Кристофер Банч - Король-Демон

— Ты говоришь загадками.

— Мне следовало бы на этом остановиться, но все же я добавлю, что стал сыщиком, так как хотел служить правде. Возможно, она стала для меня своеобразным божеством.

Внезапно догадавшись, что могли означать таинственные слова Кутулу, я поспешил переменить тему разговора.

— Вернемся к Товиети. Приходилось ли тебе слышать о таком явлении, как «конченые люди»?

— Приходилось, — подтвердил Кутулу. — В Нумантии извечно существует проблема безземельных, какими бы именами их ни называть. Полагаю, так обстоят дела в любом государстве, обладающем жесткой системой землепользования.

Однако меня беспокоит то обстоятельство, что в последнее время их численность, похоже, растет. Что самое страшное, мне удалось обнаружить связь этих бродяг с Товиети.

— Следует ли нам этого опасаться?

— Тебе — нет, — успокоил меня Кутулу. — А вот мне следует, потому я должен беспокоиться по поводу всего, что угрожает стабильности Нумантии. Как ты сказал, в подвалах королевства шныряет много разных крыс.

— Еще один вопрос, — сказал я. — Должен ли я по-прежнему считать себя мишенью душителей?

— Вне всякого сомнения, — не раздумывая ответил Кутулу. — Особенно если учесть, что император назначил тебя командующим своей Имперской гвардией.

— Пусть ты и в немилости, — усмехнулся я, — но слух твой от этого не стал менее чутким.

— Естественно, — улыбнулся Кутулу. — Я же еще не умер.

— Хорошо. Полагаю, твои способности потребуются Нумантии в самом ближайшем будущем. — Я встал. — На самом деле я навестил тебя в первую очередь ради того, чтобы передать приглашение моей жены отужинать у нас. Как насчет завтра?

Казалось, Кутулу опешил, и у меня мелькнула мысль, приглашали ли его хоть раз на чисто светское мероприятие.

— Ну... обычно я работаю допоздна... Фу, что я говорю! Разумеется, я приеду. Когда?

— Лучшее время — через два часа после захода солнца.

На дорожке перед крыльцом нашего особняка стояло больше десяти роскошных экипажей. На одном я заметил герб Аграмонте. Гадая, что бы это могло предвещать, я бросил поводья Кролика Карьяну и поспешил в дом.

У дверей меня встретил мой новый мажордом. В библиотеке наверху собрались человек пятнадцать дворян, среди которых был брат Маран. Сняв плащ, шлем и портупею с мечом, я прошел в круглую гостиную, чтобы встретить гостей.

Праэн, старший брат Маран, ждал меня в дверях. Было как-то странно сознавать, что этот огромный грубоватый мужчина является ближайшим родственником моей нежной, изящной жены. Точнее, трудно было поверить, что Маран принадлежит к семейству Аграмонте, потому что Праэн и его брат Момин были точной копией своего покойного отца.

Остальные гости были старше Праэна, но, откормленные, самоуверенные, гордые своей властью, в дорогих, но безвкусных одеждах, они также были типичными представителями провинциальной знати.

Среди присутствующих Маран была единственной женщиной. Поцеловав ее в щеку, я удивленно поднял брови, безмолвно спрашивая, что здесь происходит.

— Извини, Дамастес, — сказала она. — Но Праэн прислал мне записку только сегодня утром, когда ты уже уехал в Военный Дворец. Я отправила гонца, но он так и не смог тебя отыскать.

— У меня были дела за пределами дворца, — объяснил я.

— Праэн сказал, что дело не терпит отлагательств. Ему и этим господам необходимо как можно скорее переговорить с тобой, — сказала Маран. — Я предупредила их, что ты обычно возвращаешься домой в это время, и предложила подождать. Праэн рассказал мне, в чем дело, и я согласна, что это очень важно.

Я повернулся к Праэну.

— Как всегда, рад приветствовать вас у себя дома. С некоторыми из присутствующих здесь господ я не знаком. Будьте любезны, представьте нас.

Праэн познакомил меня со своими друзьями. Граф такой-то, барон такой-то, лорд такой-то и так далее. Кто-то принадлежал к древним родам, кто-то был из новоиспеченных дворян. Большинство имен были мне знакомы. Провинциальная знать консервативных убеждений, долго колебавшаяся перед тем, как принять сторону императора Тенедоса. Я отметил, что практически никто не дотронулся до спиртного, хотя кувшинов и бутылок было предостаточно.

— Господа, — начал я. — Насколько я понял, дело у вас весьма срочное, так что предлагаю отставить в сторону любезности. Прошу вас прямо сказать, чем я могу быть вам полезен.

— Будьте добры, прикажите слугам покинуть зал, — попросил меня Праэн.

Я выполнил его просьбу.

Один из гостей, лорд Драмсит, встал и раскрыл кожаную переметную суму. Достав оттуда четыре небольшие иконки, он расставил их на равномерном расстоянии по периметру круглого помещения.

— Сегодня утром мой чародей наложил на них заклятие, — объяснил лорд Драмсит. — Он заверил меня, что иконы не позволят подслушать наш разговор никому, в том числе членам Чарского Братства и даже самому императору.

Я тревожно встрепенулся. Неужели эти люди собираются предложить мне нечто такое, что не понравится императору?

Кашлянув, Праэн начал:

— Дамастес, мы пришли к вам, чтобы обсудить серьезную опасность, нависшую над Нумантией. Времена сейчас бурные, и нам показалось, что в наших силах помочь императору, занятому другими проблемами.

Я молчал.

— Слышали ли вы о безземельных бродягах? — продолжал Праэн. — В разных местах их именуют по-разному, но мы в Ирригоне называем их «кончеными людьми».

— Я встретил двоих по дороге в замок.

— От этих ублюдков сплошные проблемы, — поддержал Праэна один из его друзей. — Они не признают ни закона, ни богов. В основном это беглые рабы.

— Граф прав, — подтвердил Праэн. — И ситуация становится только хуже. Этим негодяям уже недостаточно скрываться в пещерах и густых лесах. Теперь они вооружаются и объединяются в банды.

— Мерзавцы имели наглость захватить одну из моих деревень, — подхватил еще один дворянин. — Выгнали моих надсмотрщиков, спалили их дома и пригрозили, что, если они не уберутся отсюда подобру-поздорову, их тоже бросят в костер.

Присутствующие встретили его слова громким ропотом.

— Всем хорошо известно, — сказал Праэн, — что императора больше заботят... ну, скажем, дела заграничные. Но надо что-то делать с этими проклятыми преступниками, причем без промедления. Если позволить сброду возомнить, что он может поднять голову, потом сам Умар не сможет привести его в чувство.

— Будет то же самое, что произошло десять лет назад, — запальчиво произнес один из лордов. — Когда нам пришлось иметь дело с Товиети или как там они себя называли.

— Дамастес, вы в этом разбираетесь лучше нас, — сказал Праэн. — Это ведь вы... и император... усмирили бунт.

— В этом участвовали многие другие, — сухо заметил я.