Дэвид Дрейк - Удар судьбы

Ашот проследил за ее взглядом.

— Чертова уродливая штуковина, — проворчал он. — Как я рад, что мне не приходится стрелять из этих ручных пушек. Даже из этой, не говоря уже про те костеломки, которыми пользуется Когорта.

Однако, несмотря на всю мрачность слов, выражение его лица было достаточно веселым. Он откинулся на спинку стула и положил руки на колени.

— Расслабься, Антонина. План сработает. Он кажется значительно более рискованным, чем на самом деле, если только мы сами все не испортим.

Антонина выдохнула воздух.

— Ты так уверен в ручных пушках? — спросила она. Ашот фыркнул.

— Антонина, у меня нет уверенности ни в каком оружии. Оружие — это просто орудия труда, и меня совершенно не волнует, насколько они усовершенствованы и прекрасны. Не лучше, чем люди, которые ими пользуются.

Он махнул рукой.

— Но я уверен в этих сирийских ребятах. И их женах. Но больше всего я уверен в полководце.

Под словом «полководец» Ашот имел в виду Велисария. Как и большинство букеллариев, Ашот так никого другого не называл. Поэтому Антонина удивилась, когда Ашот добавил:

— Обоих полководцах.

Она вопросительно посмотрела на него. Ашот усмехнулся.

— Неужели твой муж никогда не упоминал тебе о нем? Я уверен, что должен был бы.

Тогда Антонина поняла, на кого ссылается Ашот. Велисарий делал гораздо больше, чем «упоминал» ей этого другого полководца. В течение недель перед его отправкой в Персию, в прошлом году, Велисарий проводил половину времени, готовя жену к экспедиции. Он часами тренировал ее, день за днем, обучая тактике того полководца. Он даже настаивал — единственный раз настаивал — чтобы она взяла Эйда в руку и вошла в мир видений кристалла. Антонина почти содрогнулась, вспомнив сцены жуткой бойни. Но, вспомнив сражение под Ватерлоо, она также приобрела уверенность. Там снова и снова отбивали французскую конницу, которая выступала против пехоты Веллингтона у горного хребта Лесант.

— Может, сегодня ночью, — услышала она бормотание Ашота. — А может, и нет. Не имеет значения. Мы сломаем ублюдков, когда бы они ни пришли.

Он хрипло рассмеялся.

— Единственное, что я знаю точно, Антонина, это следующее. Через месяц эти горячие бедуинские головы будут грустить у себя в шатрах. И называть тебя Железным Герцогом.

Атака началась две ночи спустя, задолго до того, как скрылась луна, и с юга. Менандр с Евфронием были чрезвычайно недовольны. Тактика их врагов совсем не имела смысла!

Но они достаточно быстро с этим справились. Очень быстро. Если арабам и не хватало тактических знаний, они их компенсировали другими способами.

Ашот не удивился — ни тактике арабов, ни ярости их атаки. И момент оказался тем, на который он рассчитывал — если судить по времени дня. Он на самом деле не ожидал, что у бедуинов из нерегулярной армии хватит терпения ждать до полуночи. Они пришли с юга и воспользовались преимуществами лунного света, который освещал путь. Да, тот же самый лунный свет делал их более легкими целями, но степные воины только смеялись над такими недостойными мужчин вещами. Из-за этого настоящие мужчины не беспокоятся! Более того, к югу, почти рядом с лагерем римлян, находилась возвышенность. Она скроет приближение арабов и даст им преимущество, когда они бросятся в атаку вниз со склона.

Ничто из этого, как и предполагал Ашот, не сыграло роли. Когорта Феодоры была готова уже три дня. Как только солнце село, войска привели в полную боевую готовность. Оружие зарядили, даже зажгли длинные фитили, от которых станут поджигать запалы. Мушкетеры надели на пояса короткие мечи. Их жены выложили гранаты, обрезали запалы. Заостренные палки установили в земле с интервалами в восемнадцать дюймов, обеспечивая дополнительную защиту мушкетерам. Фракийские катафракты спешились и приготовили пики.

Непрекращающийся легкий ветерок разносил по лагерю запах тлеющих длинных фитилей, Катафракты и Когорта ждали. Ашот ждал.

Менандр и Евфроний продолжали с той же юношеской уверенностью обсуждать предстоящую атаку. Антонина произносила молчаливую молитву за упокой души полководца, с которым она никогда не встречалась и никогда не встретится, где бы его душа ни находилась.

Через два часа после захода солнца началась атака. С внезапным гиканьем несколько тысяч арабов на верблюдах понеслись через возвышенность и вниз по склону на лагерь. Большинство из них держали в руках мечи, но у многих имелись факелы, которыми они тоже размахивали.

— Что это, черт побери? — спросил Менандр.

— Что с этими глупыми… — начал Евфроний, но молодой командующий Когортой быстро замолчал. Ему требовалось заняться выполнением своих обязанностей. — С пращами! На юг! — крикнул он. — Как только враг окажется в радиусе действия!

И он побежал, проверяя месторасположение мушкетеров.

Менандр остался позади, стоя рядом с Антониной и Ашотом. Менандр отвечал за катафрактов-пикинеров, но на самом деле ему было нечего делать. Все катафракты являлись ветеранами сражений, и отсутствие логики в атаке врага удивило их не больше, чем Ашота. И в отличие от мушкетеров им не требовалось перетаскивать с места на место неудобное оборудование. Не ожидая приказов, подразделения просто слегка изменили позиции.

Им не требовалось далеко идти. Ашот разбил лагерь таким образом, что римские войска занимали плотно заполненный квадрат. Мушкетеры формировали переднюю линию, по всем четырем сторонам, их защищал ряд заостренных палок. Катафракты-пикинеры заняли позиции в нескольких ярдах позади, готовые сформировать дополнительную защиту, если потребуется. Гренадеры с сотней катафрактов, которых Ашот оставил в резерве на лошадях, располагались в центре лагеря.

«Радиус действия» для гренадеров с пращами означал сто пятьдесят ярдов. К тому времени, как первая волна арабов оказалась на этом расстоянии от римского лагеря, жены сирийцев обрезали и подожгли запалы. Гранаты отправились в полет.

Ашот взобрался в седло. Ему это удалось без чьей-либо помощи и с относительной легкостью. Как и остальные катафракты, он облачился не в полные доспехи, а только частично. Он считал, что этого достаточно против легко вооруженных солдат нерегулярной армии. В этом сражении важнее мобильность, чем защита и ударная сила атаки.

Ашот в любом случае не планировал никаких громоподобных вылазок. Если его малое количество кавалеристов покинет безопасность лагеря, то их проглотит море бедуинов. Их целью являлось обеспечение резкого быстрого контрудара, если возникнет угроза прорыва врага сквозь передние ряды.

Конечно, Менандр и Евфроний с ним спорили.

— Нельзя разбить врага без преследования кавалерией, — разумно указал Менандр. Евфроний согласно кивнул.