Дэвид Дрейк - Повелитель Островов

С легким вздохом девица приблизилась к этому недотепе и помогла передвинуть фартук назад, чтоб он не мешал их занятию. А заодно и освободил кошелек, висящий на поясе. Вокруг стало ощутимо темнее.

Парень сжал в кулаке свои сокровища.

— Ну, не будь дурачком, — уговаривала его Хали. — Такому красавчику, как ты, не о чем беспокоиться.

Но в этот момент в склепе за их спинами что-то крякнуло, бедолага так и отскочил от девушки. Она обернулась: звук был такой, будто треснула одна из погребальных урн.

— Не бери в голову, это всего-навсего черепица упала с крыши, — сказала Хали, срываясь на крик. Ее охватывало отчаяние при виде, как ее ежедневная выпивка рассеивается в вечернем тумане вместе с пугливым клиентом. — Ерунда…

Голубой свет полыхнул сквозь радужное окошко под коньком крыши, звякнула металлическая задвижка на двери.

Парень завопил и, пошатываясь, скрылся в сгущающейся ночи. Хали слышала, как он упал, зацепившись за каменное надгробие. В сердцах она пожелала, чтоб этот дурень сломал себе шею, но тот мгновение спустя поднялся и с воплями убежал.

Хали прижалась спиной к стене гробницы. Она отчаянно нуждалась в выпивке, и тут произошло нечто такое, от чего ей до смерти захотелось сбежать отсюда.

Металлическая дверь с противным скрипом отворилась, из нее вышел мужчина. Медленно, не оглядываясь, он прошествовал по кладбищу и скрылся в аллее вековых кипарисов, которая вела к выходу. Ноги его, прикасаясь к земле, высекали вместо пыли легкое голубоватое свечение.

Несмотря на сгустившиеся сумерки, Хали узнала мужчину — это был Арам бор-Рузаман. Несколько раз девушка видела, как молодой аристократ проезжал по улицам Каркозы в карете с фамильными гербами на дверцах. Конечно, ей приходилось только мечтать о таких клиентах, но способность распознать мужчину с первого взгляда являлась частью ее профессии.

Три дня назад Хали видела Арама в последний раз — когда похоронная процессия медленно проследовала мимо «Красного Быка». Тогда лицо юноши было раскрашено ярче, чем сцены из его жизни, намалеванные на стенках погребальной урны.

Шарина держала бочонок для воды — один из тех, что они прихватили с триремы, в то время как Ноннус прилаживал на место верхний обод. Делал он это с помощью молотка сделанного из позвоночника и спинного позвонка крупной рыбы.

— Вроде не должно пропускать, — сказал отшельник. — Но я еще собираюсь посмотреть на те бочки, которые Плавучие Люди выдалбливают из китовых костей. Боюсь, наш даст усадку, если пробудет долго на солнце.

— Не вижу смысла, — горько возразила Азера. Несмотря на ласковое солнышко, она сидела, обхватив себя руками, как будто мерзла. — Нам не дождаться спасения. Ты же сам говорил: шанс, что цивилизованные люди заберутся так далеко на север, ничтожно мал.

За ту неделю, что они провели с Плавучим Народом, прокуратора перестал терзать страх неизбежной смерти. Оптимизма у нее тоже не прибавилось, зато Азера находила в себе силы злиться и брюзжать на сложившуюся ситуацию.

Сегодня выдался приятный денек, и многочисленная родня Придурка отдыхала, как могла. Большей частью в воде — плавали наперегонки на понтонах или просто купались. Сам Придурок сидел в лодке со своими тремя женами. Женщины толкли водоросли в костяных ступках, а их хозяин прихлебывал из бронзового кубка — трофея какого-то давнего кораблекрушения.

Перебродившие толченые водоросли использовали для приготовления алкогольного питья, которое сейчас и потягивал Придурок. Сей нектар являлся привилегией важных персон — глав семейств и их любимчиков, но Шарина не стала бы пробовать это пойло даже под страхом смертной казни. Сдерживая отвращение, она наблюдала за изготовлением напитка: для обеспечения процесса брожения жены Придурка по очереди плевали в зеленое, волокнистое месиво. Запах напомнил Шарине ту бурую, гниющую жижу, что сочилась из подгнивших стогов сена.

— Я и не надеюсь, что кто-то спасет нас, — спокойно возразил Ноннус. Он продолжал работать над обручем, постукивая то с одной стороны, то с другой и никогда не ударяя в одну и ту же точку. В такт с ним Шарина перемещала свой палец, придерживающий гнутый ивняк, так, чтобы создавать упор для молотка отшельника. — Тут и говорить не о чем, госпожа. Но тем не менее не для того мы так далеко забрались, чтоб провести остаток жизни у подножия Льдистых Мысов. Когда представится шанс бежать отсюда, мы им воспользуемся. Для этого нам надо держать наготове провизию.

Человек двадцать из числа домочадцев Придурка развлекались, наблюдая, как обустраиваются пришельцы. Для этого Ноннусу с семьей отвели участок на передней палубе жилой лодки Все их имущество было прикреплено к костяному каркасу, который отшельник пристроил к ребрам, составлявшим остов лодки.

Во избежание краж ночевали они тут же. И немудрено: деревянные бочонки представляли немалую ценность, что уж говорить о немногих металлических вещах. Большинство железных инструментов, которые использовало в быту семейство Придурка, было сделано из гвоздей с потерпевших крушение кораблей островитян.

Шарина не знала, что они будут делать, если погода изменится, — она скорее сиганула бы через борт, чем стала искать прибежища в зловонных недрах жилой лодки. Однако девушка свято верила в своего старшего друга — Ноннус обо всем позаботится. Он обещал: в том случае, если они задержатся здесь до сезона осенних штормов, то он выменяет на что-нибудь шкуры для постройки настоящего шатра.

Отшельник выпрямился и, надавив большим пальцем, проверил крышку бочонка — она сохраняла свою прочность. Накануне они наполнили емкость кусочками льда, которые откололи от айсберга. Вот уж Шарина никогда не думала, что сможет передвигаться на одном из тех понтонов, которые они позаимствовали у Плавучих Людей. По крайней мере, ей удавалось оставаться на плаву, а это было непросто. Единственная опора оказывалась бесполезной, если вы неправильно размещали центр тяжести тела.

— Ноннус, — тихо произнесла девушка, — Лежебока утверждал, что нам не разрешается покидать деревню. Это правда?

— Таков Закон, — невозмутимо подтвердил отшельник, проверяя тушку трески, нарезанную на порции и нанизанную на китовый ус для вяления. Он срезал конец одного куска и выбросил за борт. — Слишком толсто с этой стороны, мясо начало портиться.

Поскольку у их группы были с собой только необходимые вещи, то на обмен на нужные материалы они могли предложить лишь труд Ноннуса да Шарины, коль скоро она умела чинить сети. Обладая навыками и своим стальным пьюльским ножом, отшельник за час мог наработать больше, чем кто-либо из Плавучих Людей за день.