Кристофер Банч - Крылья Урагана

Потом в ход пошло колдовство. В рочийских рядах вдруг появились какие-то странные красные существа размером с собаку. Клыкастые и когтистые, он походили на гигантских красных муравьев, но у каждого было ощеренное в ухмылке человеческое лицо. Они бросались под ноги наступающим, и, когда те падали, другие демоны, вцепившись когтями в латы солдат, вгрызались в беззащитные лица или рвали глотки.

Поле битвы оглашали отчаянные крики, перекрывая грохот барабанов, и дирейнские полевые командиры отдали своим войскам приказ двигаться вперед.

Дирейнские части повиновались, и две волны — наступающая и обороняющаяся — нахлынули друг на друга, слившись в общем безумии. Дирейнцы отступили, и Хэл решил, что они дрогнули, потом понял, что им было приказано отойти, перегруппироваться и снова наступать.

Демонические муравьи терзали рочийских солдат, но, будучи облечены в смертную плоть, не были защищены от ударов. Хотя их клыки вгрызались в противников до последнего издыхания, на руках, ногах и телах рочийцев болтались безжизненные муравьиные головы.

Исчезли они столь же внезапно, как и появились, — рочийские маги все-таки нашли защитное заклинание.

Дирейнцы опять пошли в атаку, и снова ряды наступающих разбились друг о друга. Потом дирейнцы послали в долину резервы, и рочийцы дрогнули. Они отступили вверх по склонам к своим укрепленным рубежам, преследуемые дирейнской пехотой, не щадившей на своем пути никого.

Тяжелая кавалерия устремилась вперед, стремясь упрочить победу и окончательно добить рочийцев. Но те уже заняли заранее подготовленные позиции за остроконечными засеками, и дирейнцы прекратили атаку.

Потерпевшим поражение рочийцам следовало отступить на безопасные укрепленные позиции, но они весь день и всю ночь оставались на горном хребте.

Возможно, герцог Ясин не решался отступить из страха, что его поражение вызовет гнев королевы Норции.

Или же он готовил какой-то план. Или просто был слишком упрям, чтобы признать свое поражение.

Как бы то ни было, Третий легкий кавалерийский, пополненный половиной полка сэйджинцев, собрали перед рассветом и приказали подобраться к рочийским флангам и выяснить, что они затевают.

Хэл присутствовал на строевом собрании лорда Ка-нисты, стоя, как и подобало зеленому сержанту, в тени, за спинами лордов и придерживая свои сомнения при себе.

Один рыцарь, очень стройный, очень длинноволосый и очень длинноусый мужчина, был далеко не так сдержан. Звали его Киннеар.

— Сэр, — сказал он. — Мы уже во второй раз выступаем таким составом...

— Вообще-то, в третий, сэр Киннеар, — уточнил лорд Каниста. — Первый был еще до того, как вы вступили в наши ряды.

— ... а это значит, что у нас нет опыта совместных сражений. Кроме того, — не смутившись, продолжил Киннеар, — легкая кавалерия не способна ни на что большее, чем на разведку и набеги.

— Нам даны четкие приказы, — сказал Каниста. — Но, полагаю, причина нашего выступления именно в этом составе также и в том, о чем вы только что упомянули. Военачальники не станут возражать, если мы наткнемся на какой-нибудь обоз и слегка пощиплем его.

— Допустим, сэр, что мы зайдем слишком далеко и их проклятая тяжелая кавалерия атакует нас. Что тогда?

— Мы организованным порядком отступим. Послышалось изумленное перешептывание.

— А если мы допустим, что этого шанса у нас не будет? — не сдавался Киннеар.

В соответствии с полученными мной приказами, — сказал Каниста, — сэйджинская тяжелая кавалерия прикроет нас, а если их будет недостаточно, то в дело пустят наших.

— Сэйджинцы? — фыркнул Киннеар.

— Это возмутительно, — нахмурившись, вступил в разговор сэйджинский рыцарь, бородатый крепыш. — Вы обвиняете моих людей в трусости?

— Нет, — протянул Киннеар, — только в некоторой... замедленности реакции.

— У вас был шанс взять свои слова обратно, — закусил удила сэйджинец. — Теперь я вынужден требовать сатисфакции!

— В любое удобное для вас время, — отозвался Киннеар, положив ладонь на рукоятку меча.

— Немедленно прекратите, оба! — рявкнул Каниста. — Нам предстоит сразиться с неприятелем, и если кто-нибудь из вас станет упорствовать в своей глупости, я велю приковать вас к вашим палаткам. Свое тщеславие можете сколько угодно тешить после боя. Но не раньше! Перед нами стоит серьезная задача, джентльмены. Возвращайтесь к своим войскам и прикажите им готовиться выступить во славу Дирейна и ваших полков, и да будет с вами удача в бою!

Хэл стоял достаточно близко к сэру Киннеару, чтобы расслышать, как тот пробормотал:

— Черт, это катастрофа. Нас слишком много, чтобы передвигаться незаметно, и слишком мало, чтобы выстоять, если нас засекут. Катастрофа!

Хэл был согласен с ним целиком и полностью, но поделать, разумеется, ничего не мог.

Они выступили на рассвете, двинувшись от своих рубежей в обход с намерением обойти неприятеля с правого фланга и прощупать — исключительно осторожно — его намерения.

Долина, в которой накануне разыгралась битва, была усеяна павшими. Некоторые лежали неподвижно, будучи уже мертвы. Другие, которым повезло меньше, корчились с нечеловеческими криками или же, выбившись из сил, издавали стоны.

Между лежащими ходили, как с той, так и с другой стороны, люди, разыскивающие убитых и раненых из своих отрядов. Некоторые из них были лекарями, другие просто из сострадания желали оказать помощь раненым и облегчить страдания умирающих.

Но были среди них и другие — шакалы, грабящие мертвых и нередко избавляющие себя от возражений молниеносным взмахом кинжала.

Хэл услышал звон спущенной тетивы и увидел, как один такой грабитель, вскрикнув, схватился за бок и рухнул наземь. Он обернулся и увидел Джарта Ординея, кладущего на лук вторую стрелу.

— Нет, — приказал он. — Они могут понадобиться нам позже.

Ординей поколебался, потом все же кивнул и вставил стрелу обратно в колчан.

Приблизившись к кряжу, который, по их предположениям, все еще находился в руках рочийцев, люди Хэла невольно рассредоточились, чтобы стать менее доступной целью.

«Каниста пошел слишком уж в лоб, — думал Кэйлис. — Будь этот полк моим, я увел бы его подальше от флангов. И как только мы ушли бы из зоны видимости, я напал бы на рочийцев с тыла. А уж потом выяснил, что у них на уме, или у обозников, или у прочих тыловиков. Вряд ли обитатели тыла убьют тебя так же легко, как какой-нибудь пехотинец или, еще хуже, солдат тяжелой кавалерии».

Все доспехи легкой кавалерии ограничивались нагрудниками, кольчугами до середины бедра да открытыми шлемами. Вооружены кавалеристы были обычно луками, мечами и кинжалами, хотя, идя в бой, как сегодня, они брали легкую кавалерийскую пику, почти ничем не отличающуюся от пехотного метательного копья. Легкая кавалерия полагалась на быстрые ноги своих скакунов, маневренность и собственную хитрость.