Джулия Джонс - Пещера Черного Льда

— Ну а раны? Брон Хок присутствовал при вашем набеге на Дхун, и он говорил, что ваши мечи не проливали крови. То же самое я видел в лагере на Пустых Землях. Моему отцу разнесли ребра вдребезги, но крови едва хватило, чтобы окрасить его рубашку.

Собачий Вождь выругался, тяжело опершись рукой о стену.

— Мне следовало бы знать, — пробормотал он. — Дьявол ведет двойную игру.

Волосы на руках Райфа поднялись дыбом, и он сразу вспомнил то, что сказала ему смерть «Убей для меня целое войско, Райф Серванс». Его пробрала дрожь, и он спросил каким-то чужим голосом:

— Что ты хочешь этим сказать?

— И ты еще смеешь спрашивать меня, что я хочу сказать? Ты, хладнокровно убивавший детей, а трех моих воинов искромсавший так, что я не допустил вдов к их останкам? — Вождь брызгал слюной, и косы мотались у него по плечам. — Я не стану отвечать на вопросы Свидетеля Смерти. Клафф Сухая Корка прав. Тебя надо прикончить, и поскорее. Жаль, что он и его люди не зарубили тебя там же, на месте, а приберегли для меня. Все было бы кончено, и мне не пришлось бы марать о тебя руки

Райф стоял молча и прямо, принимая на себя его ярость. Только часть ее он мог отнести на свой счет. Вайло Бладд ничего не знал о ранах, нанесенных убитым на Пустых Землях, но теперь он узнал, и это известие потрясло его.

Собачий Вождь, ступив три шага к Райфу, взялся за его амулет.

— Говорят, ваш ведун назначил тебя вороном. — Одним резким движением вождь оборвал шнурок. — Если бы не моя клятва дочери правителя, ты умер бы этой ночью, Райф Севране. Знай это. Подумай об этом. И моли Каменных Богов о милосердии, ибо от меня ты его не дождешься, когда время придет.

С этими словами он повернулся и пошел к двери, на ходу швырнув амулет в темную маслянистую воду у себя под ногами.

Райф покачнулся, но заставил себя стоять прямо, пока Собачий Вождь не ушел.

Заметив, что горящий в фонарях рыбий жир раздражает глаза Сарги Вейса, Вайло приказал зажечь еще два. Он сам терпеть не мог этот запах — он сидел в этом высоченном круглом доме уже шесть дней, и вся его одежда вместе с волосами провоняла речной рыбой, — но будь он проклят, если сделает эту встречу хоть немного приятной для Женомужа. Пусть его лучше прозовут Рыбьим Вождем!

Видно было, что Марафис Глазастый и Женомуж чувствуют себя неуютно. Нож сразу облюбовал себе дальний угол и теперь топтался там, весь напряженный под своими кожами. То и дело он оглядывался, зыркая на железные кочерги и церемониальное оружие, как помышляющий о побеге узник. Он слегка прихрамывал, хотя старательно это скрывал. Что до Женомужа, он выглядел точно так же, как при их с Вайло последней встрече. Белая одежда и лайковые сапожки почти без пятнышка, несмотря на долгую езду от Иль-Глэйва, и он как-то ухитрился побриться: морда у него гладкая, как шелковый кисет.

Они прибыли сюда в полдень вдесятером: Нож, Женомуж, гвардеец с тремя пальцами на правой руке и семерка Рубак. Их появление на утесе южнее круглого дома вызвало волнение в клане. Рубаки с их кровавыми клинками, черными кожаными плащами и вышитыми на груди птицами-собачниками олицетворяли для кланников всю мощь города Вениса. Свои железные птичьи шлемы они сняли, лишь когда дюжина копейщиков остановила их в ста шагах от двери круглого дома, но Вайло заставил их поплатиться за эту высокомерную выходку.

Он продержал их четыре часа в овечьем загоне, но их манеры, похоже, от этого не улучшились.

Теперь уже стемнело, и настал ранний вечер. Ветер стучал ставнями и задувал в трубу, вытесняя пламя из очага в комнату. Семерку и человека с восемью пальцами препроводили на ганмиддишскую кухню, где ими занялся Моло Бин. Вайло даже жалел их немного. Моло был превосходным молотобойцем и поваром, но горожан ненавидел лютой ненавистью. Восемнадцать лет назад белошлемники из Утренней Звезды убили его брата на отцовском наделе в клане Отлер. Им не понравилась запруда, которую поставил Шауни Бин, чтобы отводить воду из Волчьей реки на свои поля.

Вайло всосал воздух больными зубами. Утренняя Звезда и Бладду не выказывает дружелюбия. Не забыть бы послать ястреба старшему сыну, Кварро, — пусть усилит дозоры на южной границе Бладда. Восходящий со своими белоголовыми петушками не получит ни пяди земли от Собачьего Вождя.

Прервав свои раздумья, Вайло вернул внимание к Марафису и Сарге Вейсу. Он дал им еще часок дозреть в поисках вождя, пока кормил и устраивал на ночь своих собак. Тогда это казалось ему хорошей мыслью, но теперь он думал иначе. Чем скорее он развяжется с ними, тем лучше.

— Она еще не ужинала? — спросил Сарга Вейс голосом тонким и скрипучим, как у прохудившейся волынки.

— Я ей не слуга. — Вайло сидел за столом вождя глыбой зеленого речного камня с вкраплениями окаменелых рыб и раковин. Под рукой у него застыла дюжина прекрасно сохранившихся крабов. — Откуда мне знать, ужинала она или нет? И какое тебе до этого дело? — Двое последних внуков Вайло отправились обратно в Дхун под охраной Сухой Кости и его людей, и Нан уехала с ними. По расчетам Вайло, полдороги они уже проехали. Да хранят их Каменные Боги.

— Есть дело, — выпятил подбородок Сарга Вейс, — потому что мне нужно дать ей лекарство.

Вайло это не понравилось.

— Какое такое лекарство?

— Да так, травки, чтобы помочь ей уснуть.

— Я спрашиваю, что ты хочешь ей дать?

Марафис Глазастый опустил руку на пояс. Там, разумеется, ничего не было — у горожан до отъезда забрали все оружие, — однако Нож умудрился вложить в свой жест угрозу даже с пустыми ножнами на бедре. Опасный человек, спору нет, но Женомужа Вайло все-таки боялся больше.

Сарга Вейс послал Ножу повелительный взгляд, говорящий «полегче», но Марафис, само собой, оставил это без внимания. Любви эти двое друг к другу явно не питали.

— Хорошо, — сказал Вейс. — Если тебе так нужно это знать, я собираюсь дать Асарии маковое молоко с измельченными семенами белены.

Иначе говоря, он намерен увезти девушку из круглого дома без ее ведома и согласия. Когда действие этих ошеломляющих снадобий истощится, Нож с Женомужем будут далеко от Ганмидциша, по ту сторону Горьких холмов, а девушка так ослабеет, что хорошо бы в седле удержаться.

Вайло достал из кисета прессованную черную траву и стал жевать. Он видел, на что способна дочь правителя, если довести ее до крайности, и понимал, что без мер предосторожности не обойтись, но белена в больших дозах ядовита. Этого он допустить не мог.

— Беленой ты ее под моим кровом пичкать не будешь.

— Это почему же? — осклабился Нож. — Втрескался ты в нее, что ли?

Вайло встал.

— Мне нужно, чтобы девушку доставили вашему хозяину благополучно. Если бы ты с твоими людьми делал свое дело как подобает и нашел девушку сам, я бы тебе указывать не мог. Но ты здесь, на вновь завоеванных землях Бладда, и будешь делать то, что скажет бладдийский вождь.