Дэвид Геммел - Волк среди теней

— Здесь есть все, что вам когда‑либо хотелось узнать, мистер Шэнноу, но вы должны решить, что именно будете искать.

Его глаза скользнули по ярусам книг, в них появилось что‑то вроде страха, принося с собой холодную дрожь.

— Это все истинные книги? — спросил он.

— Нет. Среди них есть выдуманные истории. Есть теории. Некоторые правдивы отчасти или близки к правде. Большинство же указывает путь к истине тем, у кого есть глаза, чтобы видеть.

— Мне просто нужна истина.

— Чтобы ее вложили тебе в руки, подобно совершенной и безупречной жемчужине?

— Да.

— Неудивительно, что ты взыскуешь Иерусалима.

— Вы смеетесь надо мной, госпожа?

— Нет, мистер Шэнноу. Все, что мы делаем здесь, предназначено для того, чтобы наставить и помочь. Эта комната была сделана для вас, сотворена для вас. Она не существовала, пока вы в нее не вошли, и перестанет существовать, едва вы ее покинете.

— И какое время я могу в ней оставаться?

— Один час.

— За час все эти книги я не могу прочесть.

— Совершенно верно.

— Так к чему было затрудняться? Как я могу почерпнуть все эти знания, если у меня нет на то времени?

Руфь наклонилась к нему и взяла его за руку.

— Мы создали ее не для того, чтобы мучить вас, Йон. Слишком много вложено в нее усилий. Сядьте и подумайте. Не напрягайтесь.

— Вы не можете хотя бы подсказать мне, где искать?

— Нет, так как я не знаю, чего вы ищите.

— Я хочу найти Бога.

Руфь ласково пожала его руку.

— Вы думаете, он прячется от вас?

— Я имел в виду другое. Я старался жить по воле Его. Понимаете? У меня нет ничего. Я не хочу ничего. И все же… я не обрел удовлетворения.

— Я скажу вам кое‑что, Йон. Даже прочитав все эти книги, познав все тайны мироздания, тем не менее удовлетворения вы не обрели бы. Ведь вы видите себя тем, кем увидел вас Бетик: садовником Бога, выпалывающим сорняки, но всегда недостаточно быстро, недостаточно чисто, недостаточно безупречно.

— Вы хотите сказать, что защищать слабых ‑дурно?

— Я не судья.

— Так что же вы? Что это за место?

— Я сказала вам вчера вечером. Здесь нет ангелов, Йон. Мы люди.

— Вы все время говорите «мы», но я не видел тут никого, кроме вас.

— Здесь живут четыреста человек, но они не хотят, чтобы их видели. Таков их выбор.

— Так это сон? — спросил он безнадежно.

— Нет. Поверьте мне.

— Я верю вам, Руфь, верю. Я верю всему, что вы говорите… но это мне ничуть не помогает. Снаружи за мной ведут охоту, и женщине, которую я люблю, угрожает страшная опасность. Есть человек, которого я дал обет уничтожить. Я знаю, что ненавижу его — но здесь ненависть кажется чем‑то ничтожным.

— Вы говорите про того, кто называет себя Аваддоном?

— Да.

— Человек пустой внутри.

— Его воины зверски убили Каритаса и тех, кто был с ним. Женщин, детей.

— И теперь вы пытаетесь убить его?

— Да. Как Бог Воинств повелел Иисусу Навину убить нечестивых.

Руфь выпустила его руку и откинулась на спинку кресла.

— Вы говорите об уничтожении Гая и тридцати двух городов. «Падших в тот день мужей и жен, всех жителей Гая, было двенадцать тысяч. Иисус не опускал руки своей… доколе не предал заклятию всех жителей Гая».

— Да, та самая Книга Иисуса Навина, на которую ссылался Аваддон, и прочел стих из нее. И он сказал, что все свои законы построил по образу действий сынов Израилевых.

— Это ранило вас, Йон, для чего и было сказано.

— Но как могло это меня не ранить? Он был прав. Если бы я жил в те дни и увидел бы, как завоеватели убивают женщин и детей, я бы сражался с ними, как только мог. Какая разница между детьми Гая и детьми в поселке Каритаса?

— Никакой, — сказала Руфь.

— Значит, Аваддон был прав.

— Это решать вам.

— Мне необходимо знать, что думаете вы, Руфь. Ведь я знаю, что в вас нет зла. Ответьте мне.

— Я не могу идти вашим путем, Йон, и не берусь сказать вам, что считалось правым и неправым пять тысяч лет назад. Я противостою Аваддону иначе. Он служит Князю Лжи, Владыке Обмана. Здесь наш ответ — истина Любви, Каритас, Йон.

— Любовь не отражает пули и ножи.

— Да.

— Так какая от нее польза?

— Она преображает сердца и души.

— Исчадий?

— Вопреки сожжениям и убийствам, среди исчадий у нас есть более двухсот обращенных. И число это увеличивается с каждым днем.

— А как вам удавалось их обращать?

— Мои друзья отправляются отсюда к исчадиям и живут среди них.

— По доброй воле?

— Да.

— Их убивают?

— Многие умерли. Другие умрут.

— Но вашей силой вы могли бы сокрушить Аваддона и спасти их жизни.

— В этом лишь часть истины, Йон. Истинная сила приходит, только когда выучиваешься не применять ее. В этом одна из Тайн. Но час прошел, и вам пора отправляться в путь.

— Но я не узнал ничего!

— Время покажет. Мальчик, Села, останется здесь с нами.

— Он хочет этого?

— Да. Вы можете попрощаться с ним.

— Без него мы с Бетиком проскакали бы мимо вас, как зелоты?

— Да.

— Потому что сюда нет доступа злу?

— Боюсь, что так.

— В таком случае кое‑что я узнал.

— Воспользуйся своим знанием во благо.

Следом за Руфью Шэнноу вернулся в свою комнату и увидел свою одежду — выстиранную и выглаженную. Он переоделся и хотел было выйти, но седая женщина остановила его:

— Вы забыли свои пистолеты, Йон Шэнноу.

Они лежали на полу, где он их оставил, и он нагнулся взять их. Едва его пальцы коснулись пояса, как гармония духа исчезла. Он застегнул пояс и вышел за дверь. Бетик ждал рядом с лошадьми, а рядом с ним стоял Села. На мальчике было белое одеяние. Увидев Шэнноу, он улыбнулся.

— Я должен остаться тут, — сказал он, — прости меня.

— Прощать нечего, малый. Ты будешь здесь в безопасности.

Он быстро вскочил в седло и поехал прочь от строений. Бетик держался рядом с ним. Через несколько минут он оглянулся — ничего, кроме безлюдной равнины.

— Странное место — мир, — сказал Бетик.

— Куда ты подевался?

— Был с этой женщиной, с Руфью.

— Что она сказала тебе?

— Наверное, меньше, чем тебе. И знаешь что? Лучше бы мы этого места не находили.

— Аминь, — ответил Шэнноу.

Они обогнули озеро с сосновым лесом по берегам. Дальше, гряда за грядой поднимались каменистые холмы. Шэнноу натянул поводья и осмотрелся.

— Если они здесь, ты их не увидишь, — заметил Бетик.

Шэнноу тронул мерина каблуками, и они осторожно поднялись на гребень. Под ними простирался конец равнины, переходивший в предгорья. Никаких следов или признаков, которые указывали бы на присутствие зелотов.

— Ты знаешь их манеру действовать, — сказал Шэнноу. — Что они сделали, когда потеряли наш след?

— Они к такому не привыкли, Шэнноу. Вселились в орла или коршуна и обшарили все окрестности квадрат за квадратом. Так как строения они увидеть не могли, то, вероятно, разбились на исходные звенья, чтобы обшарить все до гор.