Neil Gaiman - Американские боги (пер. А.А.Комаринец)

– Они убегают?

Старик серьезно кивнул:

– На мой взгляд, во всем виновато телевидение, показывают детям все то, чего они никогда иметь не смогут, – «Даллас», и «Династия», и прочая ерунда. У меня телевизора нет с восемьдесят третьего, только черно-белый, который я держу в шкафу на случай, когда приезжают родственники, а по телику собираются транслировать важный матч.

– Принести вам что-нибудь, Хинцельман?

– Только не кофе. От него у меня изжога. Просто воду. – Хинцельман покачал головой. – Самая большая проблема в наших краях – бедность. Не та бедность, какая была во времена депрессии, но скорее… как называется то, что ползет изо всех щелей, как тараканы?

– Коварный? Подстерегающий?

– Вот-вот. Подстерегающая. Лесопильни мертвы. Шахты мертвы. Туристы не забираются на север дальше Деллс, если не считать десятка охотников и ребятишек, которые приезжают с палатками отдыхать на озерах, но и они денег в городках не тратят.

– А ведь Приозерье выглядит процветающим.

Голубые глаза старика блеснули.

– И поверьте мне, на это уходит немало труда. Тяжелого труда. Но это хороший городок и стоит всех трудов, какие вкладывают в него жители. В моем детстве и моя семья была бедной. Спросите меня, насколько мы тогда были бедными.

Тень снова состроил честное лицо и спросил:

– Насколько бедны вы были в детстве, мистер Хинцельман?

– Просто Хинцельман, Майк. Мы были такими бедными, что даже огонь нам был не по карману. В ночь перед Новым годом отец сосал мятный леденец, а мы, детишки, стояли кругом, протянув руки, и купались в исходившем от него тепле.

Тень едва не фыркнул. Хинцельман снова натянул на лицо лыжную маску, а на плечи – просторное клетчатое пальто, вынул из кармана ключи от машины и, наконец, последними надел толстые варежки.

– Если заскучаете тут, просто поезжайте в магазин, спросите там меня. Я покажу вам мою коллекцию блесен для рыбной ловли, которые сам смастерил. Надоем вам так, что вернуться домой будет облегчением. – Голос его был приглушенным, но слова слышались ясно.

– Обязательно, – улыбнулся Тень. – Как Тесси?

– В зимней спячке. Она раньше весны уже не выедет. Берегите себя, мистер Айнсель.

Уходя, он закрыл за собой дверь.

В квартире стало еще холоднее.

Тень надел пальто и варежки. Потом сапоги. Он едва видел теперь что-либо в окно: корка льда на внутренней стороне стекла превратила вид на озеро в абстрактную картину.

Его дыхание облачком клубилось в воздухе.

Тень вышел из квартиры на деревянную веранду и, постучав в соседнюю дверь, услышал женский голос, который кричал кому-то замолчать ради Бога и приглушить телевизор. Ребенку, подумал он, взрослые так друг на друга не кричат. Дверь приотворилась, и в щель на него настороженно уставилась усталая женщина с длинными, очень черными волосами.

– Да?

– Здравствуйте, мэм. Я Майк Айнсель. Ваш сосед из квартиры рядом.

Выражение ее лица не изменилось ни на йоту.

– Да?

– Мэм. В моей квартире лютый холод. Из радиатора едва идет тепло, но его не хватает, чтобы согреть комнату.

Она смерила его взглядом с головы до ног, потом уголки губ тронула улыбка, и она сказала:

– Тогда входите. Если вы не войдете, и у нас тоже тепла не останется.

Он вошел в квартиру. Повсюду на полу валялись разноцветнее пластмассовые игрушки. У стены высилась горка порванных рождественских оберток. Маленький мальчик сидел вплотную к телевизору, в видеомагнитофон была вставлена кассета с диснеевским «Гераклом», и мультипликационный сатир кричал и бил копытами, скача по экрану. Тень постарался держаться к телевизору спиной.

– О'кей, – сказала женщина. – Вот что вам надо делать. Сначала вам надо заклеить окна, все, что нужно, можно купить у Хеннингса, это как утепляющие прокладки, только для окон. Наклейте пленку на окна, если хотите, чтобы было красиво, высушите феном, пленка продержится всю зиму. Это не даст улетучиваться теплу. Потом купите пару обогревателей. Бойлер в доме старый и с настоящим холодом не справляется. В последние годы зимы были теплые, так что думаю, нам надо быть благодарными. – Тут она протянула ему руку: – Маргерит Ольсен.

– Приятно познакомиться, – сказал Тень, стягивая варежку. Они пожали руки. – Знаете, мэм, я всегда думал, что Ольсены несколько блондинистее вас.

– Мой бывший муж был самый настоящий блондин. Белокурый и розовый. Под дулом пистолета не смог бы загореть.

– Мисси Гунтер сказала, вы пишите для местной газеты.

– Мисси Гунтер всем все рассказывает. Не знаю, зачем нам нужна газета, когда у нас есть Мисси Гунтер. – Маргерит кивнула. – Да. Пишу время от времени передовицы, но большую часть новостей пишет мой редактор. Я веду колонку краеведения, садоводства, мнений читателей каждое воскресенье и колонку «Новости общины городка», которая рассказывает – в отупляющих подробностях, – кто с кем обедал на пятнадцать миль в округе. Или кто кого пригласил на обед.

– Кто кого? – вырвалось у Тени. – Винительный падеж.

Встретив взгляд черных глаз, Тень испытал приступ дежавю. «Я уже был здесь, – подумал он. – Нет, она мне кого-то напоминает».

– Во всяком случае, так вы согреете свою квартиру, – сказала она.

– Спасибо, – ответил Тень. – Когда у меня будет тепло, вы с малышом обязательно должны прийти в гости.

– Его зовут Леон, – сказала она. – Рада с вами познакомиться, мистер… Извините.

– Айнсель, – сказал Тень. – Майк Айнсель.

– И что это за фамилия Айнсель? – спросила она.

Тень понятия не имел.

– Моя фамилия, – только и ответил он. – Боюсь, я никогда особо не интересовался историей семьи.

– Норвежская, наверное? – спросила она.

– Ни о чем таком не знаю. – Тут он вспомнил дядюшку Эмерсона Борсона и добавил: – Во всяком случае, с этой стороны.

К тому времени когда приехал Среда, Тень затянул окна кусками прозрачного пластика, в главной комнате у него работал один обогреватель, а в спальне – другой. В квартире было почти уютно.

– Что, черт побери, за пурпурное дерьмо ты себе купил? – вместо приветствия спросил Среда.

– Ну, на моем дерьме уехал ты, – ответил Тень. – Кстати, где оно?

– Сдал в Дьюлуте, – отмахнулся Среда. – Осторожность никогда не повредит. Не беспокойся, свою долю, когда все закончится, ты получишь.

– Что я тут делаю? – спросил Тень. – Я хочу сказать, в Приозерье. Не вообще на свете.

Среда улыбнулся той свой улыбкой, за какую Тени всегда хотелось его ударить.

– Ты живешь здесь потому, что это последнее место, где они станут тебя искать. Я держу тебя здесь подальше от чужих глаз.

– Говоря «они», ты имеешь в виду федералов.

– Вот именно. Боюсь, Дом на Скале нам теперь недоступен. Немного неудобно, но мы справляемся. Пока всего лишь топанье ногами и размахивание флагами, парады, да вольтижировка перед началом настоящих военных действий. Похоже, все, против ожидания, несколько задерживается. Думаю, они будут выжидать до весны. До тех пор все равно ничего серьезного не случится.