Грег Бир - Хорал забвения

Беспокоится, подумал Майкл.

— Он уже в круге, пусть подойдет ближе, — произнесли за спиной. Майкл узнал голос Спарт, но не увидел ее.

— Владыка Фитиля! — крикнул Майкл. — Чем ты провинился? На тебя рассердились наставники? Ты оказался самым большим подлецом в Малне, совершил предательство, или просто там решили, что вполне обойдутся без такого ничтожества, как ты?

— В Малне ко мне относятся по-прежнему, — холодно и едва слышно ответил Элионс. — Я исполняю в Землях Пакта свой долг. Не даю выплеснуться людской мерзости.

— Тебя не хотят принять обратно, — издевался Майкл. — Чем ты оскорбил Таракса?

— Берегись, — проговорил Элионс.

Майкл ощутил легкое прикосновение к своей ауре памяти и сразу заблокировал ее.

— Антрос! — Конь Элионса проник в центр круга, но без седока. Майкл сильнее прижался к холодному камню.

Наконечник фитиля засиял перед носом у Майкла, затем показался Элионс и нацелил оружие ему в грудь. Доспехи блестели и морщились, как живая кожа. Кленовый лист, казалось, отделился от панциря на груди и обрел самостоятельное существование. Он превратился в лавровый, потом в дубовый и снова стал кленовым. Элионс отвел фитиль назад, чтобы ударить. При этом он напевал. Звучало это поистине странно, нечто подобное как-то раз пели Журавлихи, словно пытались уловить мотив, а он все время ускользал.

За спиной у Элионса взлетела и закружилась сухая трава. Земля вокруг смерчем взмыла ввысь. У Элионса поднялись волосы. На мгновение сидх застыл с нацеленным фитилем в руках, и Майкл опять ощутил близость смерти.

Потом Владыка Фитиля исчез. Из-под земли с ревом десятка товарных поездов появился чудовищный стальной змей, закрученный спиралью, как часовая пружина. Он разинул пасть и схватил Владыку Фитиля сверкающими стальными зубами. На Майкла посыпались комья земли.

Змей поднял сидха высоко в небо. Потом с оглушительным звоном и треском разлетелся на куски. Обломки распрямились и вонзились в землю, образовав треножник. Голова змея оказалась на вершине треножника, точно в центре круга из глыб.

Элионс был словно мышь в зубах у кошки. Он тянул к Майклу дрожащую руку. Майкл медленно обошел треножник, пока не рассмотрел хорошенько Владыку Фитиля, затем разблокировал свою память.

— Дерево, дерево! — шептал Элионс. — Скорее! Позови арборалов…

Он корчился в ужасающих судорогах. Стальные зубья вонзались все глубже — Майкл услышал, как затрещали кости, — и треножник покачнулся.

Элионс умер.

Майкл был потрясен до глубины души. Содрогаясь и борясь с тошнотой, он не мог отвести глаза от трупа. Элионс схвачен и казнен, и он, Майкл, участвовал в этом. Наконец он отвернулся от треножника и окровавленного сидха.

Перед Майклом стояла Спарт. Ночной ветер развевал ее волосы.

— Сидхи еще не закончили, — сказала она. — Мы должны идти.

— Кто это сделал? — Майкл указал на треножник.

— Кларкхэм, который называет себя Изомагом.

— Почему?

— Не знаю. — Голос Спарт звучал необычно хрипло, и она дрожала. — Может быть, это месть за нарушение Пакта.

— А Элионс знал, что его тут ждет?

— Нет, конечно. — Спарт прикрыла глаза. — Хватит вопросов.

Она побрела по траве, и Майкл пошел вслед. Пожары в Эвтерпе угасали. Опять зарядил снег, и Майкл с удивлением обнаружил, что снежинки, падая на Спарт, не тают, словно она больше не владеет хилока.

— Я видел Ламию.

— Вот как? — Журавлиха не остановилась и не оглянулась.

— Она сейчас ни на что не способна. Недавно сбросила кожу.

Спарт поежилась.

— Тихо, — проговорила она.

Сверху донеслось протяжное завывание, уже знакомое Майклу. Он поднял голову, но ничего не увидел в задымленном небе. Снег пролетал сквозь дым. Казалось, он возникает из ничего.

На сей раз Майкл не прилагал усилий, чтобы угнаться за Спарт. Она шагала неторопливо и не очень бодро.

— Пользуйся своими знаниями, — сказала она. — Всадники еще здесь.

— Они не знают про Элионса?

Спарт не ответила. Майкл сердито посмотрел ей в спину и поджал губы. Даже сейчас старухе удалось вывести его из себя.

Осторожно пробираясь среди тлеющих руин и груд кирпича, они через несколько минут приблизились к Двору. Он тоже был разрушен. Майкл заглянул за развалины толстой стены. Камеры с узниками оказались под открытым небом.

В наименее поврежденной части города ему встретилось немало людей. Одни бежали, другие стояли в оцепенении, некоторые, закованные в кандалы, не могли сойти с места. Группы мужчин и женщин жались к стенам, углам, и гаснущие пожары отражались в испуганных глазах. Майкл нигде не видел мертвых или даже серьезно раненных. Очевидно, памятуя об угрозе Изомага, сидхи не решились учинить в городе кровавую резню.

Спарт спустилась в подвал почти не пострадавшего двухэтажного складского здания. Майкл последовал за ней, ориентируясь в темноте по ее шагам и придерживаясь обеими руками за стены.

За коридорами оказалась комната, освещенная керосиновыми лампами. На полу всюду валялись обломки плетеных ящиков и мебели. Саманные стены были усеяны серебристыми блестками, они сверкали невыносимо ярко.

Посреди комнаты на куче мусора понуро сидел Саварин. Услышав шаги, он рассеянно поднял голову. Его лицо и одежда были в сверкающей пыли. Он уставился в пол, потом, словно вспомнив о чем-то, поднял хмурый взгляд на Майкла.

— Предатель, — пробормотал он. — Ты им рассказал.

Голос был унылый, безжизненный.

— Я никому не рассказывал, — возразил Майкл, но переубедить Саварина, очевидно, было нельзя.

Он лишь покачал головой и снова уткнулся взором в пол. Спарт показала на человеческий силуэт в самом углу. Майкл узнал Элину. На ее коже и одежде тоже мерцала серебристая пыль. Элина сидела, поджав колени, на самодельной скамеечке для фортепьяно. Рядом стоял инструмент.

Вернее, то, что от него осталось. Фортепьяно было выпотрошено, и многочисленные детали, изогнутые и изломанные, валялись на полу.

Майкл подошел к Элине, дотронулся до плеча, но она резко отодвинулась, едва не упав вместе со скамеечкой.

— Я знаю, ты не рассказывал, — хрипло проговорила Элина, отворачиваясь. Она крепче сжала колени, опустила на руки подбородок и стала тихонько покачиваться.

— Мы не воспользовались порошком. Сидхи нас опередили. Я играла. Давно об этом мечтала, а тут — такая возможность. Мы с Саварином играли в четыре руки… А твой порошок не пригодился. Вот, возьми.

Она протянула Майклу мешочек. Он оказался почти пуст, лишь несколько крупинок мерцали на дне.

Спарт схватила мешочек и сердито ощупала. Потом стряхнула ладонью яркие блестки с волос Элины.

— Испортили! Извели попусту!

Журавлиха презрительно фыркнула и потащила Майкла прочь.