Дэвид Дрейк - Повелитель Островов

Вокруг стало совсем темно. Лишь из окон постоялого двора падал свет да во дворе маячили тусклые лампы — народ завершал свой трудовой день. Земля под ногами у Гаррика казалась черной, как смоль. К гостинице вела надежная, верная дорожка, но это было единственное, в чем он не сомневался. Молодые люди остановились и стояли все так же рука об руку.

— Без всяких объяснений он зафрахтовал судно, и мы выплыли в Каркозу. Там, по сравнению с Эрдином или Валлесом, сущий зверинец. Общество клоунов, выряженных по позавчерашней моде, и малокультурных обезьян. Я чувствовала себя такой одинокой. Мне хотелось умереть, Гаррик. Именно умереть.

— Ну да, а затем вы приехали в Барку, где все было еще хуже, — пробормотал юноша. Он ощущал симпатию к девушке. Его собственная жизнь с некоторых пор вышла из привычной колеи, и он хорошо понимал чувства Лианы.

Против ожидания, та рассмеялась.

— Нет, — возразила она. — Вовсе не хуже. Ведь люди в Барке не пытаются корчить из себя аристократов. К тому же в Барке я обнаружила истинную ученость.

Теперь настала очередь Гаррика рассмеяться.

— Думаю, в Каркозе не меньше ученых людей, Лиана, — убежденно промолвил он. — Я в этом просто уверен.

Стук и хлопанье деревянных досок о козлы обозначили время черней трапезы. Увы, если он пропустит ее, придется снова довольствоваться куском хлеба с сыром. Лиана зашмыгала носом.

— Ты так думаешь? — недоверчиво спросила она, затем добавила: — Твой отец — выдающийся человек.

Гаррик призадумался. Ему трудно было оценивать Райза, уж больно привык он воспринимать его в интерьере постоялого двора.

— Мне кажется, будто я потеряла собственного отца, — снова повторила девушка. Лицо ее скрывалось в тени, но дрожь в голосе выдавала переживания. — Такое ощущение, будто вместе с именем он изменил и свою сущность, хотя я знаю, что это не так. Перемены произошли, когда умерла моя мать. Правда, до поры до времени я могла прятаться в стенах школы и делать вид, что ничего не знаю об отцовских делах.

— Думаю, пора возвращаться, — смущенно произнес Гаррик.

— Должно быть, он сделал что-то ужасное, в результате чего потерял все, кроме жизни, — продолжала говорить Лиана, неосознанно сопротивляясь давлению руки Гаррика. — Хотела бы я знать, существует ли на свете человек, способный спасти моего отца… и какую цену надо за это заплатить.

Вдалеке послышался крик козодоя. Старинный мол работал как резонатор, усиливая звук. Прокричав десять раз птица умолкла.

— Наверное, ты прав — нам пора возвращаться, — согласилась Лиана и зашагала к постоялому двору. Она по-прежнему крепко сжимала руку Гаррика.

Путешествие близилось к концу. Вдали показалась Каркоза. Илна очень удивилась, увидев дома, громоздившиеся на вершине отвесного утеса. Подойдя ближе, она разглядела, что это был не утес, а стена древнего города. Современные жители использовали ее при возведении своего города. Хотя, строго говоря, надобности защищать эту тихую обитель под названием Каркоза давно уже не существовало.

От подобного зрелища Илна почувствовала, что весь ее апломб улетучился. Раньше она представляла себе Каркозу как увеличенную копию их родной деревни. На самом же деле оказалось, что столица так же отличается от Барки, как человек от лягушки Она и чувствовала себя лягушкой, попавшей в великолепные чертоги.

— Ничто не сравнится с тобою, Каркоза! — громко процитировал Гаррик. — Люди сегодня не в силах ни построить подобного, ни восстановить руины твоих стен.

Смеясь, он добавил:

— Ну что, Лиана? Теперь ты видишь, что в Каркозе имеются образованные люди?

Лиана, шедшая впереди рядом с едущей верхом Теноктрис, обернулась и ответила:

— За последнее столетие был всего один. Да и тот, не забудь, изгнанник с Сандраккана. Кроме того, «счастлив город, если он может освободиться от своих жителей, или если жители могут освободиться от своего положения обманутых!»

Оба весело рассмеялись. Их смех болью отозвался в сердце Илны.

Девушка не понимала, о чем говорят эти двое и что тут такого смешного. Всю свою жизнь она прожила рядом с Гарриком, и вот пожалуйста — он, как ни в чем ни бывало, беседует и шутит с этой незнакомкой, а она, Илна, вроде и не при делах.

На улицах царило оживленное движение, поэтому их отара сгрудилась на правой обочине дороги. Илне никогда не доводилось видеть так много людей в одном месте. Пешеходы, всадники, спешащие повозки и — самое главное и самое опасное — огромные грузовые фургоны, которые обычно тащила аж целая дюжина быков или же шестерка лошадей. Эти громадины катились, не сбавляя скорости, колеса их были снабжены металлическими ободами, а потому горе тому, кто окажется меж их колесами и каменной мостовой!

Некоторые фургоны возвращались из города пустыми и со страшным тарахтением неслись по дороге, нимало не заботясь о встречных путниках. Другие везли отходы кожевенных мастерских и отбросы с городских свалок на близлежащие поля в качестве удобрений. Жизнь в деревне — это суровая школа, и никому бы в голову не пришло спутать Илну с кисейной барышней. Но даже она не могла решить, что хуже: попасть под колеса шального фургона или же вдохнуть полной грудью амбре, облаком окутывавшее мусорные повозки.

Стражники Бенлоу так лихо распихивали путников, обеспечивая проход отаре, что другие купцы могли только позавидовать. Кашел шел в конце каравана, зорко глядя, чтоб какой-нибудь всадник-торопыжка не переехал одну из его овечек. Гаррик занимал место в середине отары, следя, чтоб овцы не разбредались, и помогая им миновать самые неудобные участки дороги — где дома мешали движению или мостовая была особо разрушена.

Он мельком взглянул на хмурое лицо Илны и примиряюще сказал:

— В прошлом веке жил такой поэт — Эттер бор-Лаварман. Он был жрецом Пастыря из Эрдина и попал в неприятную историю…

— …связанную с одной придворной дамой, — вмешалась Лиана. — Хотя дочь Роти так точно не говорит.

Она рассмеялась. Гаррик тоже усмехнулся, а Илна снова почувствовала холод в сердце.

— Ну, так или иначе, — продолжал Гаррик, — Эттер был вынужден на несколько лет уехать в Каркозу. Город ему очень понравился, чего нельзя сказать о его жителях. Лиана и я как раз приводили куски из его произведений.

— Ясно, — сухо ответила Илна, перекладывая посох с котомкой с одного плеча на другое.

И впрямь ей было все ясно. Сравнивать себя с этой образованной богачкой — все равно что сравнивать родную Барку со столичной Каркозой. Тем не менее… Никогда раньше Илна не сдавалась и не собирается менять свою позицию.

Под стенами города имелась перевалочная стоянка с загонами для животных и стойлами для лошадей. Один из загонов был занят, в другом находилось всего несколько овец — коротконогих с белой шерстью — на взгляд Илны довольно необычных.