Пола Вольски - Великий Эллипс

— Молчите. Вы солдат Империи и член Дома Сторнзоф, поэтому не забывайте свой долг, — напомнил Торвид своему племяннику, не спуская глаз с лица лантийца.

Каслер промолчал, в нем разгорелась борьба противоречащих друг другу приоритетов.

— Ну что, помощник капитана Ранзо, вперед, — и Торвид небрежно прицелился в живот лантийца. — Больше я не буду повторять.

Секунду глаза лантийца отчаянно бегали между револьвером и трапом, перекрытым призраком, как бы оценивая, что выбрать: револьвер или неизвестно что сулящий призрак Познания. Выбор оказался в пользу последнего.

— Козел, — повторил чуть слышно помощник капитана и направился к трапу.

Он поставил ноги на ступеньки трапа и начал подниматься к мостику. На мгновение показалось, что он сможет достичь цели. Призрачное щупальце, как бы для пробы, обвилось вокруг его ноги, но, похоже, шерстяная ткань брюк спасла от ожога. Тряхнув ногой, Ранзо высвободился и шустро побежал дальше. Но сотрясение, должно быть, пробудило тварь. Волна, пришедшая из ниоткуда, пробежала по черной массе и накрыла несчастного офицера. В мгновение ока Ранзо был поглощен, обернут с головы до пят извивающейся чернотой Познания. Его шерстяная форма тут же превратилась в пепел, и он начал гореть. Белизна тела, показавшаяся между двигающимися черными кольцами, быстро покраснела, офицер закричал, но крик был короткий. Чтобы издать такой крик, ему потребовалось глубоко вдохнуть, со вздохом призрак проник в его легкие, и в ту же секунду Ранзо кубарем слетел с трапа. Он грузно упал на палубу и остался лежать неподвижно, после чего щупальца Познания потеряли к нему интерес, отлепились от него и вернулись к своему туловищу.

Торвид Сторнзоф с раздражением глянул на труп и отшвырнул сигарету в сторону. Поразмышляв секунду, он заключил:

— Нужна какая-то защитная броня для тела. Может быть, несколько слоев плотной ткани. Мы обмотаем одного из лантийцев холстом или льняной материей, намочим слои и отправим на мостик. Если это не поможет, попробуем обмотать веревкой или тонким канатом…

— В данный момент все твои эксперименты можно считать завершенными, — безучастно заметил Каслер. — Посмотри вокруг.

Старший Сторнзоф последовал его совету. Призрачная сеть Познания полностью окутала «Вдохновение». Тем не менее, сквозь нее все хорошо было видно: пароход случайно или намеренно подошел к маленькой бухте выступающего из воды острова. В призраке образовалась брешь, явно приглашающая к выходу, и экипаж с энтузиазмом ухватился за предоставленную возможность. Бросили якорь, и матросы торопливо кинулись к спасательным шлюпкам.

— Лантийские мерзавцы, — рука Торвида непроизвольно потянулась к револьверу, — мы остановим их.

— Нам лучше последовать их примеру, — сказал Каслер. — Пойдемте, грандлендлорд, оставьте это, мы бессильны против Познания. Поймите же, с «Вдохновением» нам не повезло, и мы ничего не можем изменить. Тешьте себя мыслью что задержка временная.

— Задержка недопустима. Я сам встану к штурвалу, если все остальные сошли с ума от страха.

Как будто поняв последние слова, огромный призрак Познания выбросил несколько черных змеящихся щупалец, и они заскользили по палубе прямо к Торвиду. Грандлендлорд остался стоять на месте, наблюдая, как они приближаются. Под маской холодного презрения не дрогнул ни один мускул.

— Пойдемте в лодку, грандлендлорд, — повторил Каслер. — У нас нет иного выхода, прошу вас, идемте.

— Очень хорошо, коль ты так встревожен, — Торвид с усилием переломил себя, — на этот раз я тебя уважу.

Без каких-либо дальнейших дебатов Сторнзоф старший направился к ближайшей шлюпке, пассажиры которой приняли их с явной неохотой.

Каслер оглянулся на попавший в блокаду пароход. «Вдохновение» от носа до кормы было опутано кольцами Познания, все вместе они образовывали гигантский узел, голова которого раскачивалась над самой высокой дымовой трубой. Каслер видел, как голова медленно повернулась, невероятных размеров мертвые глаза нацелились на три быстро удаляющиеся лодки. Возможно, сверхъестественная чувствительность простиралась за пределы парохода, возможно, нет. Как бы то ни было, призрак не делал попыток догнать их.

Очень быстро шлюпка причалила к берегу. Команда и пассажиры высадились на узкую каменную полоску суши, обнимающую высокую скалу. Какое-то время они бестолково слонялись по берегу, рассматривая задушенный призраком пароход, ожидая финальной развязки — взрыва или тихого разрушения, — но ничего такого не происходило, и в конце концов причудливая и статичная сцена всем наскучила.

Пляж, где они высадились, был пустой и негостеприимный. Капитал разбил команду на несколько небольших групп и отправил их в разные стороны на разведку. Матросы разошлись. Старший Сторнзоф стоял в одиночестве у кромки воды.

— У вас нет желание осмотреть остров, грандлендлорд?

— Нет необходимости, — достав черную сигарету из платинового портсигара, Торвид закурил. — Мы высадились на скалу — здесь нечего осматривать. В любом случае, уверяю тебя, мы недолго здесь будем отсиживаться. А ты, племянник, если хочешь, иди погуляй. Развлекайся сколько душе угодно.

— Да, я пойду, грандлендлорд, — Каслер склонил голову, как того требовала учтивость, и пошел следом за удалившимися матросами. За его спиной остался безупречно следующий этикету двора дядя — фигура, нелепая в своей элегантности на пустынном пляже. Он держал сигарету в руке, наведя свой орлиный взор на укрощенный призраком пароход.

Каслер удалялся с едва уловимым чувством облегчения. Он не стремился к уединению и до этого момента не вполне осознавал, насколько подавляющим было присутствие его твердого и холодного, как гранит, дядюшки. И сейчас, впервые за последние дни, он мог вдохнуть полной грудью. Он глубоко вдохнул, чувствуя, как воздух наполняет легкие, и у него поднялось настроение, несмотря на постигшую их неудачу, в результате которой они оказались на этом каменном острове.

А может быть, это счастливая случайность?!

Он поднялся на плоскую площадку на самом высоком крутом срезе скалы, остановился и посмотрел вокруг. Грандлендлорд оказался прав, осматривать было нечего. Остров — возможно, даже безымянный — был маленький и с полным отсутствием какой-либо растительности. Он представлял собой огромный голый камень, выступающий из моря, пристанище для колонии морских птиц, гнездившихся с хриплыми криками на макушке скалы. Ни пищи, ни пресной воды, ни укрытия, ни места, чтобы прогуляться. Со своего наблюдательного поста он мог видеть, что матросы, как муравьи, ползали по всей поверхности скалы, и среди муравейника выделялась одинокая, застывшая как манекен фигура дяди, продолжавшего стоять на узкой полоске пляжа. Маленькая тюрьма, продуваемая ветрами и палимая солнцем, неуютная, даже устрашающая, потому что никому не известно, как надолго они здесь застряли.