Мэрион Брэдли - Повелительница ястреба

— Хочешь, я позову Пречиозу! Когда она спустится, ты можешь подержать ее. Я думаю, ей тоже одиноко в небе.

Не дожидаясь ответа, девушка свистнула и, подхватив взмахивающую крыльями ястребицу, посадила ее на луку седла. С лица мальчика тут же исчезла печаль — лучшей награды не придумаешь, обрадовалась Ромили. Теперь парнишка скакал необыкновенно гордый, ликующий. Еще бы — рядом с ним, как бы с хозяином, едет настоящий верин, такой громадный и сильный, каких он ранее и не видывал.

— Ромили, когда война окончится и наступит мир, можно мне будет поучиться у тебя, как тренировать ястребов? Вот если бы ты согласилась стать моим сокольничим! О нет, девушка не может быть сокольничим, она — сокольничья…

Ромили ответила мягко, стараясь не обидеть мальчика:

— Неизвестно, что будет после войны, Кэрил. Я бы с удовольствием обучила тебя тому, что знаю. Беда в том, что, к сожалению, многое из того, что мне удается, нельзя выразить словами. Тебе следует обладать чутьем. В сердце, в ларане… — «Удивительно, но теперь, — отметила про себя Ромили, — это слово не вызывает во мне раздражения». Это радовало, и после небольшой паузы она продолжила: — Ты должен знать птиц, любить и понимать их.

Она запнулась, искоса глянула на Кэрила — что-то новое, непонятное отразилось на его лице. Или ей почудилось? Мало ли что может померещиться… Но нет! Ее взгляд словно пробил толщу лет… Боже, кто перед ней? Этот мальчик, обладающий удивительной способностью проникать в мысли людей и животных, серьезный, как монах, и в то же время отличающийся необыкновенным очарованием, присущим Хастурам, — кто он? Сияние королевской короны осенило его голову — это было как проблеск, как мимолетный взгляд в будущее. Неужели Кэрилу суждено когда-то занять трон? Вот же он, образ грядущего монарха!..

Ромили едва не вскрикнула — отвергла эту картину, ясновидение вызвало страх. Нет, подобный дар к добру не приведет… Она перевела дух…

По той ли причине, что тем, кто обладал таким даром, было дано слишком многое, а это было опасно, очень опасно, Ромили чуяла возможную беду. Не потому ли отец отказался отправиться в Башню, где мог бы развить свой ларан? Не это ли ощущение опасности заставило его отвергнуть все, что не помогало в работе с животными и птицами, что казалось лишним, чуждым? Но сможет ли она не повторить его путь? Как же справиться с тем, что заложено в ее разуме, сердце, душе? Сможет ли она вынести это бремя или лучше отказаться и более не вспоминать о ясновидении, способности прозреть будущее? За что она получила этот дар? В радость ли он или в наказание за грехи отцов? Девушке вспомнились многочисленные легенды, которые рассказывали о людях, сходивших с ума, обнаружив у себя такой ларан.

Как могло взбрести в голову, что Кэрил когда-нибудь станет королем? Отец его всего лишь советник у дома Ракхела, и, если Ракхел победит, все равно это не приблизит Лиондри к трону. Безумием было бы считать, что Лиондри, разуверившись в обоих претендентах на корону, попытается основать новую династию…

— Ромили? Роми?.. Ты что, заснула?

Голос Кэрила привел ее в чувство.

— Роми, можно мне запустить Пречиозу? Мы вместе поохотимся — нам же на ужин нужна дичь, правда?

Девушка улыбнулась.

— Ну что ж, попробуй, однако сомневаюсь, что она принесет добычу кому-нибудь другому, а не мне. Но сначала спроси разрешения у госпожи Яндрии, может, нам и не нужна дичь. Она старшая, а не я.

— Прости, — поджал губы Кэрил, — но что-то я не могу признать в ней благородную даму или госпожу. Мне бы и в голову не пришло, что у нее надо спрашивать разрешения! Мы с тобой равны, словно ты одна из моих родственниц.

— Нет, я тебе не родственница, но ее кровь не уступает моей и даже твоей. Я тебе не говорила, что Яни — двоюродная сестра лорда Орейна?

— Лучше бы ты мне этого не говорила! Их родители — злейшие враги моего отца. Я бы не хотел, чтобы он расправился с ней…

Ромили выругала себя за то, что распустила язык. Надо было спасать положение.

— Знатность не имеет значения в нашем Ордене, и Яндрия отказалась от привилегий, связанных с благородным происхождением. Так же как и я, Кэрил.

Эта новость пришлась мальчику по душе, хотя Ромили не поняла, чему он обрадовался.

— Я спрошу Яни, нужно ли нам мясо на ужин, — наконец объявила она, — и ты пустишь Пречиозу, если она послушается тебя. Яни, конечно, не может запретить тебе поохотиться с ястребом. А там и я попробую. Может, удастся!.. Ведь никто же не может запретить тебе приготовить ужин.

— Я не умею, — гордо заявил Кэрил, потом усмехнулся, опустил глаза. — Конечно, если ты покажешь, как ощипать и зажарить дичь, то я…

Ромили глянула на него и захихикала. Кэрил тоже.

— Я научу тебя, как самому приготовить птицу, — сказала Ромили.

Через три дня всадники добрались до озера, лежавшего во впадине между холмами, и Кэрил, показав на величественное здание, расположенное в широкой долине, объяснил:

— Хали в той стороне… И замок моего отца.

Ромили решила, что здание более похоже на дворец, чем на крепость, но ничего не сказала. Мальчик добавил:

— Как же я рад снова увидеть отца и мать!

Как будет рад Лиондри, встретив сына живым и здоровым, после стольких приключений вернувшегося из рук врагов! Но и на этот раз Ромили промолчала. Этим утром, выпустив ястребицу в полет, она глазами птицы оглядела широкие просторы равнин Валерона — на горизонте степи то там, то здесь столбы дыма, пожар уничтожал селения и замки, отряды вооруженных людей кружили вдоль границ, скапливались, сталкивались, отступали и шли вперед.

Весь этот день и последующие сестры скакали по выжженной земле. Повсюду бросались в глаза следы войны: сожженные фермы, башни в руинах — казалось, только землетрясение могло разрушить до основания сложенные из огромных камней стены замков. Что за ужасное бедствие прошлось по этим местам, из каких кругов преисподней Зандру оно вырвалось? И повсюду следы огня и трупы, скелеты… Теперь все ехали молча — жуткое безмолвие стояло над степью, даже свиста робких земляных крыс не было слышно. Все вымерло…

Всадники выехали на вершину холма — и не поверили глазам. Перед ними лежала ухоженная деревенька. Цвели сады, однако в этом благоухающем уголке не было слышно ни единого человеческого голоса. Ни дымка не поднималось над крышами нарядных нетронутых домиков. Ни ржанья лошадей, ни воя рабочих червинов, ни квохтанья кур, ни собачьего лая не долетало до ошарашенных путешественников. Не скрипели колеса, не повизгивал колодезный журавль. Не было и людей… Мертвая тишина стояла над деревьями, пронзительное, грозящее бедой беззвучие. Только приглядевшись, можно было заметить неестественно ядовитый налет на стенах домов, на плетнях и по колеям широкой улицы. Словно напал невидимый враг, омыл деревеньку пронзительной, смертельной зеленью и умчался… Или нагнало откуда-то зеленоватое гибельное облако, заполонило оно поселение, потравило людей и растаяло.