Кристофер Банч - Король-Демон

В коридорах дворца царило безумное столпотворение. Придворные и ординарцы носились взад и вперед, выкрикивая приказания, которые никто и не думал выполнять. Схватив одного детину, я встряхнул его, приводя в чувство.

— Император! Где он?

— В покоях его нет... Он в том большом кабинете Я побежал по лестнице, уланы последовали за мной.

Мы ворвались в кабинет. Там горел огонь — небольшое уютное пламя за решеткой камина. Император облачился в одежду провидца. Огромные столы с картами сдвинули к стенам, и два помощника выводили магические символы на кроваво-красном от отблесков пламени полу. Тенедос был совершенно спокоен.

— Доброе утро, Дамастес. Майсирцы в конце концов проснулись.

— Да, ваше величество. И вам необходимо срочно покинуть Джарру. Вы должны перебраться в безопасное место.

— Всему свое время, — отмахнулся Тенедос. — Сначала я попытаюсь изгнать дух огня, обрушившийся на Джарру.

— Ваше величество?!

— Молчи, трибун! Здесь я отдаю приказания!

Полный гнева, я расхаживал взад и вперед по кабинету, стараясь не проронить ни звука, чтобы не помешать магии провидца. Тенедос распевал заклинания, его помощники и полдюжины колдунов Чарского Братства пробовали творить заклятия. Но зарево пожаров, проникающее через большие окна, разгоралось все ярче.

— Похоже, — наконец промолвил император, по-прежнему сохраняя спокойствие, — магия азаза, на мой взгляд, являющаяся первопричиной пожара, успела пустить прочные корни. Огонь будет гореть еще какое-то время.

Велев домициусу Отману приготовить экипаж императора и загрузить в него сейфы с документами, я заставил Тенедоса одеться. Придворных уговаривать было не надо; к тому времени, как мы выбежали из дворца, их уже и след простыл. Я буквально силой втолкнул императора в карету и приказал кучеру гнать прямо к дворцу азаза, открыть ворота в стене и выбраться из города.

— Но... там, наверное, нас ждут вражеские солдаты.

— Ждут ли нас солдаты — это еще бабушка надвое сказала, а вот пожар точно не даст нам пощады! Шевелись, и поживее!

Возница неохотно повиновался, и экипаж тронулся. Я отправил всех своих уланов с императором. Если за городскими воротами стоят майсирцы, опытные солдаты разберутся и без моих приказаний.

Вскочив в седло Каземата, я поскакал к ближайшим казармам гвардии. Мне пришлось проехать мимо особняка, где мы с Алегрией всего три дня назад присутствовали на балу, устроенном Баранской гвардией. Молодые легаты, нисколько не смущаясь отсутствием подходящих партнерш, продемонстрировали нам танцы своей родины, такие искрометные и задорные, что им позавидовали бы полудикие негареты. Сейчас из окон особняка на улицу вырывались языки пламени. Вдруг здание словно взорвалось, выбросив вверх металлическую крышу. Листы раскаленного металла, взлетев в воздух, сверкнули в отблесках вспыхнувшего пламени и, покружившись, рухнули на мостовую в нескольких ярдах от меня. Над пожаром поднялся столб искр и пепла, и Каземат от страха встал на дыбы — но, к счастью, мы уже успели выбраться из опасной зоны.

Отыскав Агина Гуила, я объяснил ему, куда я отправил его шурина, и посоветовал направить ко дворцу азаза несколько полков, чтобы обеспечить безопасность императора. В кои-то веки трибун не колебался, не спрашивал дополнительных указаний. Выбросив из головы и его, и императора, я попытался придумать какой-нибудь способ борьбы с огнем. Увы, я так ничего и не придумал. Никто не знал, где майсирцы держали свои средства тушения пожаров. Я даже сомневался, есть ли у них что-то подобное, ибо, как я вспомнил, Джарра трижды выгорала полностью. Но если бы мы и нашли какие-нибудь приспособления, вряд ли нам удалось бы эффективно их использовать: солдат учат убивать людей и крушить имущество, а не спасать их.

Я приказал военным патрулям бороться с поджигателями любыми доступными средствами. Угрюмым, перепуганным солдатам, видящим, как у них на глазах гибнет последняя надежда на спасение от суровой майсирской зимы, не требовались дополнительные разъяснения. Сначала всех, пойманных с горючими материалами вблизи очагов возгорания, вешали. Однако это отнимало слишком много времени, и вскоре с виновными стали расправляться ударом меча. Но пожар в столице только разрастался, и патрули начали убивать всех мечущихся на объятых пламенем улицах, на ком не было нумантийских мундиров.

Я вспомнил, что у меня на родине в Симабу, когда жгли убранные рисовые поля, для остановки продвижения огня применяли встречные поджоги. Сейчас я попытался применить ту же тактику. Но то ли ветер дул не в ту сторону, то ли заклинания азаза были слишком сильными, но пожары, призванные создать зоны безопасности, лишь усугубляли общую катастрофу.

Наконец на востоке забрезжил рассвет. Весь город был застлан облаками черного дыма, не пропускавшими солнечные лучи. Я выехал на площадь, в центре которой был фонтан. Солдаты, расквартированные в окрестных домах, посчитали его самым безопасным местом и набились в него, словно лягушки в болото. Но огонь подошел слишком близко, и на площади стало так жарко, что все, находящиеся в фонтане, сварились живьем. На улицах валялись обгорелые трупы, обуглившиеся, словно картошка, слишком долго пролежавшая в костре, потерявшие сходство с людьми.

Но мертвые могли считать, что им повезло. Другие, обожженные до неузнаваемости, должны были радоваться, если от шока лишались чувствительности. Но все же повсюду были слышны жуткие крики, вызванные нестерпимыми муками. Я никогда не подозревал, что человек, умирая, может так громко вопить. Серебряный кинжал Йонга в то утро работал не переставая, принося раненым единственное благословение, которое я мог им дать: быстрое возвращение на Колесо.

Один раз я увидел Алегрию — она упросила Балка разрешить ей вернуться в город, где разыскала один из лазаретов и устроилась туда санитаркой.

Джарра продолжала гореть. Единственными зданиями, неподвластными огненной стихии, были каменные храмы, поэтому в них разместились лазареты, казармы, штабы. Я понимал, что благочестивые майсирцы сочтут это кощунством, но выбора у нас не было.

Пожар бушевал трое суток, а затем, словно остальные силы природы возмутились безудержным разгулом Шахрийи, завыли ветры, и небеса разверзлись.

На третий день после начала пожара я встретился с императором. Тенедос бродил по пепелищам, с любопытством посматривая по сторонам. Валясь с ног от усталости, я все же отсалютовал ему. Император небрежно отсалютовал в ответ.

— Дамастес, спасибо за то, что ты, вероятно, спас мне жизнь, — сказал он. — Это все ужасно. Не могу представить себе, чтобы человек... чтобы целый народ... был настолько варварским, что мог спалить собственную столицу. Хотя, не сомневаюсь, вину за это возложат на дикарей-нумантийцев.