Роберт Асприн - Тени Санктуария

— Быстро, Терси, — приказал Хорт, — тащи свою сеть! Зверь не полезет за ним на берег.

Долговязый рыбак оцепенел, утонув в собственных мыслях.

— Выловить чудовище сетью? — пробормотал он. — Мне нужна помощь, да, помощь… ПОМОГИТЕ! — и с громкими воплями он помчался к рыбацким хижинами погруженным в сон.

Это был не Лабиринт, где взывать о помощи бесполезно. Двери открывались и рыбаки, протирая глаза, выбегали на-пристань.

— Что случилось?

— Что за шум?

— СПУСКАЙТЕ ЛОДКИ! СТАРИК ПОЙМАЛ ЧУДОВИЩЕ!

— Чудовище?

— Скорее, Илак.

— Старик поймал чудовище! — крик передавался от хижины к хижине.

Они копошились вокруг лодок, как обитатели потревоженного муравейника: у Харон отвисшие груди хлопали под ночной сорочкой, которую она не успела переодеть; Омат, чья изуродованная рука болталась как плеть, пока он ловко толкал лодку здоровой; и впереди всех Терси, он уже стоял в своей маленькой лодке, отдавая приказы остальным.

Хорт не делал попыток присоединиться к ним. Они были рыбаками и знали свое дело куда лучше, чем он. Как вкопанный стоял он на пристани, потрясенный мужеством своего отца.

Мысленным взором он видел то, что видел Старик: сидя в маленькой лодке в кромешной темноте ночного моря, ожидая первого рывка каната — а потом отчаянная, рвущая мышцы спины гребля в попытке отбуксировать металлическую ловушку к берегу. Это нужно было делать очень осторожно, чтобы невидимая тварь не потеряла из виду ловушку. Темнота была таким же врагом Старика, как и монстр; она грозила потерей ориентации, да еще этот туман! Слепящее облако, обволакивающее со всех сторон. И все же Старик совершил это, и теперь монстр вот-вот попадет в ловушку собственных жертв.

Уже были раскинуты крепкие сети, образующие преграду между таинственным зверем, преследующим Старика, и открытым морем позади него. Когда лодки с обоих концов натянувшейся сети начали продвигаться к берегу. Старик выровнял гребки и поплыл к причалу… но он был в полном изнеможении. Хорту было заметно то, чего никто не видел.

— Туда! — закричала Хорт наемникам, показывая на линию прибоя. — Вот туда они его подтащат! Давайте!

Он проводил их глазами. Скорее слухом, чем зрением, он уловил, что добыча попалась в сети; радостные крики раздавались над маленькими лодками. Он зашел по пояс в воду, поджидая лодку Старика на мелководье. Ухватившись за нос лодки, Хорт вытащил ее на берег, словно игрушку, в то время, как отец обессиленно согнулся между веслами.

— Ловушка, — просипел Старик, тяжело дыша, — вытяни ее, пока она не запуталась в сетях у этих дураков.

Веревка была холодная и твердая, как проволока, но Хорт рывок за рывком вытягивал ловушку из глубины. Неудивительно, что она была полна ний, которые прыгали и серебрились в утреннем солнце. Недолго думая, Хорт подтащил ее к лодке и опорожнил в углубление для рыбы.

Все лодки уже были на берегу, а вода На мелководье бурлила и пенилась вокруг сети.

— На что это похоже? — прохрипел Старик; он едва мог поднять голову.

— Что это за чудовище?

— Похоже на огромного краба, — объявил Хорт, вытягивая шею. Наемники уже добрались до него.

Действительно, отогнав толпу, они зашли в воду и дубасили паукообразное чудище топорами и дубинками.

— Я так и думал, — кивнул Старик. — На ловушках не было следов зубов. Сбежал от какого-то проклятого колдуна, — добавил он.

Хорт кивнул. Теперь, когда он разглядел монстра, ему вспомнились слухи, время от времени появлявшиеся в городе. Пурпурный Маг держал огромных крабов, которые сторожили его жилище на реке Белая Лошадь. Говорили также, что сам он умер, его погубило собственное колдовство. Краб подтверждал эти слухи; должно быть, животное уплыло по реке в море, когда его перестали кормить.

— Чей это улов?

Хорт обернулся и увидел двоих стражников, стоящих прямо за его спиной. Одновременно он увидел толпу горожан, заполнившую близлежащие улицы.

— Общий, — заявил Старик; похоже, к нему вернулись силы. — Это они поймали. Или кто-то из них. Может, Терси — сеть-то его.

— Нет, Старик, — возразил Терси, подходя к ним. — Это твой улов. Никто на верфи не станет этого отрицать, и уж во всяком случае не я. Это ты поймал. Мы только подтащили его сетями и баграми к берегу после битвы.

— Значит, это твой улов, — решил стражник, оборачиваясь к Старику. — Что ты собираешься с ним делать?

Хорт внезапно испугался, не хотят ли эти солдаты оштрафовать отца за то, что он вытащил краба на берег; они могут назвать это нарушением общественного спокойствия или еще как-то. Он сжал руку Старика, но разве мог он удержать отца?

— Да не знаю, — пожал плечами Панит. — Если бы в городе еще был цирк, продал бы им. Для еды продать не могу — мясо может быть ядовитое, и сам есть не стану.

— Я куплю его, — объявил стражник ко всеобщему удивлению. — Принц любит всякую небывальщину. Если краб ядовитый, им будет о чем поговорить за столом с Императором. Даю тебе за него пять серебреников.

— Пять? Десять — времена-то тяжелые; да я еще Джабалу заложил свое место на верфи, — начал торговаться Старик, оказывая стражникам не больше почтения, чем работорговцу.

При упоминании имени бывшего гладиатора высокий стражник нахмурился, а его смуглый Напарник шумно втянул воздух сквозь зубы.

— Джабал? — пробормотал высокий, расстегивая кошелек. — Получай свои десять серебреников, рыбак, и золотой в придачу. За такую работу человек заслуживает больше, чем расписка работорговца.

— Спасибочки, — поклонился Панит, принимая деньги. — Следите хорошенько за болотами; этих крабов должно быть не меньше десятка. Загоните их на сушу, и Китти-Кэт будет питаться ими целый месяц.

— Спасибо за информацию, — поморщился стражник. — Мы весь гарнизон поднимем на это дело.

— Неплохой сегодня улов, — крякнул Старик, когда стражники ушли, — и ния в придачу. Пошлю парочку в подарок кузнецу и С'данзо, да еще ловушек закажу. — Он кивнул сыну. — Ну вот, — подбросил монету на ладони и поймал,

— это тебе, в придачу к главному подарку.

— Главному подарку? — нахмурился Хорт.

Улыбка сползла с лица Старика, словно маска.

— Разумеется, — проскрипел он. — Как ты думаешь, зачем я все это затеял?

— Ради других рыбаков? — предположил Хорт. — Чтобы очистить акваторию?

— Не-е, — Панит покачал головой. — Главным образом, это был мой подарок тебе; я хотел показать тебе, что такое гордость.

— Гордость? — потрясение откликнулся Хорт. — Ты рисковал жизнью, чтобы я гордился тобой? Да я всегда тобой гордился! Ты лучший рыбак в Санктуарии!

— Дурак! — взорвался Старик, вскакивая на ноги. — Плевать, что ты думаешь обо мне; главное — что ты сам о себе думаешь!