Терри Брукс - Черный единорог

— резко сказал Абернети.

Но советник покачал головой:

— Нет, это те самые. Такими я видел их во сне, так гласят надписи на переплетах и так эти книги Описываются в древних рассказах. Это те самые продавшие книги.

Мгновение все молчали. Бен задумчиво взирал на книги, потом бросил взгляд по сторонам и нашел смутную фигуру Сапожка, выглядывающего из-за плеча советника. Кобольд зловеще ухмылялся.

Бен снова уставился на книги.

— У нас здесь одна книга, где на каждой странице нарисованы единороги, — наконец произнес Он, — и другая, где нет ни одного единорога, но выжжена середина каждой страницы. Черт возьми, это что-то означает! Советник, помните сон Ивицы о черном единороге? Может, наши единороги как-то связаны с ее сном?

Тьюс на минуту задумался:

— Не вижу никакой связи. Ваше Величество. Черный единорог — это, в сущности, легенда. Наши единороги не закрашены черным, а специально изображены белыми. Видите, как прорисованы контуры? — Для ясности он перевернул несколько страниц второй книги. — Черный единорог был бы оттенен или отмечен еще как-нибудь, чтобы изобразить цвет…

Советник примолк, брови тесно сдвинулись в раздумье. Костлявые пальцы мягко нащупали выжженный замок на первой книге.

— Почему этот замок взломали, а другой не повредили? — ни к кому конкретно не обращаясь, тихо спросил он.

— Согласно «Хроникам царствования королей Заземелья», в долине с самого начала не было единорогов, — вдруг вставил Абернети. — Но однажды они появились, целое стадо. Точнее, существует такая легенда. Дайте-ка подумать… Да, я вспомнил. Будьте добры, подождите минуточку.

Он поспешил вон из комнаты, каблуки стучали по камню, ночная рубашка волочилась сзади. Через несколько секунд Абернети вернулся с королевскими хрониками Заземелья. Книга была очень древняя. Обложка совсем истрепалась.

— Да, вот эта, — объявил писец. Он положил фолиант рядом с волшебными книгами, быстро перелистал его и остановился. — Да, здесь. — Абернети какое-то время читал про себя. — Это произошло сотни лет назад вскоре после образования долины. Из туманов феи впустили к нам в долину большое стадо единорогов. Феи прислали их сюда по вполне определенной причине. Очевидно, фей волновало неверие в чудеса, все более распространяющееся во многих далеких мирах, таких, как ваш, любезный король… — Писец смерил Бена неодобрительным взглядом… — И вот феи хотели показать этим мирам, что чудеса все еще существуют. — Абернети умолк и, хмурясь, скосил глаза на древние письмена. — Текст трудно читать, потому что язык очень старый.

— Может, дело в том, что у тебя глаза старые, — с ехидцей поинтересовался советник и потянулся к книге.

Абернети с возмущением выхватил книгу из рук советника.

— Мои глаза раза в два лучше твоих, волшебник! — огрызнулся Абернети. Он прочистил горло и продолжал:

— Вероятно, Ваше Величество, феи прислали единорогов, чтобы, повторяю, доказать разуверившимся мирам, что чудеса все еще существуют. Из Заземелья через временной коридор должно было попасть в каждый из этих миров по одному единорогу. — Он опять притих, почитал еще и затем захлопнул книгу. — Но, разумеется, этого так и не случилось.

Бен нахмурился:

— Почему?

— Потому что все единороги пропали. Ваше Величество. Больше их никто никогда не видел.

— Пропали?

— Я помню эту историю, — сообщил Тьюс. — Откровенно говоря, мне всегда казалось это довольно странным.

Бен нахмурился еще больше.

— Итак, феи послали в Заземелье стадо белых единорогов, и они все пропали. И больше их никто не видел, видели только черного единорога, который — то ли легенда, то ли действительность — лишь иногда появляется Бог знает откуда. И если не считать пропавших волшебных книг, которые мы теперь получили и в которых нет ничего о волшебстве, есть только множество изображений единорогов и обгоревшие пустые страницы.

— Смотрите, один замок сломан, а второй держится, — добавил советник.

— О Миксе ничего, — задумчиво произнес Бен.

— И о превращении собак, бывших когда-то людьми, обратно в людей тоже ничего, — фыркнул Абернети.

Все смотрели друг на друга и молчали. На столе перед ними лежали раскрытые книги — две волшебные, хотя в них, казалось, не было ничего волшебного, и одна историческая хроника, в которой не было исторических сведений. Бен все больше беспокоился. Чем дольше они распутывали эти сны, тем больше все запутывалось. Сон Бена оказался ложью, сон Тьюса был правдой. Это были сны разного происхождения…

Должно быть.

А может, и нет. Сейчас Бен ни в чем не был уверен. Наступала ночь. Путь назад, в Заземелье, был долгий. Бен устал, ум притупился от напряжения. Сегодня у Бена не хватило времени и энергии, чтобы все обдумать. До завтра недалеко. Придет утро, и они отыщут Ивицу, а когда они ее найдут, то будут разбираться в своих снах до тех пор, пока не поймут, что же происходит.

— Закройте книги, советник. Мы идем спать, — объявил Бен.

Отовсюду послышалось приглушенное одобрение. Сапожок ушел на кухню ужинать и мыть посуду. Абернети поплелся следом, унося с собой древнюю историю. Советник сгреб в охапку волшебные книги и, не говоря ни слова, унес их.

Бен смотрел на уходящих друзей, оставаясь один в полутьме. Он жалел, что не попросил их остаться, чтобы заставить себя еще немного поломать голову над загадкой.

Но это глупо. До завтра ничего не изменится.

Бен неохотно потащился спать.

Бен был взбешен от того, какой непродуманный совет он дал себе в тот вечер. На память пришли собственные слова: «До завтра ничего не изменится. До завтра недалеко». Как же сейчас он раскаивался, с горечью думая о том, что необоснованно черпал в них уверенность.

Все это, конечно, теперь понимал он задним умом. Так бывает всегда.

Неприятности начались почти сразу же. Бен удалился из кабинета прямо в спальню, накинул ночную рубашку и лег в постель. Он устал, но сон не приходил. События дня будоражили Бена, и загадка снов билась в его мозгу, точно загнанная в угол крыса. Бен преследовал крысу, но не мог ее поймать. Она без труда убегала от него, оставляя чью-то тень. Бен видел контуры этой тени, но не мог понять, чья она. Ее глаза горели огнем во тьме.

Бен заморгал и сел, опершись на локти. Рунный камень, подарок Ивицы, раскаленный докрасна, сверкал на тумбочке у кровати, там, куда положил его Бен. Бен сощурился, вдруг сообразив, что он уже почти заснул, но свет его разбудил. Цвет камня означал грозящую опасность — опасность угрожала Бену все время на обратном пути.

Но где же, черт возьми, опасность?

Бен встал и прошелся по комнате, как животное, выслеживающее добычу. И ничего не нашел. Одежда все так же лежала на стуле, как Бен ее бросил; сумка по-прежнему стояла на месте, на полу около гардероба. Бен остановился посреди комнаты и стал ждать, чтобы его прогрело жизненное тепло замка. Замок Чистейшего Серебра ответил ему глубоким внутренним свечением, которое окутало Бена с ног до головы. Сама крепость была безмятежна.