Джулия Джонс - Пещера Черного Льда

— Мы пришли туда примерно за час до заката. Сначала мы увидели собак, потом Джорри Шенка... — Дрей замялся. Отец Джорри, Орвин Шенк, подался вперед на седле, и его румяное обычно лицо стало бледным, как лед. — Не знаю, сколько он там пролежал, но тело его сильно застыло. И крови было немного.

Мейс тронул чалого каблуками, тут же дернул поводья, и конь заплясал на месте.

— Все так, как я и говорил, — воскликнул Мейс, легко справившись с чалым. — Бладдийцы были вооружены адскими мечами. Они входят человеку в брюхо, как ложка в топленое сало, и припекают ему кишки, поджаривая мясо вокруг раны.

Меррит Ганло покачнулась в седле. Седовласый Инигар Сутулый поддержал ее, и многочисленные ладанки, рога и костяные пластины, нашитые на его одежду, задребезжали.

Рейна послала приемному сыну предостерегающий взгляд.

— Дрей еще не закончил.

Дрей переступил с ноги на ногу. Общее внимание смущало его.

— Насчет адских мечей ничего не могу сказать. Никаких ожогов я не видел...

— Продолжай. — Голос Рейны, не будучи ласковым, стал уже не столь суровым.

— Мы с Райфом обошли весь лагерь. И позаботились о мертвых. О Мете Ганло, Полумачте, то есть Дарри, Мэллоне Клейхорне, Чеде и всех остальных. — Дрей сглотнул, стиснув в кулаке свой тулуп так, что тот разошелся по шву. — Все раны были схожи: чистые, почти бескровные, нанесенные мгновенно. Там, должно быть, орудовали длинными и широкими мечами.

— Мейс говорит то же самое, — пробурчал Баллик. — Это Бладд.

Многие согласно закивали, бормоча:

— Да.

Райф, заметив, что Рейна Черный Град была в числе тех немногих, кто промолчал, сказал, обращаясь к ней одной:

— Бладд не единственный, у кого есть большие мечи. Дхун, Крозер, Гнаш... — Райф вовремя удержался, чтобы не назвать Скарп, родной клан Мейса, — Увечные — все они пользуются мечами, как подручным оружием.

Мейс проехал еще немного вперед, остановившись всего в нескольких шагах перед Райфом.

— Я ведь сказал, что видел бладдийцев, покидающих лагерь. По-твоему, я лгу, Севранс?

Уголком глаза Райф увидел, как Дрей вскинул руку, намереваясь оттащить его назад, и отошел, чтобы Дрей его не достал. Он не даст заткнуть себе рот — только не сейчас. Твердо глядя в узкое серое лицо Мейса Черного Града, Райф сказал:

— Мы с Дреем позаботились о наших кланниках. Мы не бросили их в тундре на съедение зверям. Мы обагрили их мечи кровью и очертили вокруг них каменный круг. Воздали им почести. По-моему, ты слишком торопился вернуться домой, чтобы как следует разглядеть вражеских всадников.

Дрей вполголоса выругался.

Слова Райфа подействовали на всех. Баллик Красный крякнул, Меррит Ганло издала тонкий дрожащий крик, Корби Миз втянул в себя воздух обветренными губами, Орвин Шенк побагровел снова, так внезапно, будто ему в лицо плеснули краской. Шор Гормалин чуть заметно кивнул, что можно было счесть знаком согласия.

Рейна, словно боясь проявить свои чувства, подняла рукой в перчатке свой соболий капюшон. Как ни смешно это было в такой миг, ее красота заново поразила Райфа. Она не была такой хорошенькой, как молодые девушки вроде Лансы и Хейли Таннер, но ясная сила ее глаз притягивала к ней все взоры. Райфу хотелось знать, выйдет ли она замуж снова.

Мейс подождал, когда все успокоятся. Его жесткие, в кровавых жилках глаза напоминали мороженое мясо. Волчий плащ, колыхнувшись, открыл висящий у пояса меч. Не обращая никакого внимания на Райфа, Мейс повернулся лицом к встречающим:

— Не стану отрицать, что поскакал домой со всей поспешностью, — здесь мальчуган прав. — Сделав легкий упор на слове «мальчуган», Мейс подождал, дав всем как следует это усвоить. — Сознаюсь, что о мертвых я не подумал и сейчас стыжусь этого. Но когда я увидел моего отца на земле у загона со стынущими глазами, мои мысли сразу обратились к тем, кто остался дома. Бладдийцы ускакали на восток, но я подумал: а что, если они повернут на юг около Пасти? Что, если, пока я стою здесь, решая, какой обряд исполнить над отцом прежде, другой отряд, более крупный, нападет на круглый дом? Что, если я, вернувшись в Сердце Клана, увижу там ту же картину, что и в лагере?

Мейс обвел взглядом лица всех именитых людей клана. Все молчали, и только некоторые новики, в том числе двое сыновей Орвина Шенка, беспокойно ерзали в седлах.

Мокрый снег хлестал в лица, таял на разгоряченной коже Орвина Шенка, Баллика Красного, Корби Миза, Меррит Ганло и прилипал к бледным щекам Шора Гормалина, Рейны Черный Град и Вилла Хока. На лице Мейса влага превращалась в лед.

Когда многие отвели глаза, не выдержав его взгляда, Мейс заговорил опять:

— Я сожалею о том, что сделал, но ничего не хотел бы изменить. Я верю, что мой отец поступил бы так же на моем месте. Я должен был выбирать между живыми и мертвыми, и все здесь, кто знал и любил Дагро Черного Града, согласятся, что он первым делом подумал бы о своей жене и своем клане.

Баллик Красный кивнул, и остальные последовали его примеру. Корби Миз с напрягшимися на мощной шее жилами опустил глаза и произнес:

— Это правда.

Рейна повернула лошадь так, чтобы никто, в том числе и приемный сын, не мог видеть ее лица.

Райф смотрел Мейсу в спину. К гневу, который он ощутил, когда его назвали мальчуганом, теперь добавилось что-то еще, похожее на медленно прибывающий страх. Похоже, Мейсу все так и сойдет с рук. Райф видел это по лицам кланников Даже Шор Гормалин, никогда не судивший необдуманно и столь же осторожный со своими решениями, как со своим мечом в присутствии детей, кивнул вслед за остальными. Неужели он не видит? Неужели не понимает?

И Дрей тоже. Райф оглянулся на брата, который так и стоял, ухватив его за полу тулупа, готовый оттащить его назад.

— Тело Дагро, — прошептал Райф так, чтобы слышал один Дрей, — не лежало...

— Что ты сказал, мальчик? — Мейс развернул чалого, и медные крепления для лука и молота звякнули, как колокола. — Повтори. Все мы здесь один клан, и то, что ты говоришь кому-то, должны слышать все.

Райф, сердито толкнув Дрея локтем, освободился от него и со стучащей в висках кровью сказал:

— Дагро Черный Град лежал не у загона. Мы нашли его у мясных крючьев. Он разделывал тушу черного медведя, когда на него напали.

Глаза Мейса потемнели, губы поджались, и Райф на миг подумал, что тот сейчас улыбнется. В следующее мгновение Мейс снова обернулся лицом к клану, оборвав начавшиеся было перешептывания.

— Это я перенес тело отца ближе к костру. Я не хотел оставлять его за жилым кругом. Быть может, это глупо, но я поступил именно так.

— Но медвежья кровь...

Дрей стиснул запястье Райфа так, что хрустнули кости.

— Довольно, Райф. Ты не на того нападаешь. Собачий вождь со своим кланом — вот на кого следует нападать. Мы оба видели оттиски их желобчатых подков, ты не можешь этого отрицать. Что еще остается? По-своему мы действовали так же, как и Мейс, — глупо, не подумав. Не забывай: нас там не было. Когда мы улизнули, чтобы пострелять зайцев, Мейс нес предутренний дозор. Нельзя винить его за то, что он бросил лагерь, преследуя медведя. Любой из нас на его месте сделал бы то же самое. — Дрей отпустил руку брата и стал к нему лицом. Несмотря на всю решимость его выражения, в глазах безошибочно проглядывала мольба. — Мейс правильно сделал, что вернулся, Райф. Он поступил как кланник, как всякий опытный воин. А мы с тобой вели себя как... как два брата, только что потерявшие отца.