Джулия Джонс - Крепость Серого Льда

Юстафа опустил глаза к поясу, где висели в ножнах мечелом и кривая сабля.

— Меня прозвали Танцором — знаешь, почему? Когда учителя пения и его лекаря нашли мертвыми, вокруг было полно кровавых следов. Дело выглядело так, будто убийца танцевал в их крови. Так оно и было, и я сожалею только о том, что мой танец закончился слишком быстро.

Юстафа рассказал эту историю, конечно, не просто так. Райф хорошо это понял. Толстяк предупреждает, что с ним лучше не связываться.

— У всех нас здесь чего-то недостает. — Юстафа сел и стал уминать оставшуюся еду. — Этого может быть и не видно, но это так. Траггис Крот лишился носа от удара трансворийской пики, но не это делает его Увечным. Его шрамы гораздо глубже. Запомни это для своей же пользы, Аззия риин Райф. Может быть, тогда ты перестанешь взимать свои долги, задавая дурацкие вопросы.

Райф принял его упрек молча. Он не считал свой вопрос дурацким, но и спорить с Юстафой не хотел — тот был слишком умен для этого.

Небо у входа в пещеру стало чуть менее черным, и звезды гасли на нем. Уловив в воздухе рассветную свежесть, Райф встал и подошел к устью. Тот самый Увечный, который привел его сюда, охранял вход. При виде Райфа он показал на небо.

— Готовься. Траггис будет ждать тебя в условленный час.

Райф едва сдержал улыбку. Как он должен готовиться, если у него нет ни оружия, ни доспехов? Только и дел, что надеть плащ да отлить.

— Желаю тебе удачи, — сказал, поднявшись, Юстафа. — Мы с тобой так славно побеседовали, что я, пожалуй, дам тебе совет. Танджо Десять Стрел любит биться об заклад. Поспорь с ним на что-нибудь, и, если боги захотят, ты выиграешь.

— А если не захотят?

Юстафа досадливо цокнул языком.

— Ну вот. Хотел уйти на высокой ноте, да не вышло. В случае проигрыша ты умрешь, мой мальчик. Ведь не думаешь же ты, что Траггис оставит в живых чужака, который солгал ему при людях? Траггис во Рву все равно что король, а королевская гордость — страшная штука. Ты сказал, что ты белозимний охотник, вот и покажи себя. Я буду следить за поединком прямо со стрелковой черты, и знай, что я на твоей стороне — теперь тебе легче, правда? — У самого выхода Юстафа низко поклонился Райфу. — До скорого свидания.

Райф, не ответив ему, провел рукой по лицу. О боги. И дернуло же его соврать Траггису. Ночью все казалось так просто: набить себе цену или умереть. Теперь-то ему ясно, как он ошибся. Траггис заманил его в ловушку. После сегодняшнего представления атаман объединит всех Увечных, натравив их на пришельца, и наглядно покажет Мертворожденному, кто здесь главный.

Райф тяжело дышал, прислонившись к стене пещеры. Мысль о том, что самый приход сюда был ошибкой, мучила его неотступно.

«Почему ты бросила меня, Аш? Почему?»

Когда обмороженный через несколько минут зашел за ним, Райф был готов. Он завязал у шеи орлийский плащ и заплел волосы. Воды, оставленной ему в поилке для скота, хватило, чтобы напиться вдоволь и умыться. Снаружи уже чирикали птицы. Небо приобрело цвет глубокой воды, и ледяные кристаллы в воздухе сверкали на восходящем солнце, как маленькие рыбки.

Выйдя из пещеры и разогнувшись, Райф первым делом сверился с направлением ветра. Главный дул на юг, ровно и с такой силой, что приподнимал его косу со спины. С ним все было ясно. Беспокойство вызывали восходящие потоки из Рва. У Райфа недоставало опыта, чтобы судить о них. Они колыхали его плащ, пока обмороженный вел его по каменному карнизу. Райф пропустил воздух сквозь растопыренные пальцы неповрежденной правой руки. Потоки, чуть теплее окружающей воздушной среды, резко шли вверх и тут же опадали. Ястреб взмыл у Райфа над головой и отчаянно захлопал крыльями, когда поднявшая его струя сникла.

Райф скорчил гримасу. У Баллика Красного было много ругательных слов для обозначения таких потоков. Место, где холодный воздух смешивается с теплым, не годится для стрельбы из лука.

— Сюда. — Обмороженный привел его к спущенной сверху лестнице, связанной из веревок и тростника. Райфа он предусмотрительно пропустил вперед. Райф смутно помнил, как ночью они спускались здесь по дороге в пещеру, но тогда ему не было видно, как близко от Рва висит эта лестница.

Сейчас пропасть чернела под ним во всю свою глубину. Он не смотрел туда, но собственные глаза проделывали с ним странные вещи. Он видел Ров до того самого места, где земля смыкается со своим расплавленным ядром. На щербатых утесах, как воздушные пруды, лежали островки тумана. Где-то на глубине из наиболее старых трещин бесшумно выходил пар. Он поднимался вверх, этот пар, пахнущий серой и пеплом, и проникал сквозь кровь и перепонки прямо в мозг Райфа. Райф едва не упустил тростниковую перекладину. Аззия риин Райф... всю жизнь он искал дорогу в рай, но пришел вместо этого к вратам ада.

Он поморгал, словно пробуждаясь от сна, и крепко ухватился за перекладину. Он уже преодолел две трети подъема, но не помнил, как это произошло. Шов на урезанном пальце лопнул, и сквозь заскорузлый бинт просочилась сукровица. Райф, не обращая внимания на боль, быстро вскарабкался наверх.

На карнизе перед собой он увидел дымящееся вчерашнее кострище. Камень вокруг почернел, среди горячих еще угольев резвились ребятишки. Кареглазая девчушка с копной жестких вьющихся волос, найдя в углях какой-то обгорелый хрящик, стрельнула глазенками по сторонам, сунула находку себе за пазуху и убежала.

Поджидая своего провожатого, Райф рассматривал похожий на соты город. Эффи бы здесь понравилось. Весь утес был изрыт пещерами. Некоторые из них были завешены шкурами или тростниковыми циновками, но большинство ничем не заслонялись от ветра. У нижних пещер, самых обжитых, валялись отбросы и чернели следы бессчетных костров. Многие из верхних были завалены большими камнями, а еще больше обвалились совсем. Сколько же времени понадобилось, чтобы создать все это? Только вдохновенный безумец мог додуматься до того, чтобы построить город на краю бездны.

— Там, наверху, никто не живет с тех пор, как восточное крыло обвалилось, — сказал обмороженный, проследив за взглядом Райфа. — В тот день мы потеряли двести человек.

Райфу хотелось спросить, сколько Увечных живет здесь теперь — на глаз он этого определить не мог, — но он не надеялся, что обмороженный ему ответит. Мертворожденный предупреждал его, что даром от Увечного ничего не получишь.

Они молча прошли по главной городской террасе к каменной лестнице, ведущей на верхний ярус. Райф чувствовал устремленные на него взгляды. Свирепого вида воины выходили из пещер, чтобы посмотреть на чужака, и усталые женщины отрывались от стряпни у костров, когда он проходил мимо. На подходе к лестнице за ним уже тянулась целая свита: малые дети, угрюмые юнцы с камнями, зажатыми в кулаках, и девчонки-подростки — эти забавлялись тем, что тыкали Райфа в бока и тут же убегали.