Лэйна Джеймс - Хранитель меча

— Как, по-твоему, им там внизу живется? — рассеянно спросил Арлин. —

Мне кажется, что там достаточно жарко, чтобы жарить мясо без огня.

Несмотря на жару, над обширной безводной равниной поднимались сотни или даже тысячи дымов от костров, отчего подножья Серых гор были еле видны за грязно-коричневой пеленой. На склонах их, ниже того места, где расположились наблюдатели, отряд солдат валил пихты на дрова. Когда ветер менял направление, Арлин и Мартен слышали их крики и треск падающих деревьев.

Молодой лорд Нижнего Вейлса пожал плечами:

— Кому интересно, как им там живется? По-моему, мы с тобой единственные, кому угрожает здесь какая-то опасность.

— Самый лучший лук не сможет послать стрелу так далеко, — возразил ему южанин.

— Так-то оно так, да только я слышал, что жрецы Мезона используют какое-то грязное колдовство, при помощи которого они придают своим лукам и мечам добавочную силу. Давай-ка уберемся с открытого места.

Но Арлин не хотел уходить со своего удобного наблюдательного пункта на скале.

— Мой отец как-то пытался убедить меня вступить в жреческое братство.

Может быть, он чувствовал, что на мне эта ветвь его рода так или иначе должна закончиться, — сообщил он и с довольным видом покосился на товарища. — Успокойся. Мезон и иже с ним — по большей части бурдюки с горячим воздухом внутри.

Не успели эти последние слова сорваться с губ Арлина, как в воздухе раздался сердитый посвист оперенной стрелы. Длинное белое древко промелькнуло как раз посередине между ними, и стрела вонзилась в мягкую землю под деревьями.

— Говорил я тебе! — ворчал Мартен Пелсон, пока они карабкались обратно в безопасное укрытие среди елей. — Взгляни теперь на свою руку.

Арлин опустил глаза. На тыльной стороне ладони сочился кровью глубокий разрез, оставленный наконечником стрелы.

— Клянусь богами, они чуть было не попали в тебя, но ты этого заслуживал, идиот. Болит?

— Немного.

На самом деле никакой боли Арлин не чувствовал. Несмотря на то что чувство равновесия и способность управлять собственным телом вернулись к нему, странное онемение и потеря чувствительности, которые он ощущал вначале лишь в кончиках пальцев рук и ног, распространялись теперь по всем конечностям. На всякий случай он все же перевязал рану чистым носовым платком.

— Ну, а теперь нам можно уходить? — нетерпеливо спросил Мартен. — У нас и так слишком много дурных известий для короля.

Развернувшись, он начал взбираться по крутой тропинке, ведшей к тому месту, где они оставили лошадей.

Бросив на равнину внизу последний беглый взгляд, Арлин последовал за ним. По случаю жаркой погоды оба были одеты лишь в кожаные камзолы без рукавов и короткие бриджи до колен. Даже на той огромной высоте, на которой они находились, солнце палило безжалостно, а разреженный воздух заставил их задыхаться и жадно хватать ртом воздух задолго до того, как они перевалили через хребет.

Лошади были привязаны в зарослях лесного ореха, почти в самом низу обращенного на север склона. Они успели обглодать ближайшие к ним ветки с листьями. Арлин немедленно повел своего бурого молодого жеребца к ручью и дал ему вволю напиться прохладной воды, которая с журчанием выбивалась из-под толстых, искривленных корней горной ольхи.

Мартен тоже подвел к ручью своего черного мерина.

— Можно остановиться у нас в Арбор-хаусе, сменить лошадей и промыть твою рану, — предложил он.

Арлин кивнул. Арбор-хаус — это было название поместья Пелсонов, которое располагалось совсем недалеко на север. Подтянув подпруги и ремни, они вскочили в седла и направили своих лошадей на запад по узкой каменистой тропе, стремясь поскорее выбраться из леса и спуститься на уровень Морского прохода. В лесу царили приятная тень и прохлада, а в самом проходе было даже холодно, ибо здесь постоянно дул довольно сильный ветер, который со свистом и воем несся по ущелью, как по трубе, преодолевая таким образом стоящую на его пути высокую горную цепь. Заслышав приглушенный оклик, оба разведчика подняли головы и помахали восьмерым дозорным, которые стояли на страже над дорогой.

Мартен давно знал этих людей, которые обосновались в этом одиноком и неуютном месте, днем и ночью наблюдая за единственной удобной дорогой, которая соединяла соседние страны. Они ютились в убогих каменных хижинах вместо домов и часто страдали от холода, несмотря на то что на узких каменных выступах всегда лежал запас хвороста и дров. С помощью костров ночью и с помощью дыма днем они всегда могли заблаговременно подать сигнал о приближении врага. Те же дозорные были в состоянии довольно эффективно и долго оборонять проход, дожидаясь, пока подойдет помощь.

Миновав неприветливое ущелье, Арлин и Мартен повернули на север, спускаясь с гор к их подножьям, где лежала плодородная и солнечная долина Нижнего Вейлса. Здесь по обеим сторонам дороги аккуратными рядами оплетал изгороди виноград, и все было зеленым и пышным. Краснеющие тяжелые кисти свисали с ветвей, полуприкрытые мясистыми широкими листьями. Сразу за виноградниками зеленели поля пшеницы, овса и ржи, окруженные невысокими каменными заборами. Они занимали почти всю площадь долины, переходя в долину следующую, и так далее. Вся цепь этих долин, которые носили общее название Нижнего Вейлса, не испытывала недостатка во влаге, скатывающейся с гор, которой хватало и для того, чтобы питать истоки Великой реки. Эти долины были самыми плодородными во всем Виннамире, и все они принадлежали Мартену Пелсону Четырнадцатому, эрлу Нижнего Вейлса.

Лишь только пересеченная местность осталась позади, всадники пустили лошадей быстрым галопом по старой почтовой дороге. Время было дорого, так что не приходилось жалеть ни себя, ни коней.

Вскоре Мартен свернул на восток, на дорогу, которая вела к Арбор-хаусу.

Его миловидная, рано овдовевшая мать встретила их в затененном дворе

усадьбы, окруженная слугами и полудюжиной младших братьев и сестер Мартена. Слуги приняли лошадей, а ребятня столпилась возле соскочившего с седла брата. Арлин скромно держался в сторонке, пока семья приветствовала своего молодого главу, обмениваясь поцелуями и объятьями. И все же, несмотря на искреннюю сердечность встречи, он сумел распознать их вполне объяснимый страх. Те, кто жил так близко от ворот Ксенары, всегда первыми страдали от нападений захватчиков. Внимательно оглядев поля, южанин заметил, что там продолжало трудиться довольно много работников.

Это была давняя традиция, согласно которой местные жители всегда оставались на своих местах и в случае необходимости выходили на защиту прохода, удерживая его до подхода королевской армии. Жизнь крестьян и фермеров была нелегкой, и работа занимала почти все их время. Не имея ни опыта в обращении с оружием, ни возможности этому научиться, крестьяне, как правило, первыми попадали в списки жертв любой войны.