Грег Бир - Хорал забвения

Глаза увлажнились.

— Хоть бы Арно иногда навещал меня, пусть даже в воробьином теле! Он такой прекрасный человек.

Голда вытерла слезы и крепко обняла Майкла, потом отпустила и оправила на нем куртку.

— Он тебе доверял, — повторила Голда, придерживая Майкла за лацкан. — Ты сам решишь, что лучше.

И вот, стоя перед домом Кларкхэма, Майкл если не успокоился, то по крайней мере смирился. На деревьях пообочь улицы пели ночные птицы, их трели всегда ободряли Майкла, казалось, они слегка рассеивают мрак.

Он сам толком не знал, зачем пришел сюда. Чтобы исполнить последнюю волю друга, которого потерял, едва успев обрести? Неужели Валтири действительно хотел, чтобы Майкл посетил этот дом? Все это было очень странно.

Майкл вставил ключ в замочную скважину.

«Найти то, что лежит за пределами».

Он повернул ключ.

«Теперь музыка бродит здесь, как привидение».

Дверь отворилась бесшумно.

Майкл вошел и плотно затворил ее за собой. Тихонько щелкнул замок. Идти по прямой в темноте оказалось непросто. Он задел плечом стену. «Бом!» — неожиданно зазвучала она, словно гигантский колокол. Майкл не знал, в прихожей он или в гостиной. Вскоре он наткнулся еще на одну дверь и ощупью нашел ручку. Дверь отворилась так же легко и бесшумно, как и входная. Слева от Майкла виднелся другой дверной проем, он вел в помещение меньших размеров. Лунный свет, проникая сквозь французские окна, молоком разливался на голом деревянном полу. Во всех комнатах отсутствовала мебель.

Французские окна отворялись на патио, окруженное садом и унылой кирпичной оградой. Оконные ручки были холодны, как льдинки.

Майкл вышел в патио, и дорожка из каменных плит повела его к калитке. Когда Майкл входил через переднюю дверь, он не видел луны, но теперь над изломами крыши за кирпичной оградой висел печальный зеленоватый диск. Он почти не светил — странно, ведь лунное сияние, струившееся в дом через французские окна, казалось очень ярким. Уличные фонари тоже скупились на неестественный, желтовато-зеленый свет.

Казалось, деревьев стало меньше. Голые, они напоминали скелеты. Пахло антисептиком, озоном и плесенью, как будто воздух долго хранился в стерильных условиях, а потом вдруг испортился. На совершенно черном небе не было ни звездочки. Окна соседних домов заливал неровный слабый свет, явно не от обычных ламп и не от телеэкранов.

Майкл повернул налево и приблизился к дому. Дверь, как и обещала записка, оказалась приотворена. В узкую щель падал уютный неяркий свет. Шагнув через порог, Майкл увидел изящный столик с кривыми ножками на полированном паркете. На столике в латунной чаше яблоки и апельсины отсвечивали и даже как будто отливали голубизной. Слева, примерно в восьми футах от входа, стрельчатая полированная дверь вела в гостиную. Майкл затворил переднюю дверь.

Воздух в доме оказался несвеж, запашок плесени от стен и пола незримым облаком висел в прихожей. Майкл поморщился и направился к стрельчатой двери. Судя по освещению, в доме кто-то жил, но, кроме собственных шагов, Майкл ничего не слышал.

Из мебели в гостиной было только кресло на большом круглом ковре перед темным камином. Ковер с узором из коричневых и черных концентрических кругов напоминал мишень. Кресло, обращенное спинкой к Майклу, медленно покачивалось взад-вперед, он не видел, кто там сидит. Но когда кресло перестало качаться и начало поворачиваться, он сообразил, что нарушает инструкцию.

У Майкла вдруг пропала охота смотреть по сторонам; его и самого могли увидеть. Он бегом пересек гостиную и попал в другую комнату, совершенно пустую. «Вероятно, тебе захочется на что-нибудь посмотреть, но не останавливайся», — требовала записка. «Я не останавливался, просто задержался», — сказал себе Майкл. Все же следовало быть поосторожней. Убедившись, что никто его не преследует, он вышел из дома через заднюю дверь и оказался на вымощенной кирпичом патио. Слева по шпалерам и навесу вились гледичии. По обе стороны от крыльца в кустах олеандра роились светлячки. За патио над клумбами и кустами висели бумажные фонарики.

Майкл вздрогнул, увидев, что под шпалерами с гледичией кто-то сидит за стеклянным, с металлическими ножками столом. В мерцании тусклых фонариков Майкл разглядел длинное платье с оборками и широкополую шляпу, отчасти скрытую в тени.

Майкл завороженно смотрел. Может быть, этот человек дожидается его здесь, чтобы проводить дальше? В записке ничего не говорилось о встрече с женщиной. Майкл пытался различить черты лица под шляпой.

Женщина (если это была женщина) медленно и неловко, точно автомат, поднялась со стула. От этого зрелища у Майкла по всему телу побежали мурашки. Он попятился, сорвался с патио и упал ничком. Несколько мгновений он лежал, боясь вздохнуть. Потом приподнял голову.

Женщина подошла к краю патио. Длинное платье скрадывало движения, но все же Майкл понял, что ее конечности сгибаются неправильно, не как у нормальных людей. Лица он по-прежнему не видел.

Когда она сделала еще шаг, Майкл вскочил и помчался по саду к железной калитке. Засов он отодвинул без труда и остановился в переулке перевести дыхание. «Теперь налево», — напомнил он себе. Сзади послышались шаги, скрипнул засов. Пятая или шестая калитка налево? Слишком темно, записку не перечитать. Но Майкл хорошо видел калитки по обе стороны улочки, а за каменной оградой — силуэты деревьев, черные, огромные и совершенно неподвижные.

Он бежал и считал калитки. «… Два, три, четыре, пять». Тут он остановился, потом подошел к шестой.

На калитке висел замок. Майкл интуитивно понял, что перелезть нельзя. Иначе на той стороне окажется лишь тьма. Он полез в карман за ключом — единственным ключом, который ему оставил Валтири.

Женщина в платье с оборками была уже ярдах в шести-семи. Она приближалась спокойно и неторопливо, словно была уверена, что времени у нее достаточно.

Ключ подошел, но не сразу повернулся в замочной скважине. Пока Майкл возился, сзади раздался протяжный вздох, и вдруг что-то холодное надавило на плечо, что-то твердое и шершавое скользнуло по рукаву…

Майкл распахнул калитку, рванулся вперед и упал на засохшую траву. Калитка громко лязгнула. Он ждал с закрытыми глазами, сжимая в кулаках рыхлую землю и былинки.

Лишь через несколько секунд он осознал, что его больше не преследуют. И в воздухе что-то изменилось. Майкл оглянулся на каменную стену и калитку, но не увидел жуткой незнакомки.

Майкл облегченно вздохнул. Теперь бояться нечего — пока, а там будет видно.

— Удалось, — проговорил он, вставая и отряхиваясь. — И впрямь удалось!

Все же особой радости он не испытывал. Произошло нечто странное. И страшное вдобавок.