Роберт Асприн - Варторн: Воскрешение

Несмотря на это, Брик продолжил упражнения. Понятно, что первая попытка оказалась самой трудной.

Он посвятил себя мщению. Без трудностей на этом пути не обойтись. У'дельф погиб. У'дельф постигла жуткая, жестокая судьба. А уж он-то как-нибудь переживет и головную боль, и краткий приступ озноба.

Все же он решил сперва съесть чего-нибудь горячего, а потом продолжить. Первая проба удалась. Вторая тоже. И с меньшими последствиями. Брик понял, что с этим искусством нужно попрактиковаться, как и с музыкой. Талант нуждался в отделке, но с тех пор, как прошлая жизнь кончилась, он научился заставлять себя.

Он съел обжигающе горячий кабоб — тушеное мясо необычного, но приятного вкуса. Тот же продавец предлагал на разлив стайф — зеленое вино с резким запахом.

— Какой Лакфодалмендол без него! — сказал он, показав в широкой улыбке отсутствие половины зубов. Но это не соблазнило Брика на покупку напитка.

Он кружил по улицам. Многие проспекты и улицы Каллаха были теперь ему хорошо знакомы, но об общем плане города он все еще имел смутное представление. Поэтому на сегодня он составил тщательно продуманный маршрут.

Сегодня он намеревался обойти весь Каллах.

Ощущение праздника носилось в воздухе. Казалось, его можно пощупать — празднично звучали голоса, празднично улыбались почти все лица в веселой толкучке, сквозь которую он пробирался. Там и сям раздавались песни. Оккупация, не оккупация — а свой Лакфодалмендол народ отпразднует.

Разумеется, все это происходило с разрешения завоевателей. Без официального одобрения эту бестолковую суматоху уже задавили бы вооруженные патрули. Но фелькский комендант Каллаха — некий полковник по имени Джесил, чья резиденция располагалась в здании Регистратуры, — разослал по городу глашатаев, объявивших его постановление. Старинный каллаханский праздник дозволялся в сокращенном виде — запретное время остается в силе, и размах наиболее шумных развлечений будет урезан.

Брик подумал, что это весьма мудрое решение. Джесил явно не дурак. Пусть каллаханцы — те, кого не забрали в фелькскую армию — получат свой дурацкий Лакфодалмендол. Они будут счастливы от того, что им разрешили соблюсти старый обычай. Возможно, даже будут благодарны коменданту за великодушие.

Тем самым они погрузятся еще чуть глубже в смирение побежденных — а значит, ими станет легче управлять и будет больше пользы для растущей империи.

Почти все взрослые гуляли с кружками стайфа в руках. Брик попытался представить, как будут выглядеть улицы под конец дня. Однако за гуляньем присматривали: стоило только оглядеться, и он сразу заметил двух солдат, стоящих у стены, в доспехе и в шлемах, хотя оружие оставалось в ножнах. Они наблюдали. Если стадо и отобьется от рук, то совсем ненадолго.

Лакфодалмендол... Это звучало как искажение какого-то древнего слова. Брик слыхал, что он — древнейший из праздников Каллаха.

Чтобы не выделяться, он купил розовые и красные вымпелы с длинными хвостами, а затем, как и полагалось, привязал полоски ткани к левому запястью — так, чтобы они развевались на ходу. Обычай велел размахивать рукой, выписывая цветными лентами замысловатые петли в воздухе, и Брик время от времени так и поступал. Другие обмотались лентами от шеи до пят и кружились, вытанцовывая безумную джигу.

Лакфодалмендол сослужит Брику хорошую службу. Он уже успел ловко поставить два знака. Никто не заметил, не поднял тревогу. Он посматривал по сторонам, не видно ли солдат. Наступало время следующей попытки. На протяжении этого напряженного и беспорядочного дня он надеялся оставить немало знаков на стенах, столбах и дверях по всему городу.

— Вы музыкант! Я видела, как вы играли.

Он держал в руке две зеленых — «бронзовых» — бумажки, намереваясь купить еще один кабоб, — видимо, традиционное блюдо для этого праздника.

Выражение глаз продавщицы сказало больше, чем слова. Она выглядела примерно его ровесницей — может, на зиму-другую младше. Ее тележка стояла у входа на узкую боковую улицу. Гуляки во множестве сновали туда-сюда.

Она медлила взять у него деньги.

— Мне понравилось ваше выступление.

— Спасибо. — Он был вежлив, но настороже.

— Где вы будете выступать в следующий раз?

— Выступать? — Ему не нравилась настойчивость ее взгляда.

— Ну, играть на вашем инструменте... и говорить.

— Я играю, когда нуждаюсь в деньгах, — сказал он и сунул бумажки ей в руку. — Я бард, а не бродячий актер.

— Да-да ,— закивала она. — Да, конечно. Почему вы должны мне доверять? Правильно. Вы не могли меня заметить в тот вечер, когда я слушала вас. Там была порядочная толпа. Но вы изменили всю мою жизнь.

Неожиданно она налила ему кружку стайфа.

— Веселого Лакфодалмендола!

Разумнее всего было бы, конечно, просто отправиться дальше. Но Брик отчего-то принял кружку. Только теперь он впервые познакомился со вкусом терпкого зеленого вина. Сначала оно показалось ему просто ужасным, почти жгучим; но послевкусие обладало богатым ароматом и в итоге даже понравилось.

— У меня в Виндале племянница, понимаете, — продолжала продавщица. — Я тогда спросила вас о ней, но вы сказали, что не знаете ее — и, конечно, откуда бы? Но я так надеялась...

— Думаю, что с ней все в порядке, — сказал он неожиданно.

— Но там же произошло восстание? — сказала она.

Он отпил еще немного из кружки. От этого вина у него стала меньше болеть голова.

— Беспорядки на улицах, так вы сказали. Хаос в Виндале.

— Так мне рассказывали в дороге.

Он наконец принялся за кабоб. Полдень уже давно миновал. Он устал и почти обессилел. И все же нужно было поставить еще несколько знаков.

— Значит, вы сами в Виндале не были? — настойчиво допытывалась она.

— Я и не говорил, что был.

Это была правда. Он всегда выражался очень осторожно; подчеркивал, что лишь пересказывает наиболее распространенные слухи, гуляющие по стране. Так он избегал обвинений в неточности. Он действовал деликатно... продумывал все, что пытался сделать, все уловки своего мщения.

— Мне пора идти, — сказал он, допив кружку и возвращая ее продавщице.

Она коснулась его локтя — легко, но в пальцах ее чувствовалось напряжение.

— Пожалуйста, скажите, где я смогу увидеть вас снова?

Он понял, что вот теперь ему точно пора бежать.

— Зачем вам это?

— Потому что есть другие люди, кому я пересказала ваши известия о Виндале. Они хотят услышать новости собственными ушами.

— Это не новости, а слухи, — солгал Брик.

— Я знаю. Да, знаю. Но... все мы, кто слушали вас тогда, разнесли их по городу. Теперь другие хотят получить их из первых рук. От вас. Где они смогут вас услышать?