Элизабет Бойе - Ученик ведьмы

— Ну конечно! Ты умница, Нидбьерг. Ну-ка, хватай его за лодыжку, и снесем его вниз. Помнишь, как во времена нашей учебы старый Гирда наколдовал себе коня через потолок?

Ивар услышал, как что-то поволокли по полу, затем до него донеслось мягкое шлепанье по ступенькам. Он попытался было перекатиться к Гизуру, но тело ему не повиновалось. Ивар стиснул кулаки, поджал пальцы ног, и наконец ему удалось скатиться с постели. Он с трудом сел, гадая, сумеет ли доползти до Гизура и разбудить его.

— Что это было? — спросила внизу одна из сестер. — По-моему, там кто-то шевелится.

— Не может быть. Слух тебя подводит на старости лет, Сольборг. Они выпили столько меда, что и коня свалило бы с ног. Ну как, поможете вы мне с заклинанием, или, как всегда, придется все делать самой?

Ведьмы запели заклинание. Ивар пополз по полу, слабый, как мешок, наполовину заполненный зерном. Он от души надеялся, что пол не скрипнет. Добравшись до постели Гизура, Ивар изо всех сил дернул его за ногу. Маг даже не шевельнулся и продолжал храпеть. Ивар стукнул его кулаком по голени, но добился лишь едва слышного мычания. Собрав все силы, юноша подполз к изголовью и потряс мага за плечи. Достиг он только одного: еще сильнее закружилась голова. Гизур, не просыпаясь, что-то протестующе проворчал. Ивар соскользнул на пол и рухнул, уткнувшись лбом в холодные доски. Его мучили тошнота и слабость, и во рту горел омерзительный привкус меда. Как он ни боролся с собой, дремота овладела им, и он уснул как убитый прямо там, где лежал, — на голых досках пола.

Проснулся он утром, когда все прочие давно уже были на ногах. Все тело ныло немилосердно, и вдобавок Ивар замерз, хотя лежал на своей постели, укрытый до подбородка теплым одеялом. Удивленный, Ивар сел и глянул на Флоси — тот дрых вовсю, в отличие от Финнварда, который, сидя на краю постели, натягивал сапоги. Скапти умывался в тазу с водой, фыркая и плескаясь, точно тюлень, Эгиль спорил с Финнвардом, Гизур уже куда-то ушел, а Эйлифир выглядывал в окошко.

Эта мирная обыденная сцена совершенно смутила Ивара. Финнвард несильно толкнул Флоси, а тот в ответ невразумительно зарычал и начал лягаться.

— Пошел вон, дай поспать! — ревел он. — Я не хочу вылезать из постели до завтрашнего утра — и не вылезу!

Альвы оставили его в покое и всей компанией спустились вниз. Ивар на цыпочках подобрался к Флоси и хотел приподнять его одеяло, чтобы глянуть на ноги, которые, если верить сказкам, должны были сильно пострадать от ночной скачки. Однако Флоси был не в духе и запустил в него сапогом.

Ивар спустился вниз, постепенно осознавая, что события прошедшей ночи ему просто приснились. Теперь он уже не ощущал ни вялости, ни бессилия.

По виду Нидбьерг, Торвор и Сольборг никак нельзя было сказать, что они провели бессонную ночь. Они приготовили для гостей обильный завтрак, а на ужин собирались зажарить барашка. Ивар вздрогнул, вспомнив Сольборг и ее кинжал, и пристально глянул на старуху, словно пытался угадать, вправду ли она способна зарезать гостя спящим или превратить несчастного странника в коня и заездить его до смерти.

Сольборг улыбнулась ему добродушно, словно бабушка внуку, и сказала:

— Если хочешь, Ивар, помоги мне зарезать и освежевать ягненка — конечно, если не боишься крови.

Ивар дернулся, и сердце его на миг бешено забилось, но почтя сразу он осознал, до чего же глупо ведет себя. Он поспешно согласился, надеясь в душе, что Сольборг не успела заметить неладного.

После завтрака все разбрелись по своим делам — греться на солнышке, смазывать сапоги и вообще заниматься тем, что не требует лишних усилий. Ивар без особой охоты последовал за Сольборг в овечий загон и помог ей избрать жертву для вечернего пиршества. К его радости, все свершилось быстро и просто. Сольборг умело зарезала и освежевала барашка — по мнению Ивара, даже слишком умело. Он с трудом сумел оторвать взгляд от кинжала, покуда Сольборг не вытерла с лезвия кровь и не спрятала кинжал в ножны. Ивару до смерти захотелось пуститься наутек, а миг спустя он уже потешался над своими страхами.

Когда все было закончено, он отправился искать Скапти и нашел его настороженно сидящим у стены, где по требованию сестер путники развесили свое оружие. Скапти подвинулся на край скамьи, чтобы освободить местечко для Ивара, и вновь погрузился в невеселые размышления.

— Вот что я хотел бы узнать, — осторожно начал Ивар, — есть ли в мире порождения зла, которые не боятся солнца?

— Разумеется, есть — например, огненные йотуны. Они происходят от льесальвов, а есть еще и другие существа, что по той же причине выносят солнечный свет. Черные альвы породили племя лихих чародеев — альвкбнуров, которых ты бы назвал ведьмами…

— Альвконуры? — перебил Ивар. — А встречаются среди них ведьмы, которые превращают путников в коней и ездят на них всю ночь, пока не загоняют до полусмерти?

Скапта побелел как смерть — остался красным только шелушащийся кончик носа.

— Альвконуры! Вот оно что… С тех пор как мы оказались в этом доме, меня мучили страшные видения, и теперь я знаю почему. Скажу Гизуру, что надо немедля собрать вещи и убираться отсюда подобру-поздорову. Если он будет против, мы уйдем одни, — так я ему и скажу.

Ивар схватил Скапти за плащ и притянул к себе, точно козу на привязи.

— Скапти, — прошептал он, — я совсем не уверен, что нам надо говорить об этом вслух. У нас ведь нет доказательств. Может быть, мне только приснился их разговор на чердаке прошлой ночью? Они решали, кого из нас превратить в коня, чтобы поехать на сейдр, на Свиной Холм. Они взяли Флоси, а я хотел разбудить Гизура, но едва мог двигаться. Мне казалось, что я заснул прямо на полу, но нынче утром я проснулся в постели, так что это был только сон.

— А если нет, — медленно проговорил Скапти, — то кто же тогда уложил тебя в постель? Только они, больше некому.

— Так они знают, что я не спал! — прошептал Ивар.

В этот миг в залу широкими шагами вошел Гизур и с невыносимым грохотом рухнул в кресло. Выпятив подбородок, Скапти двинулся к магу:

— Гизур, я должен сказать тебе кое-что, и, боюсь, оно придется тебе не по вкусу. Вернее, я точно знаю, что не придется по вкусу, но мне наплевать. Как предводитель отряда, я требую, чтобы мы немедля покинули этот дом.

Гизур поднял бровь:

— Когда угодно, друг мой, хоть сейчас начнем собираться. Вот только малая незадача…

— Незадача? — Скапти настороженно глянул на него.

— День или два нам придется по очереди тащить на себе Флоси. Этот болван промочил вчера ноги и даже не остановился, чтобы их вытереть, а теперь они покрылись волдырями и ссадинами. Я смазал их мазью, и к завтрашнему утру все должно просохнуть. Нас ведь никто не гонит в путь, верно? — Он говорил так громко, что его голос наверняка доносился и в кухню.