Мэрион Брэдли - Владычица магии

— Да, он там будет в безопасности. Но в силу практических соображений это невозможно. Моему сыну должно воспитываться как христианину, церковь обладает немалой властью. Священники никогда не признают короля, который…

— А мне казалось, ты только что говорил, будто мальчик никак не может унаследовать твой титул, — сухо отозвалась Вивиана.

— Ну, вероятность все-таки есть, — в отчаянии выговорил Утер, — если у Игрейны других сыновей так и не родится. Если мальчик будет воспитываться у друидов, среди всей этой магии… священники сочтут это злом.

— Ты и меня считаешь средоточием зла, Утер? И мерлина? — Вивиана поглядела прямо в глаза собеседнику, и Утер смущенно отвернулся.

— Нет. Конечно же, нет.

— Так почему бы не поручить сына Игрейны мудрому мерлину и мне, Утер?

— Потому что и я тоже не доверяю магии Авалона, — наконец признался Утер. Он нервно провел пальцем по вытатуированным на руках змеям. — Я на этом вашем острове такого насмотрелся, от чего доброму христианину впору побледнеть как полотно… А к тому времени, как сын мой вырастет, весь остров окажется в руках христиан. Так что королю и не понадобится иметь дела со всем этим чародейством.

Вивиана с трудом сдержала закипающий гнев.

«Глупец, это мы с мерлином возвели тебя на трон, а вовсе не твои христианские священники и епископы». Но что толку спорить с Утером?

— Поступай так, как подсказывает тебе собственная совесть, Утер. Но заклинаю тебя: отправь мальчика куда-нибудь, так, чтобы местопребывание его осталось в тайне. Объяви по стране, что ты отсылаешь от себя сына, дабы он взрастал в неизвестности, вдали от льстивых придворных — это дело обычное, — и пусть люди думают, будто мальчик едет в Малую Британию, ведь при дворе Бана живут его двоюродные братья. А сам отдай его на воспитание какому-нибудь из вассалов победнее — скажем, кому-нибудь из прежнего окружения Амброзия, Уриенсу там или Экторию, тому, что понезаметнее и ненадежнее.

Утер медленно кивнул.

— Игрейне тяжко будет расставаться с ребенком, — проговорил он, — но принцу должно получить воспитание, подобающее его высокой участи, и преуспеть в военных искусствах. Я даже тебе не открою, свояченица, куда его отошлю.

Вивиана улыбнулась про себя: «Ты и в самом деле думаешь, что сохранишь это от меня в тайне, Утер, ежели я пожелаю узнать, где мальчик?» Но вслух она этого благоразумно не произнесла.

— Есть у меня к тебе еще одна просьба, зять, — промолвила она. — Отдай мне Моргейну, пусть девочка воспитывается на Авалоне.

Мгновение Утер изумленно глядел на собеседницу, а затем покачал головой:

— Невозможно.

— Для Верховного короля нет ничего невозможного, разве не так, Пендрагон?

— Для Моргейны есть только два пути, — отозвался Утер. — Она выйдет замуж за человека, безоговорочно мне преданного; за того, кому я могу доверять. Или, если я не подыщу ей в мужья союзника настолько сильного, ее ждет монастырь и постриг. Не нужно мне в королевстве никакого корнуольского лагеря!

— Девочка недостаточно благочестива, сдается мне, хорошей монахини из нее не выйдет.

Утер пожал плечами:

— Я дам ей такое приданое, что в любом монастыре ее с распростертыми объятиями примут.

Вивиана вспыхнула от гнева.

— Как думаешь, долго ли ты удержишь свое королевство без благоволения Племен, а, Утер? — осведомилась она, неотрывно глядя на собеседника. — Племенам дела нет до твоего Христа и до твоей религии. Они покорны Авалону, когда вот их… — Жрица коснулась пальцем вытатуированных змей, вздрогнув, Утер отпрянул, но Владычица неумолимо продолжала:

— Когда вот их нанесли на твои руки, Племена поклялись повиноваться Пендрагону. Если Авалон лишит тебя поддержки… мы высоко вознесли тебя, Утер, — тем ниже тебе падать.

— Громкие слова, леди. Но исполнишь ли ты угрозу? — отпарировал Утер. — Пойдешь ли ты на такое ради девчонки и в придачу дочери Корнуолла?

— Хочешь проверить? — Вивиана, не дрогнув, глядела в лицо короля, и на сей раз Утер не отвел глаз: он достаточно разозлился, чтобы выдержать ее взор. «Великая Богиня! — подумала про себя жрица. — Будь я десятью годами моложе, о, как бы мы с ним правили — я и он!» За всю свою жизнь она знала лишь одного-двух мужчин, равных ей по силе, но Утер — о, этот противник достоин ее стального закала! А как же иначе; ведь его долг — не дать распасться королевству до тех пор, пока не возмужает сужденный король! И она не поставит под угрозу единство Британии — даже ради Моргейны. Но, может быть, Утера удастся урезонить?

— Утер, послушай меня. Девочка обладает Зрением, это у нее врожденное. От Незримого ей не укрыться; Незримое настигнет ее, куда бы она ни пошла, а играя с такими вещами, она навлечет на себя всеобщую нелюбовь; ее станут боятся и призерать точно ведьму. Хочешь ли ты такой участи для принцессы при твоем дворе?

— Ты сомневаешься, что Игрейна способна воспитать свою дочь, как подобает христианке? В самом худшем случае, запертая в стенах монастыря, она вреда не причинит.

— Нет! — воскликнула Вивиана, да так громко, что сидящие за нижним столом подняли головы и удивленно воззрились на нее. — Утер, девочка рождена жрицей. Запри ее в монастыре, и она зачахнет, точно поморник в клетке! Ты обречешь дитя Игрейны на смерть или на жизнь, исполненную страдания и безысходности? А я уверена — я говорила с девочкой, — что там она наложит на себя руки.

Вивиана видела, что этот последний довод не оставил Утера равнодушным, и заговорила еще убежденнее, еще горячее:

— Это у нее в крови. Так пусть обучается должным образом, пусть разовьет свои таланты. Утер, она что, настолько здесь счастлива или так уж украшает твой двор, что тебе жаль с ней расстаться?

Король медленно покачал головой.

— Я пытался полюбить ее ради Игрейны. Но она… странная, — промолвил он. — Моргауза, бывало, дразнила ее — она, дескать, из народа фэйри; и, не знай я ее родителей, я бы и сам в это поверил.

Вивиана принужденно улыбнулась:

— Верно. Она такая же, как я и как наша мать. Моргейна не предназначена для монастыря и церковного звона.

— Но как же я отберу у Игрейны обоих детей сразу? — в отчаянии вопросил Утер. Сердце Вивианы сжалось от боли и смутного чувства вины, но она покачала головой.

— Игрейна тоже рождена жрицей. Она смирится со своей судьбой, как ты, Утер, смиряешься со своей. А ежели ты опасаешься гнева своего исповедника, — проницательно предположила она и в глазах собеседника прочла, что не ошиблась, — так не рассказывай никому, куда ты ее отправляешь. Пусти слух, если хочешь, что отослал ее обучаться в женскую обитель. Она слишком мудра и серьезна для придворной жизни с ее вздорными любовными интрижками и женскими сплетнями. А Игрейна, зная, что дети ее в безопасности, счастливы и растут, готовясь к тому, что им суждено, будет довольна, пока у нее есть ты.