Роберт Асприн - Лик Хаоса

— Когда он придет сюда, если придет вообще, он твой. Ты можешь оставаться здесь, сколько пожелаешь, но из этого дома он должен уйти живым и невредимым! И еще, ты должна вести себя, как одна из девушек Дома — возникнут подозрения, если ты не будешь принимать других, поджидая его одного. Если ты будешь отдельно…

— Я девственница, — неровным голосом произнесла Ситен. Когда она думала о рыбоглазом убийце ее сестры, детали плана казались несущественными, однако перед лицом практической логики хозяйки девушка начала понимать, что ее жажды мщения и решимости может не хватить.

Миртис кивнула. — Я подозревала это. Думаю, тебе бы не хотелось, чтобы убийца твоей сестры стал первым…

— Это не имеет значения. Просто скажи всем, что меня берегут для нужного человека. Ведь часто бывает так, что для особого покупателя особый подарок.

Миртис посуровела. — Только там, где рабыня и куртизанка одно и то же. Мои девушки потому находятся здесь, что сами хотят этого, я никого не принуждаю. Многие уходят в другую жизнь, устав от любви и получив немалую толику золота. Но удовольствия, Ситен, не твой талант и тебе не понять этого. Мужчины не могут дать тебе то, что ты желаешь, и тебе ответить им нечем.

— Я хорошо умею притворяться, Миртис, иначе Бекин и я просто не выжили бы. Исполни обещание. Дай его мне на одну ночь.

Встревожено махнув рукой, Миртис приступила к делу. Позвав Амбутту, которая, как утверждали многие, была ее дочерью, она провела Ситен в свои личные апартаменты, где вся ночь и день прошли в хлопотах по изменению облика девушки. Еще не зашло солнце следующего дня, а Ситен уже обустроилась в обвитой плющом комнате, где жила и умерла Бекин. Солдатская форма и кинжал канули во тьме кладовой, и Ситен закуталась в тонкий розовый шелк — подарок Бекин от человека, который ее убил.

Глядя на рассвете в зеркало, Ситен увидела незнакомку, ту, кем могла бы она стать, не вмешайся в судьбу трагедия. Она была прекрасна, как сестра, и шелк был куда приятнее коже, чем привычные телу грубый хлопок и шерсть. Амбутта тщательно украсила волосы Ситен цветами, укладывая их в замысловатую прическу, из-за чего Ситен боялась поворачиваться, дабы не разрушить хитроумную конструкцию.

— Тебе было послание, — сообщила ей девочка, которая в свои тринадцать была на редкость мудрой.

— Что? — в гневе прянула назад Ситен, умудрившись даже в шелках занять боевую стойку.

— Ты принимала ванну, — ответила девочка-женщина, макая щетку в темную пудру, — а днем мужчины наверх не поднимаются.

— Ладно, давай его мне, — протянула руку девушка.

— Оно на словах, от твоего друга Уэлтрина. Он передал, что еще двух рыбоглазых нашли мертвыми. Вообще-то их было трое, еще один труп принес прилив, но Уэлтрин еще не знал об этом. Один из убитых — племянник самой Бейсы. Гарнизону приказано к рассвету найти преступника, живого или мертвого, иначе начнутся казни. Каждый день они будут убивать ровно столько, сколько пришельцев погибнет. Завтра они убьют тринадцать — ядом.

В комнате было тепло и сухо, но Ситен дрожала.

— Это все?

— Нет, Уэлтрин сказал, что Тургурт похож на маньяка.

По спине пробежал холодок. Ситен послушно позволила Амбутте наложить тени. Глянув в зеркало, Ситен увидела испуганную девушку, за спиной которой стояла мудрая Амбутта.

Девочка ушла, и потянулись томительные часы ожидания. Уже догорела свеча, но к ней никто так и не зашел. В ушах девушки звоном отдавалась музыка и смех, столь привычные для обитательниц «Сладострастия». Ситен напряженно вслушивалась в голоса рассказчиков, пытаясь уловить акцент, который выдал бы присутствие рыбоглазых, какое бы илсигское или ранканское имя не дала им Миртис.

Мимо закрытой двери шумно ходили парочки, женщины уже готовились к ночи. Запахи любви были столь сильны, что у Ситен разболелась голова. Взобравшись на подушки, она отворила единственное окно в комнате и выглянула наружу, глядя на бесконечные торговые ряды Базара и чернеющие вдали крыши домов Лабиринта. Поглощенная панорамой города, девушка не услышала, как откинулась задвижка и открылась дверь, но почувствовала, что кто-то пристально смотрит на нее. — Мне сказали, что ее комнату отдали тебе. Не поворачиваясь Ситен поняла, что он в конце концов пришел. Тургурт неплохо изъяснялся на местном наречии, хотя и не давал себе труда скрывать резкий акцент. С бьющимся сердцем девушка повернулась к бейсибцу.

Тургурт оставил плащ внизу и сейчас блистал перед ней великолепием одежд, почти полностью загородив проем. Понятно, почему Бекин обожала его, ведь она, как ребенок, радовалась блеску и ярким краскам. Темно-коричневые панталоны были расшиты серебром. Туника его была немного светлее, с разрезами и широкими рукавами, которые колыхались ветерком, в точности, как шелка Ситен. С легкой улыбкой Тургурт снял с головы украшенную драгоценностями феску, обнажив бритую голову. Не в силах превозмочь себя, девушка прижалась к стене, со страхом и отвращением глядя на мужчину. Увидев блеск в его немигающих глазах, она отвернулась. — Цветочек, не надо бояться. Обняв Ситен за плечи, он притянул ее к себе. Сильные пальцы сжали ее шею и запрокинули голову так, что у нее не было сил сопротивляться, когда его губы впились в ее. Девушка стояла неподвижно, пока Тургурт нащупал узлы одеяния и принялся их развязывать. В груди клокотал гнев, но Ситен в молчании послушно подалась его могучим рукам.

— Ты по-прежнему напугана? — спросил он, лежа рядом с девушкой на кровати и проводя рукой по ее бедру. Как и говорил Уэлтрин, мужчина был силен, но у Ситен не хватало самообладания, чтобы определить, трус бейсибец или нет.

В ответ она покачала головой и накрыла его руки своими, словно призывая остановиться. Тургурт склонился над ней, языком и губами лаская грудь. Сдерживая отвращение, девушка слегка отстранилась.

— Ты увидишь, бояться нечего. Расслабься. Его холодные рыбьи глаза сверлили Ситен, проникая в душу. В памяти разом всплыли все предостережения, которые предпослали ей Миртис, Уэлгрин и даже Амбутта. Ситен хотелось быть Бекин, готовой любить любого мужчину, или пасть мертвой. Сознание было ясным, как никогда. Девушка почувствовала, как мужчина расслабил поддерживавший панталоны тяжелый пояс, и осознала, что не может сдержать рвущийся из горла крик.

Другого случая не будет. Она падет, а, возможно, и умрет в этой комнате, где призрак сестры блуждал в ее мыслях. Но девушка была мастером обмана, а это куда больше, чем просто лгать или притворяться.

— Да, я боюсь, — прошептала она внезапно голоском маленькой девочки, решив ценою правды купить еще несколько мгновений. Вздрогнув, она ухватилась за шелк, который Тургурт потянул с ее тела. — Ты знаешь, что произошло с девушкой, которая жила здесь до меня? Кто-то принес сюда змею, которая укусила ее, пока она спала. Какая ужасная смерть. Иногда мне кажется, что я слышу ее голос, но мне не дают другую комнату.