Грег Бир - Хорал забвения

Майкл и его провожатый пересекли весь город, свернули с дороги и подошли к реке. На другом берегу, на пригорке, стояло довольно крупное сооружение, крытое жердями, землей и соломой. Если бы не два овальных застекленных окна и каменная труба наверху, эта хижина напоминала бы юрту кочевников Центральной Азии. Во дворе вокруг нее кучами лежал мусор: отдельно — мелкие камни, отдельно — палки, отдельно — черепа и кости животных; содержимое иных куч Майкл не смог распознать. В воздухе висела пыль и пахло какой-то дрянью — едва ли приятно, но все же терпимо. По границам двора торчали столбики, на них развевались лоскуты ткани, словно ветхие знамена.

— Как перейти? — спросил Майкл, когда они остановились на берегу.

Стражник показал на плоские камни, что виднелись под самой поверхностью медленной воды.

— Тебя ждут. — Он зашагал обратно в Полугород.

Майкл судорожно глотнул и ступил на камень. Вода струилась вокруг ботинок. Он подумал, что, если упадет в воду, то наконец проснется, отделается от наваждения. Но раз уж события последних двух дней не пробудили от кошмарного сна, едва ли следует ожидать такого благодеяния от этого мрачного потока. К тому же неизвестно, какие твари затаились в его глубинах. От страха Майкла мутило. Вцепившись в книгу, он шагнул на второй камень. Думая лишь о том, чтобы не упасть, он никого не заметил на другом берегу, пока не перебрался туда, — и потому вздрогнул от неожиданности, когда наконец поднял голову.

— Здравствуйте, — поспешил сказать Майкл.

Перед ним стояла весьма и весьма необычная женщина. Ее удлиненные члены сохранили женственную округлость, руки свисали почти до колен, а лицо было плоское, широкое, с длинными узкими глазами и тонкими бровями. Она чуть ссутулилась и оттого казалась ниже Майкла на дюйм-другой.

Женщина подняла руку и зашевелила перед плоской грудью длинными, как паучьи лапы, темными пальцами с тонкими черными ногтями.

— Здравствуйте, — повторил Майкл.

Она неторопливо оглядела его, ритмично покачивая головой. Ее короткие волосы цветом, длиной и толщиной напоминали гусиный пух.

— Джан Антрос, — произнесла она. — Обычное человеческое дитя.

Голос походил на мышиный писк, но в нем слышалось и нечто вроде завывания ветра.

Майкл снял левый ботинок и вылил воду, затем проделал то же самое с правым, ни на миг не спуская глаз с диковинной фигуры. В ботинках хлюпало, когда он их надевал.

— Меня зовут Майкл, — произнес он как можно учтивее.

— Тоненький да нежненький, — мелодично проворковали в хижине, и в окне показалась другая женщина. Ее лицо покрывала сеть морщинок, а также красных и пурпурных линий татуировки. — Никакой солидности.

У Майкла за спиной, на сравнительно безопасном расстоянии, появилась третья женщина. Она стояла на одной длинной и худой ноге, а другую, подогнув, прижимала к груди. Рыжеватые волосы были заплетены в длинную, до колен, косу.

— Толстуха прислала нам хилое человеческое дитя. Она надеется, что мы его обучим?

— Вы — Нэр, Спарт и… Кум? — спросил Майкл, пытаясь стучать зубами потише.

— Я Нэр, — представилась Журавлиха, стоявшая на одной ноге.

— Спарт, — проворковала та, что высунулась из окна.

— Кум, — сказала женщина с волосами как пух. — Хочешь у нас учиться?

— Я не знаю, чего хочу, — признался Майкл. — Мне бы только выбраться отсюда.

Журавлихи захихикали — словно прошелестели опавшие листья.

— Мы тебя не обидим, — заверила Кум, отступив на шаг. — Разве так, чуть-чуть. — Ее волосы на ветру казались живыми.

— Мы не имеем ничего против человеческих детей, — добавила Нэр и закружилась на месте.

— Но кое-что ты должен сделать, это уж точно, — пропела Спарт и плюнула в ближайшую кучу мусора.

— Выжить, — подхватила Нэр.

— Уцелеть в Сидхидарке.

— Бороться за жизнь.

— Бороться, чтобы стать человеком.

— Понял?

Майклу оставалось только кивнуть. В тот момент, когда он отвернулся от хижины, Спарт покинула свое место у окна и появилась между Нэр и Кум. Она оказалась самой высокой, ее продолговатое лицо особенно напоминало лица сидхов. Татуировка — замысловатый узор из листочков, веток и завитков, — украшала все не прикрытые одеждой части тела.

— Ты должен построить дом на этом холме, шагах в тридцати от нашего, — продолжала Спарт. — Лес тебе принесут сегодня вечером. Пока не построил собственный дом, считай, что не существуешь.

— А что сейчас делать? — спросил Майкл. Пока говорила Спарт, он не сводил с нее глаз, и вдруг заметил, что две другие Журавлихи исчезли.

— Будь терпелив. — Голос Спарт, подобно голосам Элионса и его всадников, звучал завораживающе. — Тебе ведь это по силам, а?

— Да.

— Пойди туда, где хочешь построить дом, и сядь. Лес будет попозже.

Журавлиха вернулась в хижину, оставив его в одиночестве на берегу ручья.

Майкл потоптался на месте, глядя на Полугород. Потом притенил ладонью глаза и посмотрел на небо.

Ни единого облачка. Сияющая эмалевая голубизна смешивалась с оранжевыми и зелеными полосами у горизонта. Примерно в тридцати ярдах от хижины, на другом берегу ручья, два камня образовали нечто вроде кресла шириной в ярд и высотой около полутора футов. Перебравшись на ту сторону, Майкл уселся в это естественное кресло и снова принялся разглядывать небо. Временами оно становилось необычайно красочным, сотни оттенков различных цветов добавлялись к голубому. И при этом оно не походило на картину, но казалось живым, переливалось и пульсировало.

Зрелище опьяняло. До сих пор Майкл видел все будто через закопченное стекло. Теперь, когда оставалось только сидеть в одиночестве и ждать, ясность прямо-таки хлынула с небес. Самой своей нереальностью небо подчеркивало реальность всего происходящего вокруг.

Впрочем, реальность эта была совсем иного свойства, нежели та, к которой Майкл привык на Земле. Она была живее, зримее и проще.

Он опустился на колени под валунами, сорвал травинку, растер в ладонях, измазав их соком. Стало щекотно — крошечный муравей пробирался по руке между светлыми шелковистыми волосинками. Он был прозрачный, с переливчатым опаловым оттенком. Прежде Майкл не задумывался, есть ли в Сидхидарке насекомые. Стало быть, есть, но, похоже, немного.

А как тут с птицами, кошками, собаками, коровами? Лошадей он уже видел, и… Откуда берется молоко?

Клонило в сон. Майкл прислонился спиной к камню и закрыл глаза. Тьма под веками умиротворяла и убаюкивала. Потихоньку вздыхал ветер.

Майкл не знал, сколько времени он проспал. Когда проснулся, солнце садилось. Облаков по-прежнему не было, но над горизонтом неподвижно висели цветные полосы: бледно-розовые и зеленые вверху и оранжевая — особенно яркая — над самым диском солнца. Майкл никогда не видел такого заката.