Джефф Грабб - Война Братьев

— Есть в жизни и другие радости, — сказала Токасия, проследив за взглядом Урзы. — Твой брат, похоже, уже сделал это открытие,

Немного помолчав, Урза ответил:

— Я вовсе не был против, чтобы Мишра полетал на орнитоптере.

— Я и не говорила, что ты был против, — сказала Токасия.

— Просто когда машину первый раз запускают, ее детали испытывают большие нагрузки, — продолжал, поднявшись на ноги, старший брат. — Надо было сначала все проверить, а потом пускай бы он летел, куда вздумается..

— Конечно, — спокойно сказала Токасия.

— Даже если забыть о его безрассудстве — он ведь мог пострадать из-за какой-нибудь технической неисправности, — сказал Урза.

— Верно, верно, — согласилась Токасия. И, выдержав паузу, продолжила: — Но попробуй объяснить это мальчишке, у которого одно желание — доказать всем, что он ни в чем не уступает старшему брату.

— Когда имеешь дело с машинами, главное — соблюдать все меры предосторожности. Я говорю только о благоразумии.

— А если бы спор выиграл он, а не ты? Стал бы ты тогда настаивать на соблюдении всех мер предосторожности? — спросила Токасия.

Урза не ответил. Он просто стоял и молча смотрел на своего брата сквозь языки пламени.

Мишра был прав — западнее их лагеря среди песков были огромные рисунки. Кто-то насыпал в пустыне небольшие валы из сухой земли, более темной, чем окружающий их песок. Заметить их можно было только с воздуха — Токасия и раньше отправляла экспедиции в этот район, еще до того, как организовала лагерь на нынешнем месте, но она даже не догадывалась о существовании рисунков.

Последние представляли собой странную смесь. Здесь были изображения людей, точнее, существ, более или менее похожих на людей. Любое из них могло оказаться портретом трана. Изображения животных — оленей, слонов и верблюдов — соседствовали с геометрическими фигурами — кривыми, спиралями и многоугольниками, стороны которых по многу раз пересекали скопления фигур, разделяя некоторые из них на части, другие же оставались нетронутыми. «В общем, совершенно бессмысленные детские рисунки, — подумала Токасия, — созданные ради забавы расой пустынных титанов».

Мишра верно определил и происхождение рисунков — их авторами, вне всякого сомнения, были траны. Рисунки располагались плотно и опоясывали огромный курган, который оказался исключительно богатым на находки: в частности, там обнаружили целый скелет су-чи. Мечта Токасии собрать полностью одно из этих таинственных существ наконец исполнилась. Лежали в кургане и остатки нескольких орнитоптеров, но даже они не шли ни в какое сравнение с целой россыпью силовых кристаллов, обнаруженных в самом сердце разрытого холма. Многие кристаллы потрескались и больше не светились, но археологи добыли более чем достаточное количество целых камней, ярко сверкающих всеми цветами радуги. Их было столько, что хватило бы и на дальнейшие исследования в лагере, и на отправку в Пенрегон — другим ученым и многочисленным дворянам — благодетелям Токасии. Прибытие в столицу находок подстегнуло интерес знати к раскопкам, и вскоре этот интерес воплотился в нечто материальное — второй постоянный лагерь на месте обнаруженного Мишрой кургана.

Но это было только начало. Орнитоптер дал археологам уникальную возможность изучать пустыню с воздуха, и за первым открытием последовали новые. За год полетов братья обнаружили около двадцати аналогичных полей рисунков, хотя все они были меньше первого и хуже сохранились. Поля образовывали гигантскую дугу, на которую как бы опирались Керские горы. В одних полях имелись рисунки известных науке людей, в других они отсутствовали, но геометрические узоры присутствовали обязательно. И в центре каждого поля располагался курган, в котором при раскопках обнаруживались разрушенные машины и силовые камни.

Впрочем, несмотря на эти успехи, некоторые вопросы оставались без ответа. Токасии и братьям так и не удалось найти ни скелетов самих транов, ни их произведений искусства. Археологи не узнали ничего нового и о транском языке, они сумели лишь идентифицировать несколько названий предметов и ряд символов, служивших транам цифрами. Вопрос о том, кто же такие траны, стал излюбленной темой застольных бесед для Токасии, Урзы, Мишры и нескольких старших учеников.

— Все-таки это были люди, — сказал во время одного такого разговора Урза. — Среди найденных нами предметов не было ни одного, которым не могли бы пользоваться человекообразные существа. Возможно, траны были расой, родственной современным фалладжи, но у них была хорошо развита наука, и они сумели возвыситься над остальными. Поэтому потомки их не столь удачливых собратьев и возвели их в ранг богов.

— Да, их инструменты нам подходят. Ну и что с того? — не согласился Мишра. — Их могли бы использовать и гномы, и эльфы, и даже орки. Да и минотавры тоже.

— Нет, минотавры слишком большие, — сказал Урза. — У них такие огромные руки, что обращаться с большей частью найденных нами предметов им было бы неудобно.

— Минотавры могли просто всеми командовать, — парировал Мишра. Токасия давно подметила, что Мишра не желал уступать брату даже в мелочах. — Только представьте, — продолжал он, — минотавры, то есть траны, правят, а люди у них в подчинении. Как у орков — они сильнее всех и поэтому держат власть, а бедные маленькие гоблины выполняют всю тяжелую работу.

— Братишка, ведь мы не нашли останков минотавров, — невозмутимо возразил Урза.

— Братишка, человеческих останков мы тоже не нашли, — сказал Мишра, поднимая бокал с набизом, словно провозглашая шутливый тост за логику мысли.

Токасия откинулась на спинку недавно привезенного из столицы кресла с подушками и перестала прислушиваться к беседе братьев. Это был старый спор, он возобновлялся по крайней мере раз в месяц и всегда заканчивался одинаково — братья приходили к выводу, что слишком мало знают. Это ужасно их раздражало.

За годы, проведенные в лагере, оба брата изменились. Урза стал еще стройнее и наконец-то сравнялся с братом по ширине плеч. Он демонстрировал теперь стоическое самообладание и очень этим гордился, а его лицо, благородное и изящное, как нельзя лучше оттеняло характер. Мишра, напротив, остался таким же вспыльчивым, как в первый день знакомства с Токасией. Самой заметной переменой в облике младшего брата была короткая черная бородка, с недавних пор обрамлявшая его улыбающееся лицо.

Старшие ученики сидели за столом и следили за спором, не собираясь принимать в нем участия. Урза и Мишра были старше их, и Токасия знала, что через несколько лет новички будут принимать их за взрослых. Кроме того, ученики на собственном опыте узнали, что всякий, кто высказывает свое мнение в разгар спора между братьями, рискует навлечь на себя гнев обоих сразу.