Пола Вольски - Великий Эллипс

Образованные люди презирают эту плебейскую прессу, которая заходит слишком далеко за пределы здравого смысла, но наиболее яркие происшествия просто требуют мистического объяснения. Таким, например, было одно из недавних происшествий, когда настоящий шквал огня, продолжительный и интенсивный, обрушился с ясного неба средь бела дня и сорвал грейслендскую церемонию вручения наград, проходившую на барже в знаменитом Люрайском канале. Официально никому обвинения не предъявили, однако…

— Познание иногда разрешает своим специалистам вызывать разрушительные атмосферные явления, — чуть слышно сообщил ей Джил Лиджилл. — Такими способностями, как правило, обладают представители самой знатной крови, старейших лантийских фамилий. Поэтому есть смысл предположить, что наши анонимные герои сопротивления могут быть в числе моих ближайших друзей или компаньонов…

— Будем молиться, чтобы они оставались анонимными, по крайней мере сейчас, — ответила Лизелл так тихо, что только ее сосед мог разобрать слова. Она чувствовала на себе настороженный взгляд с противоположной стороны стола, откуда поблескивал монокль грандлендлорда Торвида Сторнзофа. Его внимание опасно переместилось в их сторону. Поб Джил Лиджилл тут же замолчал, так как он мало выигрывал от обсуждения перед грейслендской аудиторией своей возможной связи с героями лантийского сопротивления. Лизелл тем временем спокойно и довольно громко продолжила:

— Вы правы, господин Джил Лиджилл, самодвижущаяся коляска, управляемая заркой, несомненно, произведет настоящий фурор в Ланти Уме. Как вы думаете, она уже добралась туда?

Она озвучила мысль, волнующую всех, и мгновенно стала центром внимания.

— Шетт Уразоул на борту «Рельского наемника», который согласно расписанию прибывает в Ланти Уму завтра утром, в 7:15, — тут же отозвался Гирайз в'Ализанте, как всегда, прекрасно обо всем осведомленный.

— Мы — мы — будем… трудно — трудно реально достать — догнать ее, — натужно подбирал слова Фаун Гай-Фрин; от напряжения лицо его покраснело.

— Необычное средство передвижение госпожи Уразоул дает ей несправедливое преимущество, — обиженно вставил Бав Чарный. — Я считаю, что она нарушает правила. Ее надо дисквалифицировать и исключить из гонок. На худой конец, исключить ее коляску.

— Никакие правила она не нарушает, — возразил Меск Заван на своем плачевном вонарском. — На маршруте Великого Эллипса все способы и средства хороши.

— Это нечестно, — настаивал Бав Чарный, насупив свои густые черные брови. — Больше ни у кого нет такой коляски. Это похоже на использование сверхъестественных возможностей, очень похоже. Это нечестно и неспортивно — прибегать к сверхъестественным средствам.

— Транспортное средство мадам Уразоул весьма необычное, — заметил Каслер Сторнзоф, — но я не думаю, что его можно квалифицировать как сверхъестественное.

— Неужели? Разве вы эксперт по сверхъестественным явлениям, господин главнокомандующий? — с оттенком ехидной вежливости осведомился Гирайз в'Ализанте.

— Совсем не эксперт, — абсолютно миролюбиво ответил Каслер. — Но в детстве я научился определять существенную концентрацию контролируемой энергии, которая вызывает дестабилизацию естественных процессов. Эту концентрацию повсеместно и неверно трактуют как аномальные явления. Такого рода знания включены в традиционную программу обучения в Грейсленде, и я пользуюсь этими знаниями до сих пор. Я внимательно рассмотрел коляску мадам Уразоул в Тольце и не почувствовал в ее создании никакого вмешательства «сверхъестественных» сил. Ее изобретение примечательно, но в основе своей оно — продукт технических знаний.

— А, понятно, — кивнул Гирайз, слегка нахмурившись. «Один-ноль не в вашу пользу, господин маркиз, — про себя улыбнулась Лизелл. — Хотели выставить его дураком, а засвидетельствовали свой дурной характер».

— Я не принимаю серьезно в расчет зарскую оригиналку, — впервые грандлендлорд Торвид снизошел до разговора со своими компаньонами. — Ее своеобразное средство передвижения имеет хорошую скорость, но как оно будет пробираться по узким горным тропкам, по пескам пустыни, по лесам, топям и болотам? Там технике не пройти, и ее изобретатель потерпит фиаско. Эта нелепая самодвижущаяся коляска имеет, по-видимому, только одну силу — поражать воображение недалеких умов, и больше ничего существенного. Это просто новая игрушка.

Грандлендлорд Торвид ни на секунду дольше необходимого не задержался в кают-компании. Еда была отвратительной, общество иностранцев и того хуже. В любом случае ему нужно было сделать важное дело. Он отправился на палубу, где ночной воздух свеж и прохладен, а над головой ярко блистают звезды, такие далекие и яркие. Достав черную сигарету из платинового портсигара, он прикурил и некоторое время стоял, глядя на небо. Не отрывая глаз от звезд, он достал из нагрудного кармана фрака перфорированную трубку. Рассеянно открутив крышку, он нервно вытряхнул содержимое в ладонь.

Он сжал в кулак маленького ночного гонщика, который бил крылышками, пытаясь вырваться на волю. Футляр с запиской, написанной шифром, был прикреплен к грудному отростку создания. Ночь, к счастью, была светлой. Грандлендлорд разжал кулак, и летун улетел со скоростью разбитой надежды.

Палуба чуть вздрогнула под чьими-то ногами, и это заставило Торвида вздрогнуть. Он обернулся, и пред ним предстала высокая фигура, чужая и одновременно знакомая до мозга костей.

— Это я нарушил ваше уединение, — раздался голос Каслера Сторнзофа.

— Ничего страшного, я просто курю, — ответил родственник, укрывшись за облаком дыма.

— Что это было? У тебя из руки взметнулось, я видел…

— Тебе показалось, игра света, — Торвид выпустил кольцо дыма, совершенное по своей форме.

Повисла пауза, затем Каслер вежливо продолжил:

— Воля ваша, Грандлендлорд.

Может быть, младший Сторнзоф поверил ему, а может, просто подчинился авторитету законного главы Дома, что практически одно и то же. Во всяком случае, Каслер не употребил насилия для немедленного выяснения истины.

Насилие. Как не вязалось это слово с обликом достойного члена семьи Сторнзоф. Каслер Сторнзоф был героем, в каком-то смысле достоянием рода.

— Оставляю вас наедине с вашими развлечениями, грандлендлорд, — слова Каслера прозвучали безукоризненно вежливо. Он повернулся, чтобы уйти.

— Постой, — приказал Торвид, и Каслер остановился, как вкопанный. — Одну секунду, племянник. Если позволишь, дам тебе маленький совет. — И, не дожидаясь ответа, продолжил: — У меня нет желания давать тебе какие-то указания, но прислушайся к тому, кому со стороны видней, что твоя — как бы это сказать — беззаботно-благодушная природа заставляет тебя совершать грубые ошибки.