Грег Бир - Хорал забвения

— Не понимаю? — пробормотал Майкл.

— Только что Бири пытался выведать твои намерения, но не сумел. Ему еще не хватает опыта.

— Он хотел прочесть мои мысли?

Спарт пожала плечами и взяла Майкла за руку.

— Ты в самом деле человеческий детеныш, —усмехнулась она. И на этом разговор был окончен.

Когда совсем стемнело, Нэр велела всем идти за ней. Майкл шел перед Спарт, которая замыкала шествие, и спотыкался на удивление редко.

— Я стал половчее, — гордо сказал он, ни к кому не обращаясь. Мелочь, а приятно.

Но вскоре от него потребовались неимоверные усилия, чтобы не оказаться лжецом. Кум держала в руках палку, чей конец ей удалось поджечь, и этот тусклый факел служил единственным источником света. Майкл не спрашивал, почему нельзя подождать до утра. Он с трепетом ждал новых кошмаров, от которых теперь не защищал даже заколдованный круг. Но, похоже, встречи с ними входили в план Журавлих.

Путники спустились по склону на дно длинного оврага. Только их шаги нарушали тишину. Майкл забылся в монотонном ритме ходьбы, стараясь лишь держаться в круге света от тлеющей палки.

— Тсс? — прошипела Нэр.

Майкл поднял глаза и взглянул туда, куда смотрели остальные. Над оврагом на фоне звездного неба вырисовывался гигантский перевернутый череп, его беззубая челюсть вздымалась, словно арка.

Все остановились, и Кум выше подняла факел. Жуткий силуэт достигал не менее тридцати футов в высоту. Приглядевшись, Майкл понял, что это не череп, а нечто наподобие огромной раковины. Обитатель (возможно, он был не один) раковины высился над краем оврага. Из «глазниц» торчали длинные темно-синие ростки. Они соединялись, образуя удлиненное тело, из которого выступали три головы. Каждая голова разделялась на три стебелька с пастями — этакими зубастыми тарелками, лежащими друг на друге. Головы качались, стебельки извивались, пасти щелкали зубами. Там, где у черепа полагается быть носу, торчала рука, треугольная в поперечном сечении; на конце ее шевелились щупальца, все до одного увенчанные светящимися шарами. И шары качались, как фонари в руках ночного сторожа.

Майкл остался на месте только потому, что так поступили другие. Инстинкт твердил: «Беги, а то кондрашка хватит». Его выдохи напоминали скрежет стальной заготовки под напильником. От биения крови в ушах, казалось, могли разрушиться скалы. И действительно, несколько камешков скатилось в овраг, когда тварь поползла и повернула головы к Майклу и его спутникам.

Бири созерцал ее в благоговении.

Чудовище либо не видело, либо не обращало внимания на спутников. Оно двигалось с тошнотворной медлительностью. Еще несколько камней покатилось по склону, головы опять повернулись, затем раковина отползла от края оврага с шумом, от которого бросало в дрожь, — как будто гигантские ногти прошлись по листу наждачной бумаги площадью в несколько акров. Майкл втянул голову в плечи и сел на землю. Бири оглянулся и вытер лоб рукавом. Майклу этот жест понравился — он был совсем человеческим. Спарт толкнула его в бок — пора двигаться дальше.

Через несколько минут они пересекли границу Земель Пакта и оказались в зеленой степи недалеко от реки. Ранним утром они добрались до пригорка. Майкл вошел в свой дом и упал.

Его трясло. Лишь когда дрожь и ужасные воспоминания отпустили, он повернулся набок и уснул.

Бири стоял возле дома Майкла лицом к восходящему солнцу и держал над головой свою палочку. Потом облюбовал место на земле, сел и опустил голову на грудь. Он тоже уснул.

Майкл сел и протер глаза. Он даже не услышал, а ощутил, что Бири подошел к его жилищу.

— Да? Что такое?

— Мне ночью принесли лес, — сказал Бири. — Я построил дом.

Майкл откинул полог в дверном проеме и выглянул наружу. Новое, почти такое же, как у Майкла, строение выросло на пригорке футах в двадцати. Спросонья Майклу стало неловко в присутствии сидха.

— Хорошо.

— До тебя я не разговаривал ни с одним человеком. Даже не слышал о Землях Пакта, пока не отправился в путешествие.

Миска с кашей дожидалась Майкла у двери. Он сразу принялся за еду, черпая и отправляя кашу в рот двумя пальцами.

— Откуда ты? То есть, мне это не обязательно знать… Просто я очень плохо себе представляю Царство.

— Обменяемся сведениями? — предложил Бири. — Гин Крона считают, что мы должны вести себя достойно и не спорить, раз уж обучаемся вместе. Мне очень интересно, где ты жил раньше и как сюда попал.

Майкл согласился рассказывать о своих приключениях. Сидх время от времени кивал. Когда речь зашла о существе в платье с оборками, он нахмурился. Майкл отодвинул пустую миску и сказал:

— Теперь ты.

— На севере, за саванной и Небчат Лен — это озеро, очень глубокое, почти море, — есть лес, который называется Конхем. Там я родился.

Он умолк, искоса поглядывая на Майкла глубоко посаженными глазами.

— Ты много знаешь о сидхах?

Майкл отрицательно покачал головой.

— Почти ничего.

— Сидх обычно не помнит родителей, особенно если он еще до своего рождения, или даже до зачатия, избран в жрецы. У нас считается, что любить женщину и иметь от нее детей — удел слабого, и отцы стыдятся своего потомства. Вот почему молодых сидхов так мало. — Он обратил взор на Полугород. — Наверно, гибридов рождается больше, чем сидхов. Во всяком случае, я не встречал ни одного сидха моложе меня. А наши матери после родов возвращаются в свои дома, и о детях заботятся бан-сидхи… мафок мар, приемные матери, они не принадлежат ни одному клану и служат членам Мална, Черного Ордена.

Бири что-то рисовал на земле палочкой. Когда он ее поднял, рисунок стерся сам собой.

— Понимаешь?

— Кажется, да. Я почти не знаю каскарский, но про бан-сидхов слышал. Говорят, они забирают мертвых.

Уши Бири чуть приподнялись. Майкл ни разу не замечал такой способности у гибридов.

— Бездомные баны, которые не воспитывают детей, передают умерших сидхов арборалам или относят в гробницы. В зависимости от воли покойных.

— А где эти лес и саванна? Мы были в каком-то лесу…

— То — маленький лес, всего лишь рощица. Вокруг лежит саванна — Плата, а за ней Конхем, самый глухой и дремучий лес в Царстве. Сначала я жил в Конхеме, потом меня привезли в Чебал Мален, Черные горы, и отдали на попечение Таракса…

Бири наклонился вперед и посмотрел Майклу в глаза. Тут произошло нечто удивительное. Холм с хижиной Журавлих пропал из виду, перед Майклом возник высокий белобородый сидх в черном одеянии. Таракс нагнулся и взял ручонку крошечного Майкла, или, вернее, Бири. Картина растаяла, на миг перед взором Майкла опять появилась хижина, а потом он увидел высоченную гору с плоской вершиной и изрезанными склонами, на которых бушевала вьюга. Секунду спустя он очутился на совершенно плоской равнине, выложенной исполинскими каменными плитами; ряды плит тянулись во все стороны на многие мили, и по ним скользили длинные тени облаков.