Роберт Асприн - Беспокойные союзники

Вдруг Рэндал подмигнул ей. Она невольно охнула и поднесла руку к губам. Да нет, ей наверняка показалось! Те двое продолжали оживленно болтать с ним как ни в чем не бывало. Меррикэт потупилась и прижала к груди грифельную доску, на которой за сегодняшний день не сделала ни одной пометки.

Рэндал снова подмигнул ей, и она услышала, как он сказал двум подлизам:

— А вы попробуйте сами сравнить свои ощущения. Вам это только на пользу пойдет. А теперь прошу меня извинить: мне необходимо побеседовать с этой юной дамой, я не могу более заставлять ее ждать. Ступайте и попробуйте снова, совершенно самостоятельно проникнуть на первый уровень. А завтра мы вместе перейдем ко второму. Ступайте же!

Подлизы оглянулись, чтобы узнать, какую именно «юную даму» имел в виду Рэндал, и ревниво посмотрели на Меррикэт, однако взгляды их вдруг странным образом изменились. Меррикэт заметила некое уважение, блеснувшее в их глазах, а также — когда они, перешептываясь, выходили из класса — нечто куда более неприятное.

Когда Меррикэт и Рэндал наконец остались одни, она так испугалась, что даже отступила на шаг. Маг же стоял совершенно неподвижно, сунув согнутые пальцы за свой армейский ремень, по его веснушчатому лицу неторопливо бродила улыбка.

Ах, как он был умен, прекрасен и храбр! Ведь это он — избранный маг пасынков, маг-воитель, участвовавший в Магических войнах, самый романтичный среди магов-одиночек в объединенной Гильдии Магов! Меррикэт, себя не помня от смущения, желала немедленно исчезнуть, испариться, просочиться сквозь доски пола…

Какое ему дело до ее неприятностей, сомнений и вопросов?

Жаль, что Дика сейчас не с ней, подумала она. Когда довольно-таки тяжелый сокол сидел у нее на плече, она всегда чувствовала себя спокойнее. Иногда ей казалось, что Дика и говорит вместо нее, как бы одалживая ей свои ум и отвагу. Но сегодня его с нею не было. Сапсанов в залах Гильдии не жаловали.

Впрочем, и ее тоже, кажется, не слишком-то жалуют. Да точно: взгляд Рэндала пронизывал ее насквозь! Она задрожала, сделав к нему несколько крохотных шажков на цыпочках, и оглянулась на дверь, через которую только что ушли последние ученики. Еще можно было удрать…

— Ну, Меррикэт, расскажи, что ты видела на первом уровне? — ласково обратился к ней Рэндал.

Так он знает ее имя! Верилось с трудом, и она стала торопливо рассказывать:

— Все прошло нормально, а потом я встретилась с какой-то птицей, которая со мной заговорила — загадками. И еще там были такие круглые деревья… — Вот проклятье! Язык совершенно не желал повиноваться Меррикэт захотелось умереть. Она даже глаза закрыла.

И тут же услышала его голос, да так близко, что чуть не лишилась чувств.

— Должен признаться, я тоже видел нечто подобное. Может быть, выпьем по стаканчику? Заодно и поговорим, а? — И его рука легко — о, как легко! — коснулась ее плеча.

ТОЖЕ ВИДЕЛ НЕЧТО ПОДОБНОЕ? Он, такой могущественный маг? Не хочу ли я ВЫПИТЬ И ПОГОВОРИТЬ С НИМ?

Меррикэт судорожно вздохнула, открыла глаза и, чрезвычайно взволнованная, ответила:

— О да, разумеется, Учитель, спасибо за приглашение! — И тут же в смертельном ужасе вновь прижала пальцы к губам.

Боги, только бы удалось взять себя в руки, только бы язык снова стал ее слушаться! ПТИЦА, КОТОРАЯ ГОВОРИЛА ЗАГАДКАМИ. Кошмар! Ее передернуло от отвращения к себе.

Маг ласково отнял пальцы Меррикэт от ее губ и перевернул ее руку ладонью вверх. Еще мгновение — и он внимательно уставился на тот след от «осиного гнезда», что по-прежнему был виден у нее на ладони.

Наконец он снова посмотрел ей в глаза и нахмурился.

— В этом знаке я вижу гораздо больше, чем ты пока можешь понять. Для меня было бы большой честью узнать от тебя обо всем, что ты испытала во время путешествия, а также о том, что, возможно, для тебя не менее важно. Я имею в виду события последних дней.

Он выпустил руку Меррикэт и снова сунул пальцы за ремень, на котором в инкрустированных ножнах висел клинок с извилистым лезвием — явно нездешней работы Не зная, куда деваться от смущения и чувствуя себя жалкой и нелепой, Меррикэт лишь молча кивнула, не доверяя своему предательскому голосу. Как же рассказать ему обо всем сразу? О той «осе» с первого уровня, о странной пневматической трубке, которую нашла ее подруга Шауме — серебряной трубочке, из которой можно стрелять крошечными, тоже похожими на ос кусочками металла и которую (Меррикэт была в этом уверена!) Дика так хотел пока оставить именно у Шауме?

Да и вообще — как ей говорить с Рэндалом, если язык точно узлом завязан, а сердце готово выскочить из груди? Как быть, если она сердцем чувствует, что совершила массу ошибок: неумело попыталась помочь Шауме, зачем-то поступила в Гильдию Магов и, самое главное, безнадежно влюбилась в него, знаменитого и ужасного Рэндала?

…Шауме ничего не могла с собой поделать: забившись в угол, она сжалась в комок и дрожала, ужасно боясь, что ее все-таки кто-нибудь заметит.

И ее действительно заметили. Один из музыкантов салона Миртис, который то бил в барабаны, то звонил в колокольчики, то гремел бубном, буквально не спускал с нее глаз.

Внимание молодого музыканта было совершенно невыносимым. Из-за этого Шауме остро реагировала на появление в гостиной каждого нового мужчины. Гости выныривали сквозь бамбуковую, раскрашенную занавеску, отделявшую гостиную от прихожей, и начинали прогуливаться по комнате со стаканом спиртного в руке, курили, болтали с девушками, обнимали их и трогали за разные места, пока наконец не выбирали одну, которая и вела клиента по задней лестнице наверх, в свою комнату.

Хуже всего было то, что пока мужчины лишь игриво подмигивали Шауме, не больше. С тем же успехом она могла бы торчать и у себя наверху. Однако она чувствовала: если кто-то из мужчин все-таки подойдет к ней с вполне определенным намерением, она тут же бросится бежать… Конечно, если это будет Зип, она…

Через некоторое время Шауме даже глаза закрыла, плотно прижавшись спиной к украшенной красными фресками стене и чувствуя себя почти в безопасности. Она была уже почти уверена, что в эту ночь ее никто из мужчин так и не заметит. Неприятности, которые это, естественно, вызовет в ее отношениях с Миртис, она надеялась как-нибудь уладить. Наверняка далеко не все девушки здесь обзаводились клиентами в первый же вечер. Те, кто сегодня уже успел подняться наверх, имели дело с давними и хорошо знакомыми клиентами; такие гости решительно и без лишних слов заключали своих подружек в жаркие объятия, безжалостно прижимая их хрупкие, затянутые в шелк тела к своим колючим и жестким военным доспехам.

Шауме не знала никого из этих могучих воинов, не знала она никого и из тех благородных господ в расшитых одеждах, которые, сами благоухая, как женщины, являлись сюда по двое — по трое и пачками уводили девушек наверх.