Дэвид Геммел - Царь Каменных Врат

— Вот и конец твоему бегству, Олен. Конец страху. Да примет тебя твой Исток! — Рения покрыла его лицо одеялом. — Ты свободен от своего обещания, — обернулась она к Тенаке.

— Еще нет. — Он закрыл окно. — Олен сказал мне, что знает, как свергнуть Цеску. Известно ли тебе, в чем тут дело?

— Нет.

Она взяла свой плащ и внезапно почувствовала острую пустоту в сердце. Плащ выпал у нее из рук, и она уставилась на догорающий огонь, качая головой. Все стало каким-то нереальным. Зачем жить?

Незачем.

О чем беспокоиться?

Не о чем.

Она опустилась у огня на колени: пустота сменилась острой болью. Вся жизнь Олена — простая повесть о доброте, нежности и заботе. Он не был жестоким и злым, не был скуп. И вот он умер в заброшенной казарме — гонимый врагами, преданный друзьями, позабытый богом.

Тенака молча смотрел на нее, и в его лиловых глазах не было никакого проблеска чувств. Он привык к смерти. Уложив свой полотняный мешок, он помог ей подняться, застегнул на ней плащ и легонько подтолкнул к выходу.

— Подожди здесь. — Тенака вернулся к старику и снял с него одеяло. Глаза Олена открылись, он слепо смотрел в потолок. — Спи спокойно, — шепнул Тенака. — Я позабочусь о ней. — Он закрыл старику глаза и сложил одеяло.

Снаружи было свежо. Ветер улегся, и солнце неярко светило на ясном небе. Тенака медленно втянул в себя воздух.

— Ну, вот и все, — прошептала Рения, и он оглянулся. Четверо воинов вышли из-за деревьев и шагали к ним с мечами наголо.

— Уходи, — сказала она.

— Помолчи-ка.

Он опустил котомку на снег и сбросил плащ, открыв висящие у пояса меч и охотничий нож. Пройдя десять шагов, он остановился и стал ждать, внимательно разглядывая каждого из четверых.

На них были красные с бронзой дельнохские латы.

— Что вам нужно? — спросил Тенака, когда они подошли поближе.

Они не ответили — опытные бойцы! — и быстро рассредоточились, приготовясь к любым неожиданным действиям с его стороны.

— Отвечайте, не то император обезглавит вас! — сказал Тенака.

Они остановились, но воин, шедший слева, выступил вперед, холодно и злобно глядя на него голубыми глазами.

— С каких это пор северный дикарь высказывается от имени императора? — процедил он.

Тенака улыбнулся. Ему удалось задержать их и сбить с ноги.

— Сейчас объясню. — Он подошел к голубоглазому. — Дело вот в чем... — Тенака вскинул руку и вытянутыми пальцами ударил воина по носу. Хрящ врезался в мозг, и противник упал, даже не вскрикнув. Тенака подскочил и сапогом ударил второго солдата по горлу. В прыжке он выхватил нож, встав на ноги, отразил удар третьего и тем же движением перерезал ему глотку.

Четвертый, размахивая мечом, бросился к Рении. Она стояла неподвижно, глядя на него с полнейшим безразличием.

Тенака метнул нож — рукоять ударилась о шлем солдата. Потеряв равновесие, воин свалился в снег и выронил меч. Одним прыжком Тенака вскочил ему на спину и пригнул к земле. Шлем свалился с головы противника, и тогда Тенака сгреб его за волосы, откинул голову назад, ухватил за подбородок и крутанул влево. Шея хрустнула, словно сухая ветка.

Тенака подобрал свой нож, вытер и сунул в ножны. Он оглядел поляну — все было спокойно.

— Мы надиры, — прошептал он, прикрыв глаза.

— Ну что, пойдем? — позвала Рения.

Он, недоумевая, взял ее за руку и заглянул ей в глаза.

— Что с тобой такое? Ты что, хочешь умереть?

— Нет, — рассеянно ответила она.

— Почему ты тогда стояла как вкопанная?

— Сама не знаю. Пойдем?

Слезы наполнили ее темные как ночь глаза и покатились по щекам, но бледное лицо осталось неподвижным. Тенака вытер ей слезы.

— Пожалуйста, не трогай меня, — прошептала она.

— Послушай, что я скажу. Старик хотел, чтобы ты жила. Он за тебя тревожился.

— Мне все равно.

— Ему было не все равно!

— А тебе? — Вопрос, точно нежданный удар, застал его врасплох.

Тенака задумался.

— Мне тоже. — Ложь далась ему легко — и только произнеся ее, Тенака понял, что это не ложь.

Она пристально посмотрела ему в глаза и кивнула.

— Я пойду с тобой. Но знай: я приношу несчастье всем, кто меня любит. Смерть идет за мной по пятам, ибо мне неведом вкус жизни.

— Смерть идет по пятам за каждым — и каждого настигает. Рано или поздно.

Они повернули к югу и остановились у каменного дракона. Его бока, омытые ночным дождем, сверкали, как алмазные. Тенака ахнул — вода застыла на выбитых клыках и сотворила дракону новые зубы из блестящего льда, вернув ему былое величие.

Тенака кивнул, словно услышав что-то, предназначенное только ему.

— Как он красив, — восхищенно прошептала Рения.

— Более того, — тихо ответил Тенака, — он живой.

— Живой?

— Здесь. — Тенака прижал руку к груди. — Он приветствует мое возвращение.

Весь долгий день они шли на юг. Тенака помалкивал, отыскивая под снегом тропы и высматривая караулы. Кто знает — быть может, те четверо только часть розыскной партии и девушку ищут еще и другие отряды.

Как ни странно, его это не тревожило. Он прокладывал путь, лишь изредка оглядываясь на Рению. Порой оностанавливался, всматриваясь вдаль или быстро оглядывая открытое поле, и каждый раз она останавливалась рядом с ним.

Рения тоже молчала, не сводя глаз с высокого воина и отмечая про себя уверенность его движений и предусмотрительность, с которой он выбирал дорогу. Две сцены вновь и вновь прокручивались перед ее мысленным взором: танец обнаженного воина в заброшенном гимнастическом зале и танец смерти с солдатами на снегу. Сцены накладывались одна на другую, переплетались, сливались. Совершенно одинаковые танцы. Плавные, почти неуловимые движения, легкие повороты и прыжки. Солдаты по сравнению с Тенакой казались нескладными, неуклюжими, словно лентрийские куклы, которых водят за бечевку.

И вот теперь они мертвы. Были ли у них семьи? Возможно. Любили ли они своих детей? Возможно. Как уверенно они вышли на ту поляну — а через несколько мгновений расстались с жизнью.

Почему?

Потому, что надумали потанцевать с Тенакой-ханом.

Она содрогнулась.

День угасал, и от деревьев ложились длинные тени.

Тенака выбрал место для ночлега за большим камнем, куда не задувал ветер. Камень стоял в лощине, окруженной корявыми дубами, и костер был хорошо огражден. Рения набрала хворосту. Ей казалось, что все это происходит не с ней.

Хорошо бы весь мир был такой: чистый, покрытый льдом, живущий золотыми грезами о весне. Зло увядает под очистительным льдом.

И Цеска со своими дьявольскими легионами исчез, как детские ночные кошмары, и радость вернулась бы к дренаям, как дар утренней зари.

Тенака достал из котомки котелок, набил его снегом и поставил на огонь. В талую воду он щедрой рукой насыпал овса и добавил соли. Рения молча смотрела на него, задержавшись взглядом на его раскосых лиловых глазах. Сидя с ним у огня, она снова обрела мир и покой.