Дэвид Геммел - Волк среди теней

Бетик провалился сквозь ставшие прозрачными когти и рухнул на толпу внизу. Мадден бросился к нему, голыми ладонями сбивая пламя, пожирающее его одежду. Невероятно, но Бетик оказался в полном сознании. Едва пламя погасло, Мадден помог ему встать, и они, пошатываясь, поднялись по храмовым ступеням.

Над ними в небе стремительно таял демон, и Маддена вдруг объял тихий покой.

— Все позади, — сказал он Бетику.

— Еще нет, — ответил исчадие.

Разъяренная толпа всколыхнулась и двинулась к ним.

Вскоре после полуночи Гриффин проснулся. Дом был пуст, и он понял, что Мадден с Бетиком отправились спасать его жену. Его ожег стыд, заглушая боль от ран. Ему следовало быть там с ними.

Он заставил себя сесть, не замечая натяжения швов, искусно наложенных Мадденом, и поглядел в окно на заросший сад. Никогда еще Гриффин не чувствовал себя таким потерянным и одиноким. Он скосил глаза на свое тело и увидел, насколько оно исхудало. Рубаха висела на нем, а в поясе Мадден проколол охотничьим ножом новую дырочку. Им овладело бешенство, питаемое бессилием что‑либо изменить. Но ему не на чем было сорвать свою ярость — она обратилась против него самого, и он вновь увидел, как безжалостно была оборвана жизнь Эрика на пороге их дома. Его глаза затуманились слезами. Он смигнул и снова уставился в окно на сад. Деревьям следовало бы пообрезать ветки: они затеняют розовые кусты, а розы нуждаются в солнце.

Его взгляд уловил какое‑то движение возле ворот. Он всмотрелся повнимательнее. Ничего! В доме не горела ни одна лампа, и он знал, что увидеть его снаружи невозможно. И выжидал, сосредоточив взгляд на воротах, чтобы легче уловить краешком глаза внезапное движение. Этому охотничьему приему его когда‑то давно научил Джимми Берк.

Вот! Возле серебристой березы! Там, между кустами, осторожно пробирался человек. И вон там! Другой скорчился под остролистом.

У Гриффина пересохло во рту. Он разглядел еще две крадущиеся фигуры и обвел взглядом комнату в поисках пистолета. Но пистолета нигде не было — видимо, Мадден захватил его с собой. Он лег на диван, а потом осторожно сполз на пол, вытаскивая из ножен охотничий нож. В его состоянии ему не справиться и с одним врагом, ну а четыре или четыреста — это уже все равно!

«Думай!» — приказал он себе. И еще раз оглядел комнату. Как они попытаются проникнуть внутрь?

Окно было открыто, и вывод напрашивался сам собой. Он на четвереньках пробрался под подоконник. От усилия у него закружилась голова. Он сделал глубокий вздох и прижал висок к холодному камню. Шли минуты, и его мысли начали блуждать. Когда‑то еще мальцом он спрятался вот так от отца, который искал его, чтобы выдрать. Он забыл, в чем провинился, но живо помнил то ощущение безнадежности, которое примешивалось к возбуждению — сознание, что он лишь оттягивает страшную минуту.

Легкий скрип. Гриффин посмотрел вверх и увидел, что за подоконник цепляются руки.

С предельной осторожностью он весь подобрался. Перед ним опустилась нога. Каблук сапога едва не задел его плечо, и в следующую секунду человек спрыгнул на пол. Гриффин вскочил, ухватил его за длинные темные волосы. Враг не успел даже вскрикнуть, прежде чем охотничий нож полоснул его по горлу.

Он начал отчаянно отбиваться, даже отшвырнул Гриффина в сторону, но затем упал на колени и выронил пистолет. Гриффин подобрал пистолет и отполз к стене в ожидании следующего.

По ту сторону комнаты его первый противник затих. Гриффин взвел затвор и закрыл глаза, напрягая слух. Ни звука, ни шороха…

Он, вздрогнув, проснулся. Сон еще затуманивал его мозг, и он отчаянно заморгал, озираясь. Сколько времени он спал? Секунду? Минуту?

И что его разбудило?

Рукоятка пистолета стала совсем теплой и скользкой от пота. Он обтер ладонь об рубаху и снова сжал пистолет. С улицы донеслось песнопение, комнату заполнил багровый свет.

Из двери в дальнем конце комнаты появился человек, и Гриффин дважды выстрелил в него. Человек пошатнулся, упал, потом поднял пистолет, и пуля впилась в стену над головой Гриффина. Зажав рукоятку в обеих руках, Гриффин выстрелил еще раз, и тот рухнул на пол мертвый. Комната смердела кордитом, в воздухе висел дым. В ушах Гриффина так звенело, что он совсем оглох.

Кое‑как поднявшись на ноги, он рискнул выглянуть из окна. К дому бежал человек. Первая пуля Гриффина пролетела мимо, но вторая попала ему в грудь, и он упал.

Проводник караванов утер пот с глаз, взглянул в ночное небо.

…И увидел Дьявола над крышами домов.

— Мой Бог! — прошептал он.

— Нет, мой! — произнес чей‑то голос.

Гриффин не обернулся.

— Я все гадал, куда ты подевался, Зедеки?

— Вас нелегко убить, мистер Гриффин.

— Не понимаю, почему ты просто не застрелил меня?

— Подумал, что вам будет любопытно посмотреть финал драмы. Следите за его рукой, мистер Гриффин. Сейчас вы увидите, как он поднесет к устам вашу жену… Вот тогда я и убью вас.

Внезапно Дьявол исчез, и Зедеки пронзительно закричал. Гриффин рывком обернулся и выстрелил. Пуля отбросила Зедеки к стене, его колени подогнулись, и он сполз на пол, все еще глядя в звездное небо.

Гриффин сидел и смотрел, как молодой человек умирал.

Аваддон стоял на балконе из черного мрамора, выходящем на ступени храма, упиваясь явлением своего Бога, чувствуя, как его сомнения тают, будто утренний туман под лучами солнца. Из храма донесся треск выстрелов, жрецы заметались. Он увидел, как Ахназзар упал, и Дьявол сожрал его. Затем вперед выскочила фигура в темной одежде. Рука Дьявола опустилась, фигура оказалась на когтистой ладони, и Аваддон издал торжествующий крик.

Но Дьявол вдруг исчез, и сердце Аваддона огненными пальцам сжала боль. Он застонал, упал в открытую дверь спальни, подполз к своей кровати, к инкрустированной слоновой костью шкатулке у изголовья. Он прошептал слова заклятия, но шкатулка не открылась. Приподнявшись на колени, он принудил себя успокоиться и нажал на кнопку. Крышка отскочила, и с неимоверным облегчением он обеими руками извлек большой овальный Кровь‑Камень. Боль в груди слегка его отпустила. Он заморгал и сфокусировал взгляд на Камне. У него перед глазами червонное золото тускнело, а черные прожилки ширились и ширились.

— Нет! — прошептал он.

На его руках проступили коричневые пятна, кожа дряблела, покрывалась морщинами. Он умудрился встать на ноги и вытащить пистолет с серебряной рукояткой из кожаной кобуры, свисавшей с изголовья.

— Стража! — крикнул он, и в дверь вбежал юноша.

— Что угодно, государь?

Аваддон прострелил ему голову, поднес Камень к дергающемуся телу и подставил под струю крови, бившую изо лба. Но энергия продолжала истощаться, черные полосы все ширились и сливались в сплошную черноту.