Саймон Браун - Наследство

Олио наклонил голову, всерьез раздумывая над услышанным замечанием.

— М-м-ожет быть, и так, — ответил он. — Но, кроме того, если бы я был на твоем месте, я бы прежде всего переоделся.

Линан оглядел себя. Его одежда была сплошь запятнана засохшей кровью.

Олио еще не успел дойти до двери, как вернулся Камаль в сопровождении слуги, несшего за ним корзину сухих дров. Оба они поспешно поклонились Олио, который в знак приветствия взмахнул рукой и тут же отошел в сторону, освобождая им дорогу.

Пока слуга подкладывал в очаг сухие дрова, Камаль прошептал Линану:

— Приготовьтесь.

— О чем ты бормочешь…?

Однако закончить вопрос Линану не удалось. Он услышал тяжелую поступь в коридоре, и в двери появился Деджанус, одетый в полную форму Личной Стражи Ее Величества, держа в руке жезл, обозначавший его обязанности. Ростом он был едва ли не выше Камаля и заполнил собой весь дверной проем. Одарив Линана одной из своих знаменитых насмешливых улыбок, он сделал шаг в сторону. Из-за его спины показалась сама королева Ашарна с нарочито отсутствующим выражением на лице.

Она была одета, как обычно в дни официальных приемов, в тяжелую льняную рубаху, изукрашенную затейливыми узорами из рубинов и изумрудов, поверх которой был наброшен черный бархатный плащ, развевавшийся за ее спиной, и блестевший в свете светильников, подобно блеску черной воды в лунных лучах. На шее королевы висели четыре Ключа Власти, главные свидетельства непререкаемой королевской власти в королевстве Гренда Лиар и принадлежавших ему землях. Они были достаточно тяжелы, и казалось, что голова королевы склонялась под их тяжестью, потому что было отчетливо видно, как были напряжены мышцы ее шеи и плеч. Маленький рост в сочетании с обременительными обязанностями приемного дня подчеркивал болезненность королевы, делая ее схожей с хрупкой глиняной куколкой. Ее белые пышные волосы были тщательно собраны на затылке и заколоты золотой диадемой с выгравированным на ней фамильным гербом, черным силуэтом пустельги на золотом поле. Прекрасные, изящные руки королева скрестила на груди, и ее бледно-серые глаза выражали самое живое участие к тому, что происходило рядом с ней.

— Ваше величество! — воскликнул крайне удивленный Линан.

Все присутствовавшие в комнате склонились в почтительном приветствии.

Ашарна удовлетворенно фыркнула и жестом подозвала к себе Олио и Линана для ритуального поцелуя в щеку.

— Ну что же, я рада видеть вас дома, даже в столь поздний час, — произнесла она, обращаясь к Линану и безучастным взглядом скользя по его окровавленной одежде. Не дожидаясь ответа, она подошла к Эйджеру и внимательно вгляделась в его лицо. — Это он, тот самый?

Вопрос был адресован Камалю.

— Да, Ваше Величество.

— Где мой доктор? — повелительно спросила она, и Трион тут же возник перед ней, словно появился прямо из воздуха. Линан заметил толпившихся в коридоре придворных; было похоже, что королеву сопровождала вся свита без исключения.

— Что вы скажете? — обратилась королева к Триону.

— Ваше Величество, он серьезно ранен. Если он переживет эту ночь, то возможно, что он и выживет, хотя лично я думаю, что он едва ли увидит рассвет.

Королева глубоко и надолго задумалась. Никогда прежде Линан не видел ее такой утомленной. Ему захотелось подойти к ней, взять ее за руку, взять на себя часть ее забот, однако он остался стоять на месте, как обычно скованный ее отчужденным видом. С горечью он подумал, что мать всегда так далека от него.

— Я хочу остаться наедине с этим человеком, — произнесла она наконец, однако Линану показалось, что выражение ее лица говорило о том, что она предпочла бы находиться где угодно, только не наедине с Эйджером.

Деджанус хотел было что-то возразить, но Ашарна повелительно подняла руку, и он только почтительно поклонился. Все покорно вышли, Деджанус закрыл за собой дверь и встал возле нее на страже. Линан, зажатый между Камалем и одним из придворных, так сильно надушенным, что к его горлу подступила тошнота, недоумевал, что заставило Ашарну лично беспокоиться о калеке, раненном в уличной драке. Краем глаза он взглянул на Камаля. Все, конечно, было бы понятно, если бы кто-то был в курсе ночных событий и его собственной роли в них.

Неужели она намеревалась разбудить беднягу и устроить ему допрос? При этой мысли волосы на шее Линана начали подниматься, однако он попытался взять себя в руки. Трион что-то вполголоса говорил одной из своих помощниц, привлекательной молодой женщине, одетой по последней моде в платье из отличного полотна, украшенное цветными фетровыми полосами. Она лишь недавно была взята ко двору, и судя по ее смуглой золотистой коже, Линан решил, что она из четтов или аманитов. Скорее из аманитов. Четты, как правило, не отличались особенным вкусом при выборе одежды. Эта мысль заставила его улыбнуться. Женщина решила, что он улыбнулся ей, и ответила в свою очередь улыбкой. Сердце Линана слегка дрогнуло. Большинство придворных Ашарны хотя и кланялись ему при встрече с деланным почтением, в обычных обстоятельствах старались не замечать его. Должно быть, до нее пока еще не дошли все дворцовые сплетни. Подумав так, он загрустил.

Он вдруг почувствовал, как поднялись волоски на его руках, как загорелась кожа на лице. Взглянув на крупные запястья Камаля, он увидел, что и на них светлые волоски встали дыбом. Теперь Линан понял, что все то, что тревожило его, не меньше беспокоило и всех остальных, ожидавших в коридоре.

— Что происходит? — приглушенным голосом спросил он Камаля.

Камаль не ответил, его взгляд был устремлен вперед, а тело напряжено.

Один из придворных упал в обморок. Линан узнал чрезвычайно тучного Эдейтора Фэнхоу, могущественного Прелата Кендры, чьи церемониальные одежды теперь распростерлись вокруг него подобно крыльям огромной бабочки. Кто-то опустился возле него на колени, чтобы удостовериться, что он жив. Линан почувствовал сострадание к прелату, но тут же решил, что в его положении лучше было бы пожалеть самого себя. Он ощутил тошноту в желудке и испугался, что тоже может потерять сознание. Потом он подумал о том, что прелат, вне всяких сомнений, был самым главным человеком в свите Ашарны. Так почему же он упал в обморок?

Ответ потряс Линана. Он напрягся и застыл, его дыхание стало поверхностным, и несмотря на то, что в коридоре было жарко, и горели камины, его точно захлестнула холодная волна. Эдейтор упал потому, что из всех придворных он был наиболее чувствителен к магии. Ашарна прибегла к действию одного из Ключей Власти. Должно быть, это был Ключ Сердца, который иногда называли Исцеляющим Ключом. За всю свою жизнь Линан не слышал, чтобы Ашарна пользовалась властью, заключавшейся в королевских символах. Ему не однажды рассказывали о необыкновенной силе Ключей, однако он весьма цинично считал все эти рассказы не чем иным, как легендами, сложенными для того, чтобы вызвать в народе больше уважения к трону, в точности так же, как Меч Короля Тибальда, изукрашенное и совершенно бесполезное оружие, которое должен был держать в руках каждый новый монарх во время коронации. Нельзя было бы сказать, что Линан сомневался в существовании магии — ему нередко доводилось видеть, как ею пользовались члены пяти магических обществ, — однако то, что его собственная мать могла владеть магическими средствами, потрясло его. Пользоваться магией, в которой содержится такая огромная сила!