Роберт Асприн - Сезон штормов

— С твоими ногами покончено! — выкрикнул Сталвиг. — Прекрати говорить о них так, словно они по-прежнему на что-то годны. Сейчас стоит всего один вопрос: хочешь ты жить или умереть?

Джабал откинулся назад, уставившись в потолок хижины.

— Да, целитель, — тихо пробормотал он, — вот это и впрямь вопрос. Мне нужно время, чтобы подумать.

— Но…

— Если бы мне нужно было дать ответ сейчас, — хрипло ответил работорговец, — я бы сказал, что предпочел бы смерть той жизни, на которую я буду обречен твоим лечением. Но такой ответ дал бы здоровый Джабал. Сейчас же, когда смерть близко, на истинный ответ понадобится больше времени. Я извещу тебя, когда приму решение.

— Очень хорошо! — вскрикнул Альтен, поднимаясь на ноги. — Однако не трать слишком много времени на размышления.

У тебя черная кожа, и степень заражения определить трудно.

Я думаю, времени осталось немного.

— Сколько? — спросил Салиман.

— День или два, после этого нам придется полностью ампутировать ноги, чтобы спасти жизнь, хотя может случиться и так, что к тому времени будет уже слишком поздно.

— Хорошо, — согласился Джабал.

— На тот случай, если я ошибусь, — неожиданно сказал Сталвиг, — я хотел бы получить вознаграждение прямо сейчас.

Работорговец не успел еще кивнуть, как его помощник уже был наготове.

— Вот, — заметил Салиман, отсыпав лекарю горсть монет, — за услуги. И за твое молчание.

Подняв брови, Альтен недоуменно взял кошелек, кивнул и направился к выходу.

— Лекарь! — остановил Сталвига на полпути Джабал. — Сейчас лишь нам троим известно, где я нахожусь. И если кто-нибудь попытается добраться до этого места, то кто-то из нас, а может, мы оба возьмем на себя труд проследить, чтобы перед смертью ты как следует помучился.

Альтен заколебался, нервно облизнув губы.

— А если кто-то натолкнется на вас случайно?

— Тогда мы — тоже случайно — убьем тебя, — заключил Салиман.

Целитель посмотрел в холодные, не предвещающие ничего доброго глаза обоих, дернул головой, выражая согласие, и вышел наружу.

— Откуда ты взял деньги? — спросил Джабал, заметив, что его помощник занят совсем другими мыслями.

— Что?

— Деньги, которые ты отдал Сталвигу, — разъяснил Джабал. — Только не говори мне, что в самый разгар нападения ты умудрился забрать деньги из тайника.

— Больше того, — гордо ответил Салиман, — я захватил с собой перечень нашего имущества.

С тех самых пор, как Джабал начал свое восхождение к власти, он всегда следовал советам Салимана, в особенности когда это касалось его богатств. В поместье хранилось немного ценностей, большая часть лежала в тайниках или была пущена в оборот в городе. В Санктуарии многие были рады случаю пополнить доходы, пряча пакет неизвестного содержания для неведомого владельца.

Джабал заставил себя сесть.

— У меня в голове вертится один вопрос: зачем ты меня спас? Пока ты вытаскивал меня из усадьбы, тебя могли ранить и даже убить. Теперь, как выяснилось, у тебя с собой список моих ценностей, большинством из которых распоряжался ты. Ты мог бы стать богатым, если бы меня не было в живых. Зачем рисковать жизнью и положением лишь для того, чтобы вызволить раненого из гущи врагов?

Встав, Салиман направился к выходу. Подойдя к деревянному проему, прежде чем ответить, он долго смотрел на небо.

— Когда мы встретились, — донесся его голос, — когда ты нанял меня, ты спас меня от невольничьих оков, позволив купить свободу своими обещаниями. Ты не нужен мне как раб, сказал ты мне, ибо рабам доверять нельзя. Ты хотел видеть меня свободным, ведущим честную жизнь и служащим тебе — с правом уйти, если я почувствую, что мне стоит искать свое счастье в другом месте. — Салиман повернулся к Джабалу лицом. — Я поклялся, что буду служить тебе всем сердцем и даже если решусь уйти, то первым, кому я объясню причины, по которым ухожу, станешь ты. Я сказал, что до той поры у тебя не будет повода усомниться в моей верности…

Ты рассмеялся тогда, но я был серьезен. Я пообещал свое служение всем разумом и сердцем человеку, который вернул мне свободу своим доверием. Во время нападения я был у тебя в услужении, и пускай обычно я защищал твои интересы, в то время как твою жизнь защищал ты сам и другие, но я изменил бы клятве, если бы по крайней мере не попытался спасти тебя. Как выяснилось, я сумел это сделать.

Работорговец внимательно смотрел на своего помощника: менее острыми стали скулы, округлился живот, вот только лицо осталось тем же суровым лицом разъяренного раба, в глазах все так же светился ум.

— Почему же ты ни разу не попытался уйти, Салиман? — тихо спросил Джабал. — Я знаю, что тебе делали предложения.

Я ждал, что ты попросишь у меня больше денег, но ты не делал этого. Почему?

— Я был счастлив на своем месте. Работа на тебя давала мне редкое сочетание безопасности и удовольствия практически без всякого риска — по крайней мере до недавнего времени. Когда-то я мечтал стать искателем приключений или бесстрашным вождем. Потом я познакомился с тобой и понял, что стоит вести такую жизнь и что мне не хватало равновесия между осторожностью и бесстрашием, некоей личной силы, необходимой для руководства. Теперь я знаю это и делаю то, в чем могу реализоваться в наилучшем виде: рисковать чужими деньгами или быть советником у того, кто сам принимает решения о жизни и смерти. — На лицо Салимана набежало облачко. — Тем не менее это не значит, что я разделяю многие твои чувства. Я помогал тебе идти к вершине власти в Санктуарии, помогал тебе найти и принять на службу ястребиные маски, со многими из которых расправились с такой легкостью во время нападения. Я тоже желаю мщения, но знаю, что не мне его организовывать. Это твое дело, и я готов рискнуть чем угодно, чтобы ты остался жить и отомстил.

— Остаться живым уродом? — отозвался Джабал. — Какая может быть сила у калеки? Ты думаешь, что ее хватит, чтобы собрать армию мстителей?

Салиман отвел глаза.

— Если ты не можешь восстановить силы, — признал он, — я найду другого хозяина, но останусь с тобой, пока ты не примешь решения. Если кто и умеет вдохновлять, так это ты, пусть даже искалеченный.

— Значит, ты советуешь, чтобы Сталвиг продолжил лечение?

— Похоже, выбора нет, если только ты не предпочтешь смерть.

— Выбор есть, — мрачно усмехнулся Джабал, — но видит бог, как мне не хочется идти на это. Я хочу, чтобы ты нашел Балюструса, мастера по металлу. Расскажи ему, что произошло, и спроси.., попроси его дать нам убежище.

— Балюструса? — скривился Салиман так, как будто в самом этом имени было что-то неприятное. — Я не доверяю ему. Люди говорят, что он сумасшедший.

— Он хорошо послужил мне в прошлом, а остальное неважно, — заметил рабовладелец. — Более важно то, что он знаком с чародеями города.