Дмитрий Гришанин - Сорванная карусель

Но заданные вопросы так и повисли в воздухе, по той простой причине, что никто из присутствующих и не надеялся ещё когда-нибудь услышать этот голос.

Хозяин голоса всё ещё лежал на жесткой кровати. Лицо его было нахмурено, оно всё ещё оставалось очень бледным, с заострившимися чертами, но выглядело уже вполне живым.

ЖИВЫМ — в этом не было никаких сомнений!

Лом в очередной раз обвел собравшихся недоумевающим взглядом. Глаза его остановились на Кремпе, и Высший едва заметно улыбнулся.

— Кремп, дружище, сдается мне ты единственный здравомыслящий человек среди этого сборища безумцев. Объясни же мне, что происходит? Как вы сюда попали? И почему все смотрят на меня, как на какое-то диковинное чудо-юдо?

Старик кривовато улыбнулся и, вместо ответа, спросил сам:

— Высший, как вы себя чувствуете?

— Паршиво, братец, очень паршиво, — честно признался Лом, со стоном приподнимаясь на локтях. — Такое впечатление, как будто тело состоит не из плоти и крови, а из деревянных чурбанов. Все мышцы сводит, веришь, нет? Все до единой! Я буквально утопаю в облаке собственных целительных заклинаний. Первый раз в жизни со мной такое безобразие творится. Даже разговаривать больно… А ещё, представляешь, мне всю ночь кошмары снились, будто бы… Да не важно! Но ты не ответил на мой вопрос. Как вы здесь очутились?

— Неужели вы ничего не помните?

— Кремп, прекрати объясняться загадками, — поморщился Лом. — Что, собственно говоря, по-твоему, я должен помнить?

— Но вы же…

— Дружище Лом! Ну ты даешь! — Студент (впрочем, не один он) долго не мог поверить собственным глазам и ушам. А поверив, конечно же не смог сдержать нахлынувшей радости. — Посох Мощи!.. Нет спасения!.. Ха-ха-ха!.. Ну ты нас и напугал! А мы ведь уже тебя на полном серьёзе в покойники записали! Понимаешь, этот Наз, зараза, так все натурально исполнил…

Лом дернулся так, словно сквозь него пропустили ток высокого напряжения.

— НАЗ! — выкрикнул он. — Ты сказал: Наз! Проклятье! Значит, это был не сон!

— Эй, эй, Лом, ты того, ты погоди опять умирать! — бросился к другу Студент.

Но Лом безвольной куклой повис у него на руках.

Студент, в истерике, схватил Высшего мага за грудки, намереваясь вытрясти из парня последнюю искру жизни, но ему не позволил Корсар. Могучие руки мага-великана легко оторвали его от Высшего и отшвырнули от кровати.

— Не тронь! — сказал маг строго. И пояснил: — Опасность миновала, это у него всего лишь обычный обморок. Не веришь мне, спроси у Кремпа. Он скоро очнётся, я уже произнес нужное заклинание. Надо лишь чуток подождать. Стьюд, возьми себя в руки и спокойно жди его пробуждения.

— А чего, собственно говоря, тебя в нашем одеянии так напрягает? Очень даже симпатичные, на мой взгляд, балахоны, — решительно возразил Лом.

— Да брось, Лом, сними и не позорься, — не унимался Студент.

Убедившись, что друг окончательно и бесповоротно воскрес, Студент мгновенно поставил жирный крест на роли убитой горем мамочки-наседки и сделался прежним жизнерадостным балагуром. Первым делом он безжалостно раскритиковал наряды Люма и Корсара, и магам поневоле пришлось перед ним оправдываться.

— Ну, во-первых, так уж получилось, что другой одежды у меня под рукой не оказалось, — развёл руками Лом. — Не ходить же голым. В Пещерах Теней, знаешь ли, довольно прохладно. А во-вторых, белые балахоны защищают нас от пагубного воздействия Пещер…

— Какое ещё воздействие?! — перебил неуёмный рыцарь. — Что ты мне тут вешаешь лапшу на уши! Я, как видишь, без балахона и совершенно ничего не чувствую. Сдается, ты мне попросту зубы заговариваешь. Напугать меня решил, да? Ну-ка признавайся!

— Стьюд, Высший маг Лом сказал тебе чистую правду, — поддержал товарища Корсар. — Но воздействие Пещер Теней представляет опасность лишь для чародеев, а для лишённых колдовских способностей людей оно совершенно безвредно.

— Выходит мне не грозит переодевание в ваши безобразные наряды, — жизнерадостно подытожил Студент и с чувством глубокого удовлетворения откинулся на спинку своего стула.

— Они не безобразные! — возмутился Лом.

— Здесь все чародеи так ходят! — подхватил Корсар.

— Бедолаги, — усмехнулся Студент.

Почувствовав, что оба мага уже на взводе, спорщиков попытался примирить Лилипут:

— Стьюд, ну чего ты к ним прицепился? Ну носят они белые балахоны и что с того? — одежда как одежда.

— Вот! Послушай умного человека! — подхватил Лом.

— Да ходите вы в чём хотите, — отмахнулся Студент, — и слушайте кого хотите, но я своего мнения не поменяю.

— Потому что ты упёртый, самонадеянный болван!

— Ну спасибо, дождался благодарности. И это после того, как я жизнью своей из-за тебя рисковал. Как только увидев что ты в опасности, я же первым, не раздумывая, бросился к тебе на выручку.

— Вот именно, что не раздумывая, а если бы чуток подумал, то быть может наш Лом и одолел бы Наза, — возразил Гимнаст. — Ведь это из-за твоего вопля он отвлёкся и пропустил удар. Это все видели.

— И ты, Гимнс, против меня. Тоже мне друзья. Э-эх! — Студент обиделся и, наклонив голову, уставился в пол.

— Но, господин милорд, вы несправедливы к сэру Стьюду, ведь он же хотел как лучше, — вступился за своего благодетеля Шиша. — И когда по его вине с господином Люмом случилось несчастье, Стьюд просто обезумел от горя. Вы, так же как я, видели это. И как же у вас после этого поворачивается язык, говорить такие жестокие слова?

— Спасибо, Шиша, ты мой единственный настоящий друг. — Студент положил руку на плечо верного оруженосца.

— Да ладно тебе, дружище, делать из мухи слона, — поспешил оправдаться Гимнаст. — Ты прекрасно знаешь, что все мы здесь твои друзья. И никто здесь не сомневается в твоей преданности и доблести. Но, согласись, иногда ты перегибаешь палку. И кому как не твоим друзьям указывать тебе на твои ошибки?

— Сейчас-то чего не так? — искренне возмутился Студент. — Я спокойно разговаривал с Ломом и вдруг — бабах! — и все на меня дружно окрысились.

— Так ты же сам первый к нам прицепился, — возразил Корсар.

— Ни к кому я не цеплялся, а просто высказал своё мнение, о ваших безобразных…

— Всё хватит нам головы морочить! — решительно перебил Лом. — Ещё хоть слово вякнешь о наших балахонах, клянусь, лично наложу на тебя парализующее заклинание. И следующие три часа ты будешь сидеть неподвижным, молчаливым истуканом.

На этот раз у Студента хватило благоразумия не искушать судьбу, и после резкого заявления Высшего в комнате на целых полминуты воцарилась тишина.

Первым затянувшееся молчание решился нарушить Кремп:

— Уважаемые Лом и Корсар, если, как вы утверждаете Пещеры Теней губительно воздействуют на чародеев, то быть может мне тоже следует накинуть поверх своей одежды белый балахон?