Элизабет Бойе - Ученик ведьмы

Гизур был в наилучшем расположении духа и всех донимал похвальбой и самодовольством. Такое настроение оказалось заразительным, и вот уже Эгиль и Финнвард наперебой пичкали друг друга бессовестными небылицами о том, как они якобы давно уже догадались, что эти сестры — альвконуры, но помалкивали, не видя причины преждевременно поднимать шум из-за такого пустяка. Эйлифир нежился на солнышке, наотрез отказавшись рассказывать, что произошло ночью.

Утром Флоси проснулся в задиристом настроении — явный признак, что он почти здоров. Он жаловался на скудную еду и отсутствие удобств, возмущался ночевкой в сене, но — что хуже всего — его ноги все еще не были в состоянии выдержать дорогу, хотя Гизур непрестанно мазал их разными настоями и мазями из своей сумки.

— Еще один день в этом ведьмином гнезде! — стонал Скапти. — Ох, Гизур, не хочется мне застревать тут надолго. Того и гляди, нагрянут альвконуры со Свиного Холма, и что мы тогда будем делать!

— Здесь неплохая оборонительная позиция, — отозвался Гизур, — стены у этого коровника в десять футов толщиной.

Ивар был полностью согласен с недобрыми предчувствиями Скапти. Он принял на себя обыденную обязанность ухаживать за скотом, гадая, что будет с животными, когда отряд наконец тронется в путь. Он доил трех коров и выпускал ягнят из стойла попастись. Овцы постарше сами паслись на склоне холма и с каждым днем спускались все ниже в поисках травы — некому было отгонять их наверх, где трава гуще. Были еще несколько коз, бесчисленные гуси, куры и цыплята.

— Тошно мне от мысли, что они тут подохнут с голоду, когда мы уйдем, — говорил он Скапти. — Выпущу их на волю, авось кто-нибудь и уцелеет.

— Вряд ли — здесь вокруг шныряют тролли, — ответил Скапти. — Едва мы уйдем, как они разорвут на части все, что движется, и сожрут все, что жуется. Или же нагрянут альвконуры со Свиного Холма. Так или иначе — нас, надеюсь, здесь уже не будет. — Он сопровождал Ивара во время обхода хозяйства, борясь с тревогой и высказывая наимрачнейшие предположения.

Ивар обогнул угол свинарника и вдруг остановился как вкопанный. На расстоянии вытянутой руки от него стояла лошадь, с надеждой принюхиваясь к корзине в руках Ивара и помахивая длинным хвостом.

— Скапти! — позвал Ивар вполголоса, боясь спугнуть лошадь. — Поди сюда! Вот как мы сумеем уйти отсюда еще сегодня!

Скапти настороженно выглянул из-за угла:

— Осторожнее, Ивар, гляди, какие у нее зубы. Не слишком я люблю лошадей. В магии они, как правило, предвещают недоброе.

— Флоси сможет ехать верхом, пока у него не заживут ноги. Это лучше, чем если бы она здесь дожидалась погибели в лапах троллей. — Ивар погладил шею кобылы и почесал ей нос.

— Она и на лошадь-то непохожа, — заметил Скапти. — Дряхлая и загнанная, точно эти ужасные старухи.

Лошадь дернула ухом и стукнула копытом, отчего Скапти поспешно отпрянул. Ивар набросил ей на шею веревку, приговаривая:

— Пускай вид у нее неказистый, но Флоси она вывезет. Именно в таких кляч превратились бы три старухи — древних и костлявых. — Он поднял глаза от шишковатого хребта кобылы и воскликнул:

— Скапти, гляди! Еще две! Мы можем взять их всех, правда? Не придется тащить на спине мешки с припасами. И даже можно будет по очереди ехать верхом.

Скапти разглядывал еще двух кобыл, которые застыли .на приличном расстоянии, мотая головами и помахивая хвостами. Они были такие же дряхлые и узловатые, как кобыла, пойманная Иваром, одна — гнедая, изрядно тронутая сединой, другая — черная, с мордой, совершенно побелевшей от старости. Первая кобыла, черная, по сравнению с ними была даже красавицей — ни волоса седины и на носу белая полоска.

— Две черные кобылы, — проворчал Скапти. — Ивар, это мне совсем не нравится. Ты, наверно, слыхал о Черной Кобыле Фрейи и о том, как она скачет среди холмов и своим ржанием сводит животных с ума. Мне говорили, что альвконуры весьма почитают Фрейю.

— Эти старые клячи здесь ни при чем, — заявил Ивар. — Не думаю, чтобы Фрейя, какие бы лихие замыслы она ни лелеяла, согласилась иметь нагнеты и раздутые суставы.

Скапти отступил дальше — тяжело ступая, приблизились две другие кобылы. Черная кобыла с белой мордой куснула товарку, которая отпрянула от нее, оставив в корзине последние зернышки. Все трое, подергивая ушами и скаля крупные зубы, окружили Ивара, голодно фыркали и глядели на него полными надежды глазами.

Когда Ивар ввел кобыл в дверь коровника, Гизур вскочил с радостной гримасой. Финнвард, испуганно взвизгнув, шарахнулся прочь, зато Флоси со своего соломенного ложа обрадованно закричал:

— Наконец-то мы будем путешествовать как и надлежит альвам! У всех прочих соглядатаев есть кони.

— Ну а мне они ни к чему! — мрачно заявил Скапти. — Мы сумели пешком проделать долгий путь, обойдемся и дальше без этих кляч. Подумайте, как привлекут голодных троллей эти три куска мяса! Да и староваты они, насколько я могу судить.

— Вид у них подходящий, — отозвался Ивар, — а мы все устали от пешего пути.

Хмурясь, Скапти следил, как Гизур изучает копыта и ноги кобыл.

— Старые, но крепкие, — заключил маг, поднимаясь. — В Йотунсгард они нас доставят запросто. Финнвард, ты знаешь, как выглядит седло? Ну так поищи по гумнам.

— Гизур, — сказал Скапти, — нельзя нам брать с собой этих «кобыл». Они вызывают у меня недоброе предчувствие.

— Чепуха, — отозвался маг. — Ты попросту связал их с подворьем Нидбьерг. Учись различать свои ощущения. Эти лошади нам пригодятся, и еще как! Они повезут все наши мешки, да еще и одного-двух из нас в придачу. Такие кони обычно крепки и охочи к труду, и копыта у них крепче железа. Соберем вещи, и можно трогаться в путь.

Флоси отозвался радостным кличем и в валяных сапогах вышел, прихрамывая, понаблюдать, как его спутники собираются в дорогу. Даже Финнвард был рад появлению лошадей, хотя и побаивался их, и бросался прочь, стоило им фыркнуть или топнуть копытом.

Лошади стояли смирно, как неживые, покуда Гизур, Эгиль, Ивар и Финнвард хлопотали вокруг, седлали их, приторачивали мешки и дружески переругивались с Флоси, который, сидя на изгороди, не обделял своим вниманием ни одного узла или затянутого ремня. Скапти помогал им с большой неохотой, и с лица его не сходило обеспокоенное и мрачное выражение. Флоси взгромоздили на спину кобылы с полоской на носу, которую сочли самой подходящей для езды верхом, а гнедой достались все их мешки, кроме двух. Эти два мешка погрузили на беломордую кобылу, и еще осталось довольно места для всадника.

— Бросим жребий, кому ехать верхом, — предложил Гизур. — В полдень будем меняться, так что каждый хоть полдня, да проедет на лошади.

Лицо Скапти стало еще несчастнее: