Роберт Асприн - Варторн: Воскрешение

Фелькские патрули рыскали по улицам, не по установленным маршрутам и не с обычным интервалом. Бряцали доспехи, слышались отрывистые, лающие голоса. Казалось, задействован весь гарнизон. Все это, видимо, стронулось с места из-за совершенного Бриком убийства.

Он пришел сюда с Квентис и Ондаком, переходя с улицы на улицу, украдкой, то и дело прячась. Они проникли в здание через грузовой двор, где в заборе имелись болтающиеся доски. Квентис зажгла огарок свечи, прилепленный на пустом бочонке.

И вот теперь в кругу слабого света появилась некая закутанная фигура: лицо — маска из бугристой нездоровой кожи — будто плыло само по себе в полумраке. В глубокой тени едва виднелись еще какие-то люди.

— Тайбер! — сказал Ондак с явным ликованием. Маску тут же перерезала широкая улыбка — обаятельная, несмотря на ужасное состояние открывшихся зубов. Существо по имени Тайбер, оказавшееся довольно пухлым, раскрыло свои объятия, и Ондак — тоже не худенький — радостно влетел в них. Два пожилых человечка хлопнули друг друга по спинам и радостно загоготали.

Обхватив одной рукой широкие плечи Тайбера, Ондак представил своих спутников:

— Это — Квентис, моя двоюродная сестрица. А тот, другой... э-э-э... бард.

Глаза Тайбера на прыщеватом лице округлились:

— Тот самый — который принес новости из Виндала?

Из тени донеслось бормотание нескольких голосов.

Брик насчитал их с дюжину или больше. Зачем же Квентис привела его сюда? Он так и не успел спросить...

— Тот самый, — подтвердил Ондак.

— Восстание, — сказал Тайбер торжественно. — Восстание!

И голоса в тени вразнобой подхватили это слово.

Тайбер кивнул, приветствуя Брика, повернулся и замахал рукой, призывая тени выйти на свет.

Они выглядели как типичные каллаханцы — почти все старше призывного возраста, но двое-трое и помоложе. У них и оружие имелось, весьма импровизированное. Кухонные ножи, топор, киянка. Тайбер распахнул свою куртку, показав покрытую самоцветами рукоять короткого меча, который выглядел и достаточно представительным для какого-нибудь королевского гвардейца, и вполне пригодным для боя.

Один из юнцов, почесывая сальные вихры шелушащимися пальцами, сосредоточенно изучал Брика. Да и все они глазели на него, как будто чего-то ожидая.

— Этот бард, — возвестил Ондак. — Сегодня убил фелькского солдата!

Компания заахала. Ондак сказал это веско, с гордостью.

— Вот почему бичеватели усилили патрулирование, — сказал Тайбер, кивая. — Мы рады это слышать! Впервые после того, как эти мерзавцы сюда заявились, кто-то из них помер не своей смертью. Замечательно!

Брику не нравилось, что на него обращено столько внимания, не нравились настойчивые взгляды. Он полагал, что Квентис отведет его в какое-то убежище, хотя бы временное, пока он не придумает, как бежать из города. Неужели она собиралась устроить ему логово здесь, в этом заброшенном складе? И еще существеннее другое: кто эти люди, знающие, что он — убийца?

Подвиг Брика, несомненно, сильно потряс их; он решил на этом сыграть.

— Я действительно убил солдата, — признался он. Слушатели немедленно притихли. — Мне нужно надежное убежище. Вы дадите мне его?

Они молча пялились некоторое время. Потом Тайбер издал утробный смешок и сказал:

— Естественно, это честь для нас. Почти все здесь присутствующие бывали прежде на ваших выступлениях. Мы знаем ваши песни, ваши рассказы о Виндале.

— А остальные слышали о вас от других, — добавила Квентис.

— Ваши рассказы — единственный источник надежды для нас с тех пор, как...

— Единственная надежда...

— ... надежда...

Они все теперь говорили разом. Брик отступил на шаг. Когда он поднял руку, они умолкли. Он сообразил, что они испытывают к нему большое почтение. Он был здесь важной фигурой. Знаменитостью, так сказать. Как во времена его драматургических увлечений. Как давно это было...

Ну что ж, он, конечно же, сможет использовать эту странную ситуацию с выгодой для себя.

— Очень хорошо, — сказал он. — Но я хотел бы знать, чьим гостеприимством пользуюсь.

Ему ответила Квентис — морщинка залегла между ее медовыми глазами.

— Вот, — сказала она, обводя широким жестом всю эту компанию, вооруженную как попало, — это и есть Рассеченный Круг. Мы готовим восстание против Фелька.

Брик медленно закрыл глаза, открыл — но они не растворились, не пропали. Это не сон, не бестелесные создания из пьес. И даже не мифические герои распространяемых им новых легенд о городе-государстве Виндал, восставшем против Фелька. Это — Рассеченный Круг, повстанцы Каллаха. Он же только расписал роли! А теперь они готовы претворить их в жизнь...

Наконец Брик усилием воли заставил застывшие от долгого бездействия лицевые мускулы сложиться в некое подобие улыбки на его гладко выбритом лице.

— Мне очень приятно познакомиться с вами, — сказал он.

Все становилось на свои места — как в любом хорошо продуманном плане сражения.

Дардас наконец велел принести себе порцию того добавочного пайка, который прислали из Виндала через портал. Лучшего мяса он не едал с тех пор, как обедал в Фельке с лордом Матокином и Абраксисом, а также несколькими другими высокопоставленными магами накануне выступления в поход против Каллаха.

Матокин в тот вечер был очень оживлен. Тост за тостом поднимались бокалы. В воздухе чувствовалось возбуждение — но и напряжение тоже. Из всех тех политиканов-волшебников, которые сидели за столом, только Матокин, казалось, действительно верил, что воинство Фелька, предводимое полководцем Севера, воскрешенным в теле местного аристократа, одержит победу.

Но Дардас без труда опрокинул те слабые заслоны, которые пока встречал: Каллах, Виндал, У'дельф, Суук... Суук вообще сдался, не сделав ни единого выстрела из лука, не обнажив мечей. Из чего только сделаны эти слабаки с Перешейка? А ведь в свое время Дардас встречал настоящих противников, людей, которые хотя бы способны были как следует подраться, прежде чем он растопчет их.

Он тихонько вздохнул.

— Вам не нравится еда, генерал?

Дардас поднял голову: его адъютант, занимавшийся упаковкой вещей, подошел к столу. Он приступил к исполнению своих обязанностей всего лишь час назад. По всему лагерю шли спешные сборы, приказа к выступлению ждали в любой момент.

— Еда отличная... Вы — Фергон, не так ли?

— Да, сударь, — сказал адъютант. Его лицо было усеяно веснушками.

— Я сказал бы, что это был самый вкусный ужин за последнее время, — продолжал Дардас. — Вы получили свою порцию?

— Да, генерал. Спасибо. Вы правы — угощение было весьма кстати.

Дардас отер рот полотняной салфеткой — в своей первой жизни он таких тонкостей обихода не знал, но приходилось помнить об условностях, раз уж он оказался в теле аристократа.