Роберт Асприн - Одиннадцать сребреников

«Нет, — подумал Ганс. — Потому что я не собираюсь отказываться от самого себя. А для меня быть собой означает быть Порождением Тени». Но когда Мигнариал подняла на него взгляд, Ганс кивнул и посмотрел ей в глаза.

— Я тоже вел себя нечестно. Мигни. Мы такие разные. Я всегда был одиночкой. Я всегда думал только о себе самом. И потому я хотел оставаться таким же, как и был, но при этом еще и быть с тобой. Все разом.

— Нет, ты вовсе не был таким! Ты был так добр ко мне, ты защищал меня и понимал меня! Не говори так о себе.

— Давай поспорим еще и из-за этого.

Они пристально посмотрели друг на друга и рассмеялись. Смех немного снял напряжение, а затем последовали объятия, которые все длились и длились, сперва здесь, потом в спальне, потом в постели.., и все обиды куда-то ушли…

— Ты знаешь, — сказал Ганс много позже, лежа на спине и подложив руки под голову, — мы почти заключили сделку с Периасом-менялой — или даже заключили, — а ведь его имя стоит в этом списке. А теперь я повстречался с этой четверкой. Мне кажется, что Недомерок просто работает на них за деньги, а Малингаза силен скорее мышцами, чем мозгами. Полагаю, что Марлл, вероятно, у них заправила, однако скорее всего на самом деле все замышляет Тьюварандис, и он-то как раз дает советы Марллу. Скорее всего так. Тьюварандис к тому же самый спокойный и понимает лучше остальных — и его имя есть в этом списке.

— А-а.., ну ладно.

— Думаю, что с этим все. Но мне нужно поговорить еще кое о чем. Мне нужно, чтобы ты слушала меня и тоже думала обо всем этом. Мне кажется, что эти четверо участвуют в заговоре, который крутится вокруг политики и магии. Конечно, в этом городе то и другое связано. Быть может, только эти четверо и составляют весь заговор. А может быть, за ними стоит кто-то другой, кто держится в тени. Например, Аркала. Это другой могучий маг.

— Я знаю.

— Ну, тогда.., жалко, что ты не пьешь пива!

— Это что, намек? Могу принести тебе кружечку, — отозвалась Мигнариал, вылезая из постели.

Ганс смотрел, как она идет на кухню, не набросив на себя даже халат. О боги, какое замечательное зрелище! Потом Мигнариал вошла обратно, и это зрелище понравилось Гансу ничуть не меньше. «Джанит, — с горечью подумал он. — Какой же ты дурак, Ганс!»

Приподнявшись, Ганс взял одной рукой кружку, а другой обнял Мигнариал.

— Потише с ласками, милый. Кажется, ты хотел, чтобы я слушала тебя и думала о том, что ты говоришь.

— О… Так вот, я сказал им, как зовут меня и как называть меня за глаза. Мне кажется, они согласились с этим как-то чересчур легко. Потом я наорал на них якобы за то, что они относятся ко мне как к наемнику — и они отнеслись к этому точно так же легко. Марлл и Недомерок вообще не сказали ни слова. Малингаза разозлился, но Тьюварандис его успокоил и без возражений согласился со мной. Понимаешь.., еще в Санктуарии кое-кто пытался втянуть

меня в заговор, и тогда они действительно пользовались мной. Я был их орудием. И именно твоя мать предупредила меня об этом. — Ганс прервался, чтобы глотнуть пива. — Орудие — это то, чем ты пользуешься, когда в нем нуждаешься до тех пор, пока оно не сломается. А тогда ты просто выбрасываешь его. — Он подождал немного, но Мигнариал молчала. — Если ты уснула, я задушу тебя и скормлю котам.

— Я не сплю. Я думаю. Ты так много видел в жизни, Ганс! Так много испытал! Ты такой осторожный и недоверчивый, потому что должен был стать таким. А мне никогда ничего подобного не требовалось. В тот раз тебя использовали. В этот раз все может быть так же, а может быть иначе, но теперь ты знаешь достаточно и можешь наблюдать за ними. Поэтому ты так осторожен, и это хорошо. Теперь я лучше понимаю твою настороженность, милый, и отношусь к этому с уважением. Намного лучше, чем месяц назад, когда мы приехали сюда! Ганс посильнее прижал ее к себе и отпустил.

— Пять недель назад, — поправил он. Мигнариал потянулась и сказала:

— Ты прав! Мы уже можем считаться местными жителями! — Она помолчала, но Ганс ничего не ответил. — Если ты уснул, — пригрозила девушка, — я налью в твое ухо пива и позову Нотабля.

Ганс не выдержал и расхохотался. И конечно же, подавился пивом. Он кашлял так сильно, что свалился с кровати.

Утром на полке по-прежнему лежало пять империалов; в списке на вощеной табличке не произошло никаких изменений. Ганс поведал Мигнариал свои планы на день. Он намеревался взять своего коня из стойла при «Зеленом Гусе» и съездить на Городской Холм. И объехать холм вокруг. Два раза.

Мигнариал взволнованно посмотрела на Ганса.

— Я хочу… — начала было она и умолкла. — Пожалуйста, милый, будь осторожен. Я люблю тебя.

Ганс кивнул и обнял ее.

— Я тоже люблю тебя. Мигни.

Час спустя он выехал за город и направил серого жеребца по дороге, карабкающейся на холм. Холм был очень красив с виду, но довольно крут, так что дорога изрядно петляла. Серый застоялся в конюшне, и теперь Гансу изо всех сил приходилось сдерживать его. Ганс быстро нашел нужный ему дом — это был внушительный особняк, стоящий посреди обширного сада. Ганс внимательно осмотрел сам дом, деревья и кусты, растущие в саду, клумбы и грядки с растениями, все выступы и окна — насколько он мог рассмотреть все это, не подъезжая близко. Конечно же, он не обошел вниманием и псов, и две пристройки с широкими окнами. Особенно достойна была рассмотрения гладкая каменная стена — она была девяти футов в высоту, а поверху усажена острыми кольями. Сидя верхом на коне, Ганс потянулся и коснулся пальцами верхнего края стены. Легко. Вдоль стены росло множество высоких старых деревьев, и более двух десятков протягивали свои толстые ветви над стеной. Просто. Все сделано для того, чтобы можно было легко проникнуть внутрь. Ганс заметил участок, где росла трава иного цвета, и постарался запомнить его расположение по отношению к дереву и зарослям вечнозеленого кустарника. На эту траву, пожалуй, не следует наступать — она может оказаться ловушкой.

«Я буду держаться подальше от этих грядок с растениями, просто так, на всякий случай. Проклятье! Я действительно знаю об этом Корстике слишком мало».

Ганс разъезжал по округе так долго, как только осмелился, а затем поехал обратно. Позволив коню бежать свободно в течение примерно получаса, Ганс вновь натянул поводья и направил серого к воротам. Въехав в город, он свернул налево, к Северным Вратам. Там Ганс немного постоял в раздумье Около некоего особняка, а точнее, возле домика для прислуги. Затем, сделав решительное лицо, поехал прочь. «Мне не нужно заходить к Джанит». В «Зеленом Гусе» Ганс поручил коня заботам мальчика, нанятого Кулной в качестве «прислуги за все». Глаза мальчугана заблестели, когда Ганс бросил ему медяк. Убедившись, что о сером тейанском коне позаботятся как следует, Ганс отправился пешком на рынок. Почти сразу же он заметил Тьюварандиса и подошел к нему.