Дмитрий Гришанин - Сорванная карусель

И подобная жалкая пародия на войско должна будет в открытом поле противостоять прекрасно подготовленной шеститысячной армии противника?! Это же самое настоящее самоубийство!

Но, с другой стороны, Корсар не мог позволить вероломному захватчику спокойно праздновать победу. Если сегодня оставить поступок Блесского князя безнаказанным, то завтра же ему уподобятся правители сотен других мелких государств Большой Земли: вспомнятся старые обиды, и на десятки, а то и сотни (!) лет материк захлестнет кровавая волна жестоких междоусобиц. Ведь ни для кого не секрет, что хрупкое равновесие на Большой Земле сохраняется исключительно благодаря Кодексу Уважения, существующему здесь с незапамятных времен. В соответствии с этим негласным законом, прежде чем развязать войну, необходимо открыто бросить вызов своему будущему врагу, и сделать это с указанием причин, вынуждающих нападающего пойти на столь крайний шаг. Из-за Кодекса почти все войны между правителями Большой Земли заканчиваются так и не начавшись — в дело вступают дипломаты, и почти всегда стороны приходят к более-менее достойному компромиссу, не прибегая к силе оружия. Если же мирным путем проблему разрешить не удаётся, то князья договариваются о месте и времени сражения.

В последнее время князья все чаще стали высказывать свое недовольство Кодексом Уважения, однако существовала легенда, по которой нарушившего неписаный закон ждала страшная, мучительная смерть и ужасное проклятье должно было пасть на весь род дерзнувшего. Люди страшились проклятья, и оно долго сдерживало самых отчаянных сорвиголов.

Но вот Блесский князь все же дерзнул нарушить древний и казалось бы нерушимый Кодекс…

Сам Корсар в легенду не верил, но относился к этой гениальной выдумке, позволяющей легко контролировать необузданный норов варваров, с большим уважением.

Теперь же, после того, как Блесский князь рискнул, и никакой ужасной кары не последовало, Кодекс Уважения затрещал по швам!

Очень может быть, что прямое вмешательство мага с острова Розы в дела властителей Большой Земли заметно пошатнет и без того хрупкое равновесие, но Корсар вовсе не собирался действовать от своего имени. Он решил воплотить в жизнь легенду. Ведь простые люди свято в нее верили. И если у них на глазах с Блесским князем произойдет нечто потрясающе ужасное, никому и в голову не придет заподозрить Корсара в причастности к «несчастному случаю». Все окончательно и бесповоротно уверуют в легенду, и самым горячим головам придется признать, что Кодекс Уважения — это серьезно.

Для воплощения задуманного Корсару необходимо было приблизиться к Блесскому князю на расстояние не менее, чем двадцать шагов. А сделать это было ой как не просто. Блесский князь был окружён своим многотысячным войском, преданной дружиной и отрядом верных колдунов. Пытаться пробиться в одиночку через такую защиту даже для мага второй ступени было равносильно самоубийству.

Вот почему Корсар выступил в поддержку призыва Гавола атаковать захватчиков немедленно. Под защитой княжеской дружины у него был реальный шанс дотянуться до захватчика.

Мудрецы, бесстрашно критиковавшие князя, главному придворному чародею перечить не решились, и сразу же после совета полуторатысячное войско Дубнинского князя выступило из столицы навстречу с вчетверо превосходящими силами противника.

При виде подобного тучам саранчи войска противника у Гавола на смену первоначальной слепой горячности пришла трезвая рассудительность, и Дубнинский князь с ужасом понял, что совершил чудовищную, непоправимую ошибку. Но кусать локти было поздно. Он приказал трубить атаку. Сражение началось.

Увлечённые атакой дубнинцы не расслышали сигнала к отступлению. Преследуя врага, неопытные ополченцы угодили в элементарную ловушку и затащили в неё князя с дружиной. Вот так, толком не начавшись, битва уже оказалась по сути проиграна.

Блесские полки отрезали изрядно потрепанному войску Гавола все пути к отступлению.

Хорошо ещё, под прикрытием дружины, ополченцы смогли закрепиться на холме — выбить их оттуда теперь было, мягко выражаясь, проблематично. Эту нехитрую истину после пары удачно отбитых атак уяснил и противник.

Блесский князь решил не губить людей понапрасну — все равно враг уже никуда от него не денется. Обозы с припасами дубнинцев достались ему практически без боя. Теперь нужно чуток подождать. Пусть поголодают денёк-другой, а на третий ополченцы взбунтуются и сами принесут голову своего князя…

Единственное, что оставалось Гаволу в подобной матовой для себя ситуации, — попытаться с боем вырваться из окружения. Конечно при этом он рисковал потерять большую часть своего войска — да, чего уж, как опытный военачальник он прекрасно понимал, что в прорыве погибнут почти все ополченцы. Зато дружина, если малость повезёт, наверняка вырвется из капкана с незначительными потерями. До замка отсюда рукой подать, кони у его богатырей быстрые — укрывшись за неприступными стенами, можно будет вступить с захватчиками в переговоры. Возможно, даже наверняка, придётся признать себя вассалом Блесского, но это всё же лучше смерти.

Атаковать врага нужно было немедленно, пока ополченцы не осознали обречённости своего положения и рвутся в бой, готовые сложить головы на поле брани за своего князя. Это воцарившееся затишье очень скоро подорвёт их боевой дух, и из бравых вояк они превратятся в трусливых обывателей. Тогда всему конец.

Главный чародей одобрил смелый план своего князя. Но, неожиданно для Гавола, предложил ударить в направлении хорошо укрепленного лагеря Блесского князя — мол, в этом направлении их атаки точно никто не ожидает и, используя фактор неожиданности, они бы могли не только вырваться, но и одержать победу.

Предложение Корсара вызвало у Гавола бурю негодования. Мало того, что именно благодаря поддержке главного чародея Дубнинский князь принял воистину безумное решение: остановить захватчиков в чистом поле, из-за чего в скором времени он запросто может лишиться не только княжества но и головы. Теперь же этот явно спятивший колдун предлагает ему добровольно ринуться в пасть к троллю. Это была не первая война Гавола, он знал, что полторы тысячи могут в одночасье обратить в паническое бегство пятьсот, ну от силы, тысячу воинов противника. Но вокруг лагеря Блесского князя было сосредоточено никак не меньше трех тысяч воинов, и ещё три тысячи в считанные минуты готовы прийти им на выручку. При подобном раскладе сил шансы на успешное осуществление задуманного были не то, что малы — их попросту не было. Если уж прорываться, то делать это нужно в том месте, где неприятельских войск меньше всего. Ведь всем известно — где тоньше, там и рвётся.