Neil Gaiman - Американские боги (пер. А.А.Комаринец)

– Не обязательно. И как ты сам предусмотрительно указал, он стар, и смертельный удар, возможно, тебя, ну, скажем, парализует до конца жизни. Станешь безнадежным калекой. Так что тебе есть чего ждать от будущего, если мистер Чернобог переживет грядущие затруднения.

– А что, в этом есть сомнения? – спросил Тень в манере Среды и тут же возненавидел себя за это.

– Да, черт побери, – сказал Среда, сворачивая на автостоянку при банке. – Вот и банк, который я собираюсь ограбить. Они закрываются только через несколько часов. Пойдем поздороваемся.

Он поманил Тень за собой. С неохотой тот медленно выбрался из машины. Если старик намеревается совершить какую-то глупость, Тень не видел причин позволять своей физиономии появляться на пленке. Но любопытство взяло верх, и он вошел в банк. Он глядел себе под ноги, тер нос рукой, делая все возможное, чтобы спрятать лицо.

– Прошу прощения, мэм, где лежат депозитные бланки? – обратился Среда к скучающей кассирше.

– Вот там.

– Очень хорошо. А если мне потребуется сделать вклад ночью…

– Те же самые бланки, – улыбнулась она ему. – Вы знаете, где щель ночного банкомата, дорогуша? На стене, слева от главных дверей.

– Большое спасибо.

Среда взял несколько бланков депозита, потом улыбнулся на прощание кассирше, и они вышли.

С минуту Среда постоял на тротуаре, раздумчиво скребя подбородок. Подошел к встроенным в стену банкомату и ночному сейфу и осмотрел оба. Затем повел Тень в супермаркет, где купил шоколадное эскимо с помадкой себе и чашку горячего шоколада Тени. На стене у входа висел телефон-автомат, а над ним – объявление о сдаваемых комнатах и котятах и щенках, которые ищут себе хороший дом. Среда списал номер автомата. Они снова перешли через улицу.

– Что нам нужно, – сказал вдруг Среда, – так это снег. Основательная, надоедливая пурга. Подумай за меня «снег», ладно?

– А?

– Сосредоточься на том, чтобы превратить эти облака – вон там, на западе – в снежные, сделать их больше и темнее. Думай о сером небе и ветрах, что гонят холод из Арктики. Думай о снеге.

– Не знаю, будет ли от этого какой-нибудь толк.

– Ерунда. По крайней мере тебе будет чем занять мысли, – сказал Среда, садясь в машину. – Следующая остановка – печатный салон. Давай скорее.

«Снег, – думал Тень, попивая на пассажирском сиденье горячий шоколад. – Огромные, головокружительные хлопья, танцующие в воздухе, заплаты белого на стальном небе, снег, который касается языка холодом и зимой, который целует тебе лицо нерешительными касаниями, а потом замораживает до смерти. Двенадцать дюймов снежной сахарной ваты, превращающей улицы в сказку, всему придающей невыразимую красоту…»

Среда что-то говорил.

– Извини? – вынырнул из мыслей о снеге Тень.

– Я сказал, приехали, – отозвался Среда. – Ты был мыслями где-то далеко.

– Я думал о снеге.

В «Кинкоз» Среда занялся копированием депозитных бланков из банка. Он также велел служащему напечатать ему два набора по десять визитных карточек. У Тени начала болеть голова, и между лопаток появилось какое-то неприятное ощущение. Он даже спросил себя, может, неудобно лежал или головная боль – это просто неприятное последствие ночи, предшествовавшей той, что он провел на диване.

За компьютерным терминалом Среда сочинил письмо, потом с помощью служащего сотворил несколько броских объявлений.

«Снег, – думал Тень. – Высоко в атмосфере совершенные кристаллики формируются вокруг крохотной частички пыли, будто кружево фрактального искусства. И снежные кристаллы слипаются, падают снежинками, накрывают Чикаго белым изобилием, дюйм за дюймом…»

– Вот. – Среда протянул Тени чашку кофе, на поверхности жидкости плавал наполовину растворившийся ком порошковых сливок. – Думаю, хватит. Как по-твоему?

– Чего хватит?

– Хватит снега. Мы ведь не хотим обездвижить город.

Небо было равномерного цвета дредноута. Надвигался снегопад. Да.

– Это ведь на самом деле не я? – сказал Тень. – Это ведь не я сделал? Правда?

– Пей свой кофе, – отозвался Среда. – На вкус противный, зато головная боль немного стихнет. – А потом добавил: – Хорошая работа.

Заплатив служащему «Кинкоз», Среда забрал объявления, письма и визитки. Все бумаги он сложил в стальной черный чемоданчик вроде тех, какие носит выездная охрана, и закрыл чемодан в багажник. Тени он тоже дал визитку.

– Кто такой А. Хэддок, глава «Службы Охраны А1»? – спросил Тень.

– Ты.

– А. Хэддок?

– Да.

– А что означает «А.»?

– Альфред? Альфонс? Августин? Амброз? На твое усмотрение.

– А-а-а. Понимаю.

– Я Джеймс О'Горман, – сказал Среда. – Для друзей Джимми. Понимаешь? У меня тоже есть визитная карточка.

Когда они снова сели в машину, Среда сказал:

– Если ты сумеешь думать «А. Хэддок» так же хорошо, как думал «снег», у нас будет уйма наличных, чтобы на славу угостить моих друзей сегодня вечером.

– В тюрьму я не пойду.

– Не пойдешь.

– Я думал, мы договорились, что я не стану делать ничего противозаконного.

– А ты и не будешь ничего такого делать. Возможно, пособничество и содействие, небольшой сговор с целью совершения преступления, за которым последует, разумеется, получение краденых денег, но, поверь мне, ты выйдешь из этого героем.

– Это будет до или после того, как твой престарелый славянский Чарльз Атлас [6] Чарльз Атлас – известный итальянский силач, эмигрировавший в США. В 1929-м создал курс бодибилдинга, заключающийся в изотонических упражнениях и специальной диете. Распространяемое по почте пособие к курсу стало легендой трех поколений «желтых» комиксов. одним ударом размозжит мне череп?

– Зрение у него слабеет, – сказал на это Среда. – Вполне возможно, он вообще в тебя не попадет. А теперь нам надо убить еще пару часов – в конце концов, банки закрываются по субботам только после полудня. Как насчет ленча?

– Идет, – согласился Тень. – Умираю от голода.

– Я знаю подходящее местечко, – сказал Среда.

Выводя машину на улицу, Среда замурлыкал себе под нос веселую песенку, которую Тень не смог узнать. Начали падать снежинки, в точности такие, какими их Тень воображал, и от этого он был странно горд собой. Умом он понимал, что никакого отношения к снегу не имеет, точно так же как доллар, что он носил в кармане, не был и не мог быть луной. И все равно…

Они остановились у огромного ангара. Вывеска на дверях гласила: «Шведский стол за 4 доллара 99 центов. Ешьте сколько влезет».

– Обожаю это место, – объявил Среда.

– Хорошо кормят?

– Не особенно, но атмосфера незабываемая.

Атмосфера, которую так обожал Среда, как оказалось, когда ленч был съеден (Среда взял себе жареного цыпленка и с удовольствием его умял), заключалась в коммерческом предприятии, занимавшем заднюю часть ангара, а именно в «Складе-распродаже товаров обанкротившихся и ликвидированных компаний», как возвещал натянутый через все здание транспарант.