Дэвид Дрейк - Королева демонов

Примат сердито зачерпнул воду двумя ладонями. Сосия отпрянула назад: вода облила край ее платья. Ее слуга схватился было за палку, но правительница предупредительно подняла ладонь.

— Я останусь с тобой! — наконец, изрек Захаг. — Ты глуп, и мы оба, без сомнения, погибнем, но я боюсь быть один.

Кэшел посмотрел налево и поймал тревожный взгляд офицера на судне.

— Оттолкните нас, — велел он, упершись концом своего посоха в борт судна.

Сосия и ее прорицательница сидели бок о бок в центре барки. Отборная команда, дюжина молодцов, один к одному, стояли, работая длинными веслами. И теперь двое из них разворачивали судно по направлению к стене огня.

Кэшел поднялся на ноги. Он крепко стоял на ногах, и качка была ему нипочем.

— Пошли, Захаг, — скомандовал он, балансируя при помощи шеста. — Раз взялись за это дело, отступать некуда!

— Уж эти мне люди! — бросила обезьяна. — Тупые, что твои овцы! Разумеется, отступать всегда есть куда!

Захаг попробовал вытянутой ногой воду, потом тяжело плюхнулся за борт. Ручищи у него, благодаря своей длине, вполне могли сойти за весла.

Корабль скользил по направлению к ожидающему его пламени. Захаг пыхтел, но продолжал тащить его по воде.

В гавани на берегу собралась толпа. Они наблюдали за событием. Заметив движущегося к ним Кэшела, они принялись подбрасывать в воздух соломенные шляпы.

— Похоже, они любят свою принцессу, — произнес в задумчивости Кэшел. Вот жители деревни Барка не выказывали подобного внимания графине Ласкарг из Каркозы, не говоря уж о короле Островов.

— Вах! — рассмеялся примат. — Да они попросту жаждут увидеть, как вы сгорим. Скольких уже смельчаков до нас погибло в огне, что там говорила Тайята? Кажется, двадцать три?

— А что, ты рассчитывал на вечную жизнь? — не растерялся Кэшел.

Огонь уже ощущался вовсю. Казалось, щетина на щеках Кэшела начала потихоньку съеживаться, глаза жгло. Он начал медленно вращать посох, сработанный для него лучшими резчиками по дереву.

На его изготовление пошла ель, а не орешник или какое-то другое твердое дерево. Некоторые предпочитают кизил, но Кэшел считал, что только ореховый посох позволяет наносить столь точные удары, притом он еще и гладкий — никогда не занозит ладонь. Никому еще не удавалось получить двух ударов от Кэшела ор-Кенсета: одного всегда бывало достаточно.

Он усмехнулся. Вот с огнем-то ему еще не доводилось сражаться. Как знать, а вдруг ель — как раз подходящий для этого материал.

В длину посох (или, скорее, шест) достигал восьми футов, а толщиной был с запястье Кэшела. Он легко вращался. Его смазали воском, но одно искусство резчиков не могло обеспечить такой легкости вращения, какая появилась у прежнего оружия за годы работы.

Но ничего, и новый посох сослужит хорошую службу, решил он. Кэшел никогда не стал бы отказываться от задания из-за того, что оружие недостаточно хорошо.

Языки пламени вырывались прямо в небо. Не было видно ни пара, ни пузырей в воде, но Сосия уверила их: попытки проплыть под водой оказывались столь же губительными, как и пробиться сквозь пламя поверху.

На поверхность вылетела рыба и, перекувырнувшись в воздухе, нырнула снова. Одна ее сторона была серебристой, другая же — темной, обожженной.

— Дюжина придурков, а с ними еще более тупой примат, — заявил Захаг. — Но он-то знает, в чем дело!

Посох вращался. Кэшел больше не ощущал жары. Он сумел поймать ритм, как это бывало в случаях, когда требовалось перетаскивать груз огромной тяжести. Теперь он просто знал , что справится.

Быстро, невероятно быстро. Из конца посоха вырывалось синеватое пламя, образовав вначале кольцо, а затем — туннель света, в котором медленно двигался посох.

Ремесленники, изготавливавшие орудие для Кэшела, сделали, как он просил: на концы надели набалдашники из меди. На одном было изображено сражение китов, на другом — парящие в небе орлы. И, надо сказать, в деревушке Барка не сыскать подобных искусников.

Одна рука, теперь другая, запястья перекрещиваются и расходятся, отчего посох буквально летает по кругу. Искрящееся голубое пламя встретилось с горячим алым. Языки огня с ревом вырывались в небо, встречаясь с посланцами Кэшелова посоха.

Огонь жил своей жизнью. Кэшел только успевал вращать посох.

Захаг что-то бормотал в ужасе, иногда упоминая имена Сестры и других Богов человечества. Но чаще просто верещал. Кэшел не обращал внимания на товарища. Искры так и летели по сторонам.

Зря они называли Кэшела магом. Он просто был частью космоса. Для выполнения любого задания требуется здравый ум, а не только сила. Кэшел нашел точку баланса, теперь он знал, куда направить силы.

Вокруг простиралась стена ревущего огня. Корабль пролетел через завесу пламени и оказался прямо у скалы, где размещалась башня-темница. Выбираясь на сушу, Кэшел пошатывался. Захаг потрясал кулаками в знак триумфа и поддерживал юношу, одновременно разматывая канат.

Кэшел поднял посох над головой:

— Мы пробились! Пастырь помог нам! Мы пробились!

Да, Боги помогли им. А еще — невероятная сила, всегда вызывавшая изумление у жителей деревни.

И Кэшел по праву мог гордиться тем, что способен на поступки, которые не под силу большинству людей!

Гаррик поскользнулся и, не удержавшись на ногах, рухнул в грязь прямо перед флотом, приставшим к берегу на дальнем конце лагуны. Он встал на колени, потом вытащил меч. Плоты Эрза причаливали справа и слева от него. Грац ждал на берегу вместе со своим войском. Эрза хранили молчание, но их подвижные уши так и шевелились.

Теноктрис вылезла на берег, не дожидаясь, пока Лиэйн подаст ей руку. Она поклонилась Грацу и заговорила:

— Люди решили оставаться в Заливе, вместо того, чтобы уйти в мир. Большинство из них родились здесь. И они убьют вас всех, если смогут. Родоард не остановится.

Гаррик понял, что все присутствующие Эрза обратили взоры на него. Для этого им даже головы поворачивать не было необходимости: у гуманоидов оказался более широкий угол зрения.

— Сколько вас здесь? — спросил Гаррик. — Я имею в виду, воинов.

Мужчины Эрза выглядели, по крайней мере, столь же крепкими, как люди, рожденные в Заливе. Будь их достаточное количество, можно было бы и потягаться с людьми.

— Двести тридцать два, — спокойно произнес Грац. — И ты сам, если будешь сражаться.

— Да, буду, — отозвался Гаррик. Он ощутил, как умирает надежда. Где-то в глубинах его подсознания король Карус анализировал ситуацию столь же бесстрастно, как пастух пересчитывает стадо после падежа скота в голодный год. — Но и мое участие принесет не много пользы. Их гораздо больше, и они убьют нас всех, вот что.

Гаррик посмотрел на свой меч. Он хотел вытереть лезвие, но вся его одежда была мокрой и грязной. Лиэйн перехватила его взгляд и предложила носовой платок. Тут же подбежали детишки Эрза с целой корзиной кожуры от фруктов. Она была сухой и напоминала волокно мочалки.