Джулия Джонс - Пещера Черного Льда

Райф принял от нее рог, благодарный за то, что может чем-то занять себя. Солнце, отражаясь от снега, слепило глаза после сумрака молельни, и все вокруг говорили и задавали вопросы разом, вселяя в него желание убежать. Но он устоял. Эти люди были его кланом, и они имели право узнать о судьбе своих родных. Он поднес рог к губам, вдохнув густой лесной запах темного пива, выдержанного в дубовой бочке, а потом медленно — три дня — прогревавшегося над очагом. Анвин сказала правду: это было лучшее ее пиво, и поэтому Райф не стал его пить.

Держа рог у груди, он поискал в толпе лица Рейны и Эффи, но не нашел. Кучка людей стояла в темноте за дверью — возможно, они тоже были там.

— Мы должны знать, что случилось, парень, — сказал Орвин Шенк с озабоченным красным лицом. — Не спеши и рассказывай, как сам считаешь нужным.

Райф медленно кивнул. Почему они все так добры к нему? От этого ему становилось только хуже. Заставив себя смотреть Орвину в глаза, он сказал:

— Битти жив и здоров. Он храбро сражался и убил при мне не меньше двух бладдийцев.

Орвин стиснул Райфу плечо, и в его бледно-голубых глазах блеснули слезы.

— Ты всегда приносишь новости, целительные для отцовского сердца, Райф Севранс. Ты хороший парень, и я благодарен тебе за это.

Слова Орвина так противоречили тому, что Райф только что услышал от Инигара, что у него защипало в глазах. Он таких слов не заслуживал. Скользя взглядом по лицам, он обратился ко всем сразу, боясь не справиться с собой, если не покончит со всем этим побыстрее.

— Засада удалась. Все прошло как задумано. Корби Миз со своими людьми занял место к северу от дороги, Баллик Красный — к югу. Моему брату доверили запасной отряд. Бой был жестоким, и бладдийцы дрались как одержимые, но мы оттеснили их в снег и одержали победу. — Райф нашел взглядом Саролин Миз, дородную, добродушную жену Корби. — Корби сражался, как Каменный Бог. Он был прекрасен.

— Он не ранен? — спросила Саролин, коснувшись руки Райфа.

— Нет — разве что несколько царапин.

— А как там Баллик?

Райф не заметил, кто задал вопрос, но ответил как можно добросовестнее. Вопросы так и сыпались — все хотели узнать о своих родных и близких. Райфу стало легче, пока он отвечал. Избежать разговора о том, что случилось позже на поляне, оказалось на удивление легко. Люди хотели знать одно: живы ли их сыновья, мужья и братья, не ранены ли и храбро ли они сражались. Райфу легко было говорить правду, не задевавшую ни его, ни других участников боя.

Но когда Дженна Скок вышла вперед и спросила про сына, легкость улетучилась мгновенно, точно ее и не бывало.

— Тоади тяжело ранен — может быть, даже скончался.

Дженна оттолкнула тех, кто поспешил поддержать и утешить ее. Зеленые глаза, налившись гневом, пригвоздили Райфа к месту.

— Откуда ты можешь это знать? Почему ты явился раньше остальных? Что случилось потом, после боя?

Райф глотнул воздуха. Вот уже пять дней, как он боялся этого мгновения.

— Расскажи про Бенрона. — Репкоголовый Берри Лайс протолкался вперед. — Сколько бладдийских черепов он расколол своим молотом?

— Скажи нам, почему ты здесь, Райф Севранс, — дрожа всем телом, настаивала Дженна.

Райф, переведя взгляд с Берри на нее, открыл рот, чтобы ответить.

— Довольно! — Рейна Черный Град вышла из мрака за дверью, одетая в мягкую кожу и тонкую черную шерсть, жена вождя с головы до пят. Соболий мех на горле и рукавах колыхался при ее дыхании, на бедре блестел серебряный нож. Толпа раздалась, очистив ей дорогу. — Новик проделал трудный путь по рыхлому снегу. Пусть он назовет тех, кто на его глазах был убит или ранен, а потом дадим ему поесть и отдохнуть.

Несмотря на богатый наряд, глаза Рейны были тусклыми, и лицо сильно осунулось. Райф поразился, увидев, что ее вдовьи рубцы все еще кровоточат.

— Расскажи Берри о его старшем брате.

Это был приказ, и Райф подчинился, снова увидев перед собой Бенрона Лайса, терзаемого собаками во рву. Он почти не оставил Берри и его семье надежды, сказав, что Бенрон не шевелился и после того, как собак пристрелили. Рассказывая, Райф сам все больше убеждался в том, что Бенрон мертв. Он вспомнил, как стоял через дорогу от него — свидетель...

«Ты ворон, рожденный быть свидетелем смерти».

— Кто-нибудь еще? — ворвался в его мысли голос Рейны.

— Больше я павших не видел.

По толпе прошло облегчение, выраженное в разжатых кулаках и опущенных взглядах. Пожилые кланники касались своих ладанок с порошком камня, благодаря богов. Вопрос Дженны Скок читался на многих лицах, но Рейна позаботилась о том, чтобы он остался непроизнесенным: она ушла обратно в дом и этим простым действием увела за собой всех остальных. Анвин тоже помогла, пообещав всем горячий эль и поджаренный хлеб. Райф остался на месте, глядя, как кланники один за другим исчезают в открытых дверях. Ему больше, чем когда-либо, хотелось последовать за ними, найти Эффи и прижать к себе ее легкое тельце, но он не знал, правильно это будет или нет. Рейна намеренно не пустила ее сюда — значит опасалась, что он может причинить ей какой-то вред.

Вот что он теперь должен сделать: оградить Эффи, Дрея и весь свой клан от вреда. Инигар Сутулый открыл ему глаза.

— Райф, — произнес голос, который он не слышал вот уже пять лет. Здоровенный, как медведь, человек с рыжеватой щетиной на голове и главами цвета меди вышел из круглого дома во двор. Щурясь на снеговые тучи, он сказал: — Я надеялся, что свет будет более благоприятным. В этакой хмари меня запросто можно принять за какого-нибудь тощего слабака.

— Дядя...

Ангусу Локу хватило трех шагов, чтобы дойти до Райфа и стиснуть его в мощных объятиях. Райф почувствовал, что у него гнутся ребра, но Ангус тут же отпустил его, стал от него на расстоянии вытянутой руки и принялся разглядывать так пристально, словно Райф был лошадью, которую он хотел приобрести.

В некрашеных замшевых штанах и дорожной куртке, перекрещенный таким количеством ремней, что на целую конскую упряжку хватило бы, Ангус Лок выглядел именно таким бывалым объездчиком, каким и был на самом деле. Исхлестанные снегом щеки покраснели, губы были намазаны воском, а мочки во избежание обморожений обмотаны кожаными полосками.

— Каменные Боги, парень! Ну и вымахал же ты! — Он потер двенадцатидневную щетину у Райфа на подбородке. — А что это такое? В твои годы у меня и на голове-то столько волос не было, не говоря уж о лице.

Что тут было отвечать? Райф усмехнулся. Ангус был здесь, и Райф не знал, хорошо это или плохо, зато знал, что Ангусу можно доверять и что он достоин уважения. Тем говорил это много раз даже после смерти той, кто их связывала, — своей жены Мег Севранс, матери Дрея, Райфа и Эффи, сестры Ангуса Лока.