Дэвид Дрейк - Удар судьбы

За ее спиной, невидимые ей, двигались руки Кунгаса. Они поднимались, словно желая погладить и приласкать. Но движение продолжалось недолго. Через несколько секунд его руки опять лежали спокойно на коленях.

Ирина отвернулась от окна.

— Мне нужен твой совет, — тихо сказала она.

Кунгас кивнул. Жест, как и всегда, был экономичным. Но сам он напрягся, глаза смотрели внимательно.

На мгновение ее мысли ушли в сторону, на горящее огнем место у нее в сердце. Ирина наслаждалась собственными словами. «Мне нужен твой совет». Простые слова. Но слова, которые, если не считать Велисария и время от времени Юстиниана, она никогда не говорила мужчине. Мужчины, как правило, не дают советов женщинам. Они снисходят, или указывают, или тщеславно болтают, или пытаются совратить. Но они редко просто советуют.

Ирина больше не помнила, сколько раз произносила эти слова Кунгасу. И сколько раз после сражения, когда они разрушили осадные орудия малва, он просто давал советы.

Чистой силой воли Ирина заставила свои мысли вернуться в реальность, отвлечься от того уголка у себя в сердце. Огонь оставался там, но его на какое-то время окружила насыпь.

Она покачала головой и улыбнулась.

— Что тебя так веселит? — спросил Кунгас.

— Просто вспомнила нашу первую встречу. Мне казалось, что ты очень уродлив.

Его губы слегка пошевелились — это движение служило Кунгасу улыбкой.

— Но, надеюсь, больше так не думаешь?

Она не ответила. Но Кунгас не упустил легкое подергивание ее рук. Словно она тоже хотела гладить и ласкать. Ирина откашлялась.

— Есть новости. Новости, касающиеся семьи Дададжи. Мои люди обнаружили местонахождение его сына. Место, где он был, мне следует сказать. Похоже, несколько месяцев назад сын Дададжи вместе с группой рабов убежал с плантации своего хозяина в Восточной Индии. Очевидно, он был предводителем. А потом, судя по отчету, присоединился к одной из банд мятежников в лесу.

Кунгас хлопнул в ладоши. На мгновение маска исчезла. Его лицо светилось чистой радостью.

— Как здорово! Дададжи будет в экстазе!

Ирина предупреждающе подняла руку.

— Ему угрожает серьезная опасность, Кунгас, и я ничего не могу сделать, чтобы помочь ему. Малва направляют войска в леса, поскольку наконец поняли, что больше не могут отмахиваться от мятежников, как от обычной шайки разбойников.

Кунгас пожал плечами.

— И что? Парень умрет с оружием в руке, борясь с асурами, которые опустошают его родину. Это в худшем случае. Ты думаешь, это разорвет сердце Дададжи? Ты на самом деле его не понимаешь, Ирина. Под внешностью мягкого ученого скрывается человек Великой Страны. Он проведет погребальные обряды, будет плакать — в то время, как его сердце поет от радости.

Ирина уставилась на него. Вначале скептически. Затем кивнула и положилась на его мнение (а ей нравилось полагаться на его мнение.)

— Это не все, — добавила она. — И это больше, чем новость. — Она сделала глубокий вдох. — Мои шпионы также нашли его жену. Она — рабыня в кухне господина благородного происхождения, прямо в Каушамби. Следуя моим указаниям, они решили, что ее можно выкрасть. В столице малва господа благородного происхождения не очень сурово охраняют свои особняки, — она фыркнула и усмехнулась.

Глаза Кунгаса округлились. У другого человека они фактически вылезли бы из орбит. Ирина рассмеялась.

— О, да. Она здесь, Кунгас. В Сурате. — Гречанка кивнула на дверь. — На самом деле в этом доме. Мой человек держит ее внизу, в гостиной.

Теперь даже легендарный самоконтроль Кунгаса ломался.

— Здесь? — Он глубоко вздохнул, уставился на дверь и приподнялся, словно готовясь сорваться с места. — Мы должны немедленно отвести ее к Дададжи! Он будет так…

— Прекрати!

Кунгас пошатнулся и остановился. Мгновение он хмурился, глядя на Ирину в непонимании. Затем, когда пришло понимание, выражение его лица изменилось. Или он, по крайней мере, решил, что все понял.

— Ее изуродовали, — заявил он. — Возможно, обесчестили. Ты боишься, что Дададжи…

Ирина издала удивленный смешок.

— Нет. Нет. — Она успокаивающе улыбнулась. — С ней все в порядке, Кунгас, по отчету моего агента. Конечно, она очень устала. Он сказал, что она заснула через несколько секунд после того, как оказалась на диване. Путешествие было долгим и утомительным, а жизнь раба — сплошная тяжелая работа. Но она в порядке. Что касается другого…

Ирина помахала рукой, словно успокаивая беспокойного ребенка.

— Мой шпион говорит, что ее никто не насиловал, даже ее хозяин. Знаешь ли, она — не молоденькая девушка. Она одного возраста с Дададжи.

Ирина отвернулась, ее челюсти сжались.

— Когда после покорения Андхры появилось столько молодых рабынь, которых можно насиловать, пожилых просто бьют, пока они не станут покорными. — Ее следующие слова были холодными, наполненными горечью столетий. Греческих женщин тоже насиловали, достаточно часто. И они слушали греческих мужчин и греческих поэтов, которые хвастались троянскими женщинами. — Даже Дададжи не станет считать это осквернением.

— Тогда почему бы сразу не позвать Дададжи? — резко спросил Кунгас.

Ирина сделала глубокий вдох и покачала головой.

— Как такой умный человек может быть таким глупым? — Кунгасу потребовалась секунда, может две, чтобы наконец понять причину ее беспокойства.

— А… — он мгновение смотрел в окно. — Понятно.

Кунгас посмотрел вниз на свои руки и широко развел пальцы.

— Сегодня вечером императрица созывает совет. Она говорит, что окончательно решит, какое брачное предложение принять.

Пальцы сложились в кулаки. Кунгас посмотрел вверх на Ирину.

— Тогда ты впервые объявишь свое мнение. И ты не хочешь, чтобы Дададжи воздержался от отстаивания своего, потому что считает себя твоим должником.

Она кивнула. Кунгас усмехнулся.

— Я никогда не мог представить, что у лучшей римской шпионки такой суровый кодекс чести.

Ирина саркастически посмотрела на него.

— Не хочу лишать тебя иллюзий, Кунгас. Я делаю это не из чести, а из простой… — она замолчала. Когда заговорила снова, то едкий сарказм ушел из ее голоса. — В некоторой степени да. В некоторой. — Она вздохнула. — Дададжи трудно манипулировать даже мне. Это все равно, что интриговать против святого.

Ирина подняла руку и вытерла лицо. Вернулась начальница шпионской сети.

— Но это все равно не главная причина. Дело это государственное. Какое бы решение ни приняла императрица, оно будет неизменяемым. Ты знаешь Шакунталу, Кунгас. Она, как я думаю, такая же умная, как Юстиниан.

Ирина засмеялась резко.

— У нее определенно сила воли Феодоры. — Затем, качая головой, она добавила: — Но она все еще девочка во многих смыслах. Если она обнаружит в будущем, что один из ее ближайших советников — он ей, как отец, и ты это знаешь — не дал совет по такому критическому вопросу… — Качание головой стало яростным. — Нет, нет, нет. Подобное потрясет ее уверенность в себе до самых корней. А это мы не можем позволить. Она может принять неправильное решение. Правители часто так делают. Но ее уверенность никогда не должна покачнуться — или все будет потеряно.