивилась Улита. – Как-то мы ездили туда с Мамаем! Вообрази, он так ни разу и не вышел из машины. Настоящий идеальный технарь! Сложно поверить, что когда-то он был ханом. Сидел себе небось на коврике и дул кумыс. Ну поехали, а?

– Хочешь в Питер – телепортируй! – огрызнулся Эссиорх. Он как раз делал крутой поворот – такой рискованный, что можно было сорвать номер с грузовика, под носом у которого они пронеслись.

– Нет уж, сам телепортируй! На мотике! Я хочу всю дорогу прижиматься щекой к твоей кожаной спинке. А иногда закрывать тебе глазки ладошками.

– Вот так! Ой какие у тебя горячие щечки! Погрей мне ручки!

Байк завихлял по дороге.

– А-а, грешница невежественная! Я ничего не вижу! Мы же врежемся! – завопил Эссиорх.

Улита убрала руки.

– Невежественная грешница – это на вашем языке дура, да? Тогда я обиделась глубоко и надолго! – предупредила она.

– Лучше объяви мне бойкот минут на десять!

– Э-э, хитрый какой! А вот на это даже не рассчитывай! лучше я накажу тебя иначе: десять минут непрерывной говорильни и в финале поцелуй в ухо! – упрямо сказала Улита.

– О нет! – простонал хранитель. – Я этого не переживу! Ты садистка!

– Всего лишь скромная ведьма. Переживешь как миленький, не сомневайся!

Эссиорх кое-как выровнял мотоцикл.

– Невероятно, что все это происходит со мной. Окружающим водителям мы, должно быть, кажемся заблудшими безумцами, склонными к суициду! – проворчал он.

– Как-как ты сказал? Это все из словарика света? Идиотами, то есть, да? – любознательно уточнила Улита.

– Что ты несешь? Что это за аккузативус кум инфинитивум? – поморщился Эссиорх.

Около длинного дома он остановил мотоцикл и подождал, пока Улита слезет.

– Приехали! – сказал он и, вглядевшись во что-то, грустно добавил: – И опоздали! На дорожке тесно стояли люди. Когда подъехал мотоцикл, все лица разом повернулись в сторону Улиты и Эссиорха.

– Кто это? – спросила Улита нервно.

– Валькирии, – пояснил Эссиорх.

– Суровый народ.

– Еще какой суровый. Есть такая работа – служит свету. В лишениях их радости, в ограничениях – счастье, – удовлетворенно произнес Эссиорх.

– А-а, ну да... Типа у каждого в жизни свой крест и свой воздушный шарик, – сказала Улита.

Шутка прозвучала натянуто. В мире слуг мрака о валькириях ходили легенды. Говорили, что они беспощадны к созданиям тьмы и никогда не оставляют в живых тех слуг мрака, кому хотя бы случайно пришлось их увидеть.

На всякий случай Улита взяла Эссиорха под руку, чтобы ясно было, с кем она.

Ведьма была уверена, что валькирии сразу – в первую секунду поняли, кто она такая и кому служит. Глазами Улита быстро пересчитывала валькирий. Двенадцать.

– А кто эти симпатичные молодые люди, которые стоят с копьями, точно в очереди в театральный гардероб? – спросила Улита, замечая, что валькирии не одни.

– Оруженосцы, – важно сказал Эссиорх, у которого язык бы не повернулся произнести «паж» или «слуга».

– Я так и поняла, – послушно сказала Улита.

– Ничего ты не поняла! – вспыхнул Эссиорх.

– Чего ты взъелся? Ну не хочешь быть моим оруженосцем – и не надо! Сама уж как-нибудь буду носить свою шпагу! Пусть у меня развяжется грыжа! – разрешила ему Улита.

Как ей ни хотелось отсрочить эту секунду, она все же настала. Эссиорх приблизился к валькириям, и Улита поневоле вместе с ним.

– Привет, девчонки! – сказала Улита бодро. – А мы тут вот!.. Мимо проезжали! Почему бы, думаем, не заскочить?

Валькирии молчали. Ведьма ощущала на себе их тяжелые взгляды.

– Ах да! Я же не представилась! Я Улита! Редкое имя, не правда ли?

Ее опять проигнорировали. Улита, однако, заметила, что оруженосцы придвинулись чуть ближе. «На случай, если придется подать копье. Очень мило!» – поняла ведьма. Улите стало неуютно. Никогда, даже в кабинете Лигула, когда он так и впивался в нее своими водянистыми глазками, она не была так близка к смерти.

– Да не, никаких проблем. Не хотите знакомиться – и не надо! Поймите меня правильно, я не навязываюсь! Ни в коей мере! У каждого своя компания, и все такое прочее, – продолжала ведьма.