Джулия Джонс - Крепость Серого Льда

Райфу вдруг очень захотелось взять Аш за руку и увести ее... куда? Если бы он знал хоть одно безопасное место.

Но Аш уже ступила за ворота, и ему волей-неволей пришлось идти за ней вниз, к деревне.

Собаки, почуяв их, подняли лай. Но еще до того, как огни в хижинах вспыхнули ярче, Райф увидел, что у первого каменного холмика стоит кто-то и поджидает их. Маль Несогласный — Райф узнал его по мощному сложению, по плащу из росомахи, трепещущему на ветру, по торчащей из-за плеч рукояти большого двуручного меча. Воин стоял не шевелясь, тихий и страшный на фоне звездного неба.

«Суллы не такие, как мы, и нас не боятся». Эти слова, не раз слышанные им в клане, пришли на память Райфу, когда он поднял руку, приветствуя Маля. Но это были старые слова, и произносили их зачастую те, кто ничего не знал о суллах. Не зная, что и думать теперь, Райф смотрел, как Маль опускается на колени.

Маль Несогласный, сын суллов и Землепроходец, стоял на коленях, пока Аш и Райф не подошли достаточно близко, а затем простерся ниц на снегу.

О боги. Вот оно, начинается.

Шевельнув могучими плечами под мехом, воин раскинул руки крестом. Райф увидел десятки белых кровопускальных шрамов на его костяшках, когда Маль зарылся голыми пальцами в снег, и понял внезапно: я тут ни при чем. Ни один сулл не стал бы воздавать таких почестей кланнику без клана.

Аш молча стояла над Малем в своей рысьей шубке, и волосы ее шевелились от легких дуновений ветра. Ее лицо не выражало ни усталости, ни страха... и удивления тоже не выражало.

— Встань, Маль Несогласный из народа суллов. Мы старые друзья, которые встретились в дальнем краю, и я хочу говорить, глядя тебе в лицо, а не в спину.

Дрожь пробежала по Райфу при этих ее словах. Как мог он так долго путешествовать вместе с ней и не понять, что это она все время указывала дорогу?

Молча, тихо звякнув серебряными цепочками и крючками на поясе, Маль поднялся на ноги и стряхнул снег с губ. Глаза его, светлые, как лед, и еще более холодные, ни разу не взглянули на Райфа — они смотрели только на Аш.

— Снег обжигает, — сказал он.

Райфа проняло холодом. Он вспомнил тринадцать дымовых столбов в снежной долине и всеми забытую песню, которую пел их старый ведун: «Снег обжигает, часы бегут, души погибшие в мир идут».

Аш глубоко вздохнула и промолчала.

К ним приближались люди, несущие копья с наконечниками из вулканического стекла, горящие ярким пламенем. Маленькие и смуглые, они шли плавной, беззвучной походкой охотников, привыкших скрадывать добычу на льду. Вместо доспехов они использовали ребра моржей и тюленей, надетые поверх незнакомых Райфу мехов. Расположившись оборонительным полукругом позади Несогласного, они воткнули древки копий в снег.

Райф смотрел на них, а они на него. Ему, пожалуй, следовало испытывать признательность за то, что хотя бы они считали его более опасным, чем его спутницу, но слова сулла поселили в нем страх, и Райфу было не до местных жителей.

Они тем временем расступились и пропустили вперед крошечного старичка с кожей наподобие коры старого дуба и белыми от снежной слепоты глазами. Скулы у него выпирали, как крабьи клешни, а на месте ушей чернели глубокие шрамы. Их прикрывали воткнутые в бронзовый ворот перья стервятника, на плечах лежал мех, сохранивший живой блеск и гладкость.

— Инуку сана ханлик, — сказал он тонким старческим голосом.

— Слышащий племени Ледовых Ловцов приветствует вас в этом селении, — перевел Арк Жилорез, стоящий за спиной старика. Его прищуренные глаза смотрели угрюмо. Он был в чешуйчатых доспехах на стеганой шелковой подкладке с наброшенной поверх мантией из тяжелого меха. Запястье обнаженной по локоть левой руки окаймляла кровь. Он не заткнул ранку перед тем, как идти нас встречать, — он хотел, чтобы мы ее видели, подумал Райф. Вместе с этой мыслью пришла усталость. Лечь бы на снег прямо здесь и заснуть. Райф не хотел здороваться со стариком, не хотел знать, кто это такой.

Слышащий заговорил снова, и Райф понял, что тот еще сохранил какую-то способность видеть, потому что старик смотрел прямо на него.

— Мор Дракка. — Сказав это, старик повернулся и пошел прочь. Окрепший ветер швырнул в лицо Райфу снежную крупу, и она обожгла постоянно мокнущее место под носом. Райф, сам того не сознавая, поднял руку к вороньему клюву у себя на шее, но нащупал только холодную кожу и влажную шерсть. Он забыл, что отдал свой амулет Аш.

— Слышащий просит вас следовать за ним. — Арк отошел в сторону, уступая дорогу. Райф взглянул на него и заметил, что единственный кусочек его кожи, не тронутый кровопускальным ножом, — это впадина у горла. Он понял, что сулл перевел только жест старика, но не его слова. Старик говорил на неизвестном языке, но последние два слова явно предназначались для Райфа — и приглашения куда-то пройти в них не содержалось.

Глаза Арка и Райфа встретились, и Райф, сам не зная почему, дохнул паром ему в лицо и столь же безотчетно положил руку на плечо Аш.

Арк почти ничем не выдал своей тревоги, когда увидел цвет ее глаз. Под нетронутой кожей у него на горле напряглись мускулы, и он нашел взглядом своего хасса. Маль утвердительно наклонил голову, и Райфу стало ясно, что синева, наполнившая глаза Аш, что-то значит для них.

Он продолжал сжимать ее плечо, пока они шли к самому дальнему из каменных холмиков. Люди в доспехах из моржовых костей стояли вдоль дороги, прижав большие пальцы к углублениям на древках своих копий, и смотрели на пришельцев с недоверием. Они все уже немолоды, заметил Райф, хорошо чувствовавший угрозу в их поведении. Воины помоложе, наверно, ушли на запад, во льды — охотиться на тюленя.

При свете, льющемся из жилища Слышащего, стали видны ямы с золой и застывшей кровью. Сам Слышащий стоял позади источника света и манил к себе Райфа пальцами, черными и скрюченными, как у мертвеца.

Райф так привык обходиться без тепла, что жара в землянке ошеломила его. В глазах потемнело, и он вспомнил, что два дня ничего не ел. Запах моржового мяса, похожий на запах свинины, вызвал у него тошноту.

Слышащий снял свою шубу и положил на скамью из черного камня, а затем жестом пригласил Аш и Райфа сесть туда, рядом с маленькой лампой из мыльного камня. Стены, законопаченные клочками шерсти и кожи, странно поблескивали. Райф понял, что у него «оттаивают мозги», как говорили в клане, когда всерьез задумался, не пошли ли уши Слышащего на затычку одной из трещин.

Они сидели молча, пока Арк не вошел в землянку и не закрыл за собой дверь. Ручной ворон, раскачиваясь вниз головой на насесте из китовой кости, что-то шамкал — этой птице прижгли железом голосовые связки, как только она вылупилась из яйца. При виде Райфа он сел прямо и уставился на него своими черными бусинами. Райф от неловкости сказал первое, что пришло в голову: